Я сын батрака. Книга 1

Меня это так поразило, я видел Аню давно, ещё зимой мы с Михаилом Крамаренко приходили к Герте в гости. Принесли всякие подарки, сели ужинать, сидим вчетвером: Герта, Михаил, я и двухгодовалая дочка Герты и Михаила. Герта сказала, что старшая её дочь Аня, в комнате и ужинать не хочет. Ну не хочет так не хочет, я тогда её ещё не видел, но знал что ей семнадцать лет и она, по словам Михаила, красивая. Сидим, кушаем, разговариваем, вдруг дверь комнаты открывается и в двери появляется молодая девушка, это была Аня. Она, среднего роста, брюнетка, со смуглой кожей лица. Действительно, девушка красивая и стройная, а главное в моём вкусе. Но я не стал показывать, что она мне понравилась, сделал равнодушный вид и продолжал разговаривать с Михаилом. Аня с нами поздоровалась, что-то у матери на немецком языке спросила, взяла со стола конфетку и снова ушла в свою комнату. На просьбу своей матери поужинать с нами она, брезгливо скривила губы, как бы показывая, было бы с кем сидеть, молча повернулась и ушла в комнату. Такое её пренебрежительное отношение к гостю, меня напрягло, потому что её пренебрежительность относилась именно ко мне, так как Михаил был членом их семьи. Должен сказать, что говорила она на чистом русском языке, видно гены сказались (по словам Герты, отец Ани был русский), да и школа дала результат, ведь тогда в польских школах учили русский язык. С тех пор я Аню не видел, и поэтому запомнил её красивой и стройной, а седьмой месяц, это много, да и вид у Ани, наверное, совершенно другой. Но Герте я сказал: «Ну, а что ты расстраиваешься, теперь уж что-то предпринимать поздно, только, как вы будете жить на одну твою зарплату?» На что мне Герта ответила: «Да осталось нам вместе жить не долго, скоро Витя (почтальон) демобилизуется, они поженятся, и он увезёт Аню с ребёнком в Россию, там они и будут жить. Я знал, что так не будет, жениться русскому на иностранке совсем не просто тем более солдату, но расстраивать Герту не стал, сказал ей: «Ну, если так, то ладно».

Но, ладно не получилось, а вышло всё так, как я и предполагал, как только солдат-почтальон заикнулся командиру части о своей женитьбе, то через сутки он оказался в Бресте, а затем, в сопровождении офицера, он был отправлен на Урал, в Уральский военный округ, дослуживать свои полгода армейской службы. Такие порядки были в армии за границей. Хоть у нас и говорили что, «Курица не птица, Польша не заграница», но порядки были строгие, чуть что, сразу на поезд и до города Бреста, а там катись на все четыре стороны.

После того, как я напишу о Грете, я вам расскажу один случай, который произошёл с русскими парнями на вокзале города Вроцлав. Если конечно не забуду. Хотя забыть не должен.

Как только у дочери Герты женитьба с солдатом не состоялась, она вдруг любовью воспылала ко мне. Герта каждый день передавала мне от неё приветы, и просьбы прийти к ней в гости. Но я помнил то её пренебрежительное отношение и отвечал отказом, но Герта меня буквально умоляла пойти к ней и поговорить с Аней, а то, как бы она чего не натворила.

Глядя на Герту, как она меня просит, на её грустные глаза, я забыл об обиде и согласился прийти к ним. Согласиться-то я согласился, но думаю, чем я им помогу, им нужны деньги, ведь тех шестьсот-семьсот злотых, которые зарабатывает Герта, им явно не хватает, надо что-то придумать, а что я не знал. Как раз я собрался на тренировку по волейболу и решил поговорить на эту тему с Виктором Никутиным, он человек взрослый в звании капитана, так что он в этих делах разбирается лучше меня. После тренировки я Виктору рассказал о Герте и её проблемах, а ещё рассказал в каком положении её дочь Аня. Виктор немного подумал, а затем сказал: «А чем ты им поможешь? Ане 17 лет, она на седьмом месяце, такую обузу никто на себя брать не будет, да ещё она не совершеннолетняя и на военный завод её не примут. Да вообще, почему ты вдруг стал беспокоиться об этой немецкой семье, ты помнишь, что они творили на нашей земле? Времени прошло не много, так что не должен забыть. А об этой семейке я тебе вот что скажу, что они русских вообще ненавидят. Ты здесь недавно, а я уже четвёртый год, так что наслышался о них. Эта же самая Аня нашему офицеру сказала, что она русских ненавидит, и это зато что он её на территорию завода в ночное время не пустил. «Ты подожди, ведь она забеременела от русского солдата. Что-то тут не вяжется. Да и Герта мне говорила, что отец Ани русский» — «Эх, Сеня, Сеня, как легко тебя обмануть. Ты только вдумайся в его имя и отчество, «Ефим Соломонович», понял какой он русский, вот такой же русский и наш почтальон, хоть и звали его Александр, но фамилия его Кацман. Вот такие они русские, кровь, знаешь ли, она притягивает. Мой тебе совет, выбрось эту затею из головы и пусть они живут, как и жили до этого, а то ты свой небольшой заработок на них ухлопаешь, а потом они тебе кукиш покажут». На этом мы с Никутиным расстались, в тот вечер я хоть и пообещал прийти к Герте, но не пошёл, слова Виктора во мне всё перевернули. После этого я с Гертой общался, но только по делу, других отношений у меня с ней не было. Позже я узнал, что Аня вышла замуж, за какого-то поляка, но жила с ним не долго, через полгода она снова вернулась к матери. А позже я вообще интерес к ней потерял, у меня появились другие заботы. А просьбу Михаила Крамаренко я выполнил, хотя об этом я уже писал.

СТРОГИЕ ПОРЯДКИ

Так вот, я вам обещал рассказать о строгих порядках за границей, в частности на нашем заводе. Правда так было не только на нашем заводе, так же было и военторге, и в госпитале. А вот тот случай, о котором я вам хотел рассказать. Я уже работал больше чем полгода как к нам приехал новый набор из Союза. Их было человек десять, но я хочу рассказать о двух парнях из Рязани. Работали они в столярном цехе, это далеко от нашего моторного цеха и поэтому я знал их плохо. Оба парня были невысокого роста, плотного телосложения, эти самые, ну вы меня понимаете, что я хотел сказать, так вот они у них красные, а на голове рыжие курчавые волосы. Ходили они по территории практически всегда вместе, при этом, когда они шли то всегда низко наклоняли головы как будто они что-то, искали. Так вот, из комнаты общежития, в которой жили эти парни, уезжал в Союз их товарищ, и как водится, были организованы проводы с размахом. Они погуляли в общежитии, затем надо было ехать на вокзал к поезду. По воле случая я тоже оказался в этот момент на железнодорожном вокзале города Вроцлава и видел все художества, которые вытворяли эти рязанские парни.

На вокзале в Польше вели они себя так, как будто они находятся у себя в Рязани. Шли по перрону тащили чемодан и две сумки при этом сильно качались от выпитого, спиртного и от тяжести ноши. Естественно, пассажиров они толкали, польские граждане возмущались, и делали рязанцам замечание, а те их посылали куда подальше, в общем, туда, где Макар телят ни пас. Было это ни раз, и ни два. В конце концов, польским гражданам это надоело, и они обратились в полицейскую дежурную часть, которая находилась здесь же на вокзале. Появились три полицейских с резиновыми дубинками на поясе и начали увещать разбушевавшихся рязанцев. Но рязанцев остановить было трудно, они полицейских посылали куда подальше, обзывали их фашистами, а когда это не помогло, то рязанцы полезли в драку на полицейских. Такого поворота событий полиция явно не ожидала, и в какой-то момент даже отступила, но рязанцам было этого мало, и они на расстоянии стали посылать в адрес полицейских угрозы и обзывали их фашистами. Тогда полицейские дружно отстегнули с пояса резиновые дубинки, и пошли в атаку на противную сторону. Сначала парни приняли бой, но большое количество выпитого спиртного, да превосходящие силы противника подавили их пыл.

За своё хамское поведение они получили град ударов палками, а когда рязанцы перестали сопротивляться, на них одели наручники и сопроводили в полицейское отделение. Там они провели ночь, а утром их передали в военную комендатуру нашей части. В этот же день, их в сопровождении поездом отправили в город Брест.