Казанова Великолепный

Он остановился в доме у друзей, итальянских актеров Баллетти, которые принимают его как героя. Сильвия Баллетти — знаменитая актриса, играющая в пьесах Мариво. Хозяйская дочка Манон, семнадцати лет (Каза пишет — пятнадцати), влюбляется в него всем сердцем и надеется, что он возьмет ее в жены. Надежда, не стоит и говорить, напрасная, но ей мы обязаны самыми изумительными любовными письмами, какие Каза когда-либо получал. Он сохранил их и привез с собою в Дукс. Манон писала ему тайком, чаще всего ночью, по-французски, простым и искренним слогом. Называла его дорогим другом, возлюбленным, супругом. Но близости между ними никогда не было.

Первым делом Каза, естественно, ищет встречи с Бернисом, недавно назначенным министром иностранных дел и вошедшим в Тайный совет по иностранным делам. Он отправляется в Версаль, но попадает не вовремя: как раз в тот день Дамьен совершил покушение на жизнь короля. Всего-то оцарапал ножиком, а шуму подняли до небес, и вскоре цареубийца был предан мучительной казни.

Каза решил взяться за ум и не отступать от принципа «быть сдержанным в речах и поступках». Пособия, которое регулярно присылал Брагадин, не хватало. Меж тем на руках у Казы имелась карта, которую следовало разыграть незамедлительно: рассказ о побеге. Его благосклонно принял Бернис, дал ему денег, выслушал его историю и велел записать, чтобы показать при случае маркизе Помпадур. Наконец, представил его герцогу де Шуазелю и генерал-контролеру Булоню, выдав за сведущего финансиста. «Постарайтесь изобрести что-нибудь полезное для государственной казны».

Нахальство, хладнокровие, дерзость, находчивость — и вот Каза, ведомый чутьем, выступает экспертом в математических расчетах для учреждения лотереи. От каббалистики и пирамид до игры на деньги в масштабах всей страны всего один шаг. Расчеты его, как можно убедиться, перечтя их сегодня, кишат ошибками? Что за важность! Каза вступает в сговор с итальянцем по имени Казабиджи, у которого есть чудаковатый брат, который пишет, не вставая с постели. Лотерея должна строиться по образцу страховых обществ, которые в то время распространяются по всей Европе и становятся весьма прибыльными. Дело пахнет миллионами, Каза замахивается на королевскую казну («Либо лотерея будет королевской, либо ее не будет вовсе».) Рукопись ощетинивается цифрами. Тут уж в ходу не цехины, а луидоры, дукаты и экю. В наши дни Каза преуспел бы в закулисных махинациях с евро. Репутация его вполне солидна, сама маркиза прочитала историю его побега и осталась довольна. Лотерея объявлена, Казанова открыл контору — деньги текут к нему рекой.

Сама жизнь — лотерея, безостановочное вращение барабана, грандиозный блеф. Казанова лишний раз убеждается в этом, но, вместо того чтобы выйти из игры, как сделали бы другие, отчаяться и впасть в меланхолию, садится за игорный стол, лавирует между барышами и потерями, повинуясь своему богу, то бишь своему желанию. Вопреки прочно установившемуся представлению, не одержимость, а азарт толкает его на бесконечные любовные опыты. Он все время разыгрывает одну и ту же карту, только в самых разных ситуациях. Бог требует от него не жертв, а внимания и осмотрительности. Пропасть между ним и Паскалем трудноразличима. Для Казы нет ничего запредельного, все разыгрывается в этом мире, но каждый раз иначе.

В Париже объявляется венецианец в бегах, двадцати пяти лет, по имена Тирета. Каза принимает его, вводит в общество, и тот очень скоро становится знаменит благодаря некоторым своим физическим доблестям. Итальянка Ламбертини, первой оценившая их, дает ему прозвище «граф де Шестьраз». Дело в том, что он обладатель мощного члена. Каза забавляется, глядя на это орудие в действии. Оно потолще, подлиннее, но поглупее его собственного. Свое он использует как наживку, и однажды вечером, пока все играют в карты, на нее клюет очаровательная племянница одной тучной дамы. Барышне семнадцать лет, она только что вышла из монастыря. На свою беду, она любопытна. И Джакомо выступает в роли наставника.

Оба сидят в углу гостиной, у камина. Девушка заговаривает с Казой — ей хочется знать, что означает «граф де Шестьраз» и т. д. Каза демонстрирует, о какой части мужского тела идет речь. Это отпугивает ее, однако вскоре она возвращается к предмету беседы. Урок возобновляется, набирает обороты и кончается в носовой платок. Ученица, не такая уж глупенькая и невинная, притворно негодует, но не слишком сильно.

Джакомо всего лишь мастурбировал перед нею. Случись ему в наши дни извергнуть на вечернее платье любознательной девицы «телесную жидкость» (как изящно выражаются американские СМИ), его, возможно, привлекли бы к судебной ответственности за сексуальное домогательство и взяли эту самую жидкость на анализ ДНК, чтобы уличить его по науке. Дело запахло бы большими деньгами, в него вцепились бы адвокаты и журналисты. Скандал в Париже: один из приближенных министра иностранных дел обвиняется во влажном покушении на беспомощную несовершеннолетнюю. И она выиграет. Билл Казанова будет обезврежен. А его жертва огребет несколько миллионов долларов от продажи книжки, в которой изложит историю во всех ее гнуснейших подробностях.

Казанова поступает мерзко? Вероятно, однако поостережемся судить поспешно. Ибо почти тут же племянница напишет соблазнителю и попросит, чтобы он взял ее в жены и тем спас от участи быть проданной богатому купцу. «Не знаю, люблю ли я вас, но знаю, что самолюбие велит предпочесть вас кому-либо другому»*. Тетка ее — «ханжа, картежница, богачка, скряга и неправедница»*. Распорядиться судьбой племянницы она намерена так, как принято во всех семьях: ступай в монастырь или выходи замуж, третьего не дано. Женитесь на мне, пишет девушка Казанове, и вы получите столько-то. Такова жестокая женская участь, и Казанова, что бы о нем ни думали, выступает первым и самым достоверным ее свидетелем. Уже одного этого хватило бы, чтобы счесть «Историю моей жизни» ценнейшим документом: монахини, неверные жены, дочери на продажу, шлюхи, куртизанки, вздорные старухи, простолюдинки, маркизы, мещанки, графини, девицы и замужние — настоящий моцартовский список, да еще увиденный острым взглядом социолога. Никаких обобщений — каждый случай сам по себе. Тьма подробностей, более красноречивых, чем сотни ученых монографий.

Жирная старая ханжа очень скоро получит по заслугам. Это произойдет в день четвертования Дамьена. Казанова заказал окна на всю компанию. Поглазеть на казнь собрались толпы народа.

Публичное истязание Дамьена длилось четыре часа. Раскормленная святоша г-жа XXX, разыграв задним числом возмущение, с превеликим удовольствием заграбастала Тирету. Каза же под покровом ночи завершил образование ее племянницы. Ее это — как он говорит и, уж верно, не врет — ничуть не огорчило.

Казанова — учитель, именно этому он обязан своей дурной репутацией, бешеной завистью, которую испытывают к нему мужчины, и тайной приязнью женщин (как бы ни бранили они его вслух) — словом, всей сложившейся о нем легендой. Учитель прикладной физиологии — и истории в придачу. Расправа с Дамьеном предвещает массовые казни времен Террора, когда гильотина будет работать как заведенная. Французы, кажется, обожают своего монарха, но…