Казанова Великолепный
Казанова Великолепный читать книгу онлайн
Дипломат, игрок, шарлатан, светский авантюрист и любимец женщин, Казанова не сходит со сцены уже три столетия. Роль Казановы сыграли десятки известных артистов — от звезды русского немого кино Ивана Мозжухина до Марчелло Мастроянни. О нем пишут пьесы и стихи, называют его именем клубничные пирожные, туалетную воду и мягкую мебель. Миф о Казанове, однако, вытеснил из кадра Казанову подлинного — блестящего писателя, переводчика Гомера, собеседника Вольтера и Екатерины II. Рассказывая захватывающую, полную невероятных перипетий жизнь Казановы, Филипп Соллерс возвращает своему герою его истинный масштаб: этот внешне легкомысленный персонаж, который и по сей день раздражает ревнителей официальной морали, был, оказывается, одной из ключевых фигур своего времени. Великий насмешник и соблазнитель, лихой любовник и государственный ум, Казанова восстанавливает в правах человеческую природу.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Аббат де Бернис — образованный либертин (он выведен в «Жюльетте» маркиза де Сада). При этом он второразрядный, хотя и религиозный, поэт (а может, именно поэтому и второразрядный). Пожалуй, он красив, его прозвали Красотка Бабе. Вольтер называет его Цветочница Бабе.
Вольтер («Мемуары»):
«В ту пору править государством было привилегией поэзии. В Париже был еще один поэт, человек знатного происхождения, очень бедный, но весьма любезный, словом, аббат Бернис, ставший с тех пор кардиналом. Он дебютировал стихами, направленными против меня, а потом стал моим другом, что не принесло ему никакой пользы, но зато он стал другом мадам де Помпадур, и это оказалось куда полезнее».
Таков любовник М.М., который не будет возражать, если она возьмет в любовники и Казанову. Вскоре Бернис станет известен всей Европе, подписав с Австрией договор, направленный против Фридриха Прусского. Это своего рода месть Фридриху, поскольку тот когда-то написал стихи, которые злорадно вспоминает Вольтер и в которых есть такая строка о Бернисе: «Не соблазнись его бесплодным изобильем».
Как известно, мадам де Помпадур косвенно участвовала в подписании договора. Так что ее тень витает где-то здесь, «на самом верху», в Венеции. Понятно, что Казанову воспламеняет такая «крыша».
Словом, М.М. приглашает Казу отужинать в гнездышке для свиданий, которое Бернис устроил на Мурано. На первый раз они ограничиваются флиртом: «Я лишь то и дело глотал ее слюну, мешавшуюся с моей».
В следующий раз встреча окажется куда более проникновенной. Джакомо, однако, удивлен, что гнездышко набито антирелигиозной и эротической литературой. Впрочем, пылкая красотка монахиня рассуждает как философ:
«Я стала любить Бога только после того, как избавилась от представления, какое мне о нем внушила религия».
Теперь эта пластинка уже заиграна, но интересно, что сказал бы истинный распутник сегодня. Может быть, такие слова: «Я начал любить наслаждение только после того, как избавился от представлений, какие мне внушила о нем сентиментальная или порнографическая продукция. Спастись от этого нового опиума нелегко. Истинный порок требует большой сдержанности, утонченности, вкуса. Приходите завтра вечером, и мы всласть посмеемся над всеобщим безобразием, над мафией, над деньгами, над кино, над массмедиа, над так называемой сексуальностью, над искусственным осеменением, над клонированием, над эвтаназией, над Клинтоном, над Моникой, над виагрой, над фундаменталистами с бородой и без оной, над сектами и псевдофилософами».
Каждому моменту истории присущ свой способ преступать запреты. Распутницу монахиню в наши дни представить себе невозможно (впрочем, кто знает). Зато в середине XVIII века, в минуту торжества католицизма и притом Просвещения (вся загвоздка в понимании этого притом), это внешнее противоречие расцветает пышным цветом. Вскоре М.М. предлагает Казанове сделать так, чтобы ее прелат-посол, спрятанный в потайном кабинете, смог полюбоваться на ее с Казановой любовные баталии. Казанова должен вести себя как ни в чем не бывало. Любовники — превосходные актеры. Настолько, что в какой-то момент у Казановы начинает кровоточить орудие любви. Впоследствии мы узнаем, что будущий кардинал де Бернис остался очень доволен просмотром порнофильма live, который показали ему персонально.
Продолжение программы не заставило себя ждать. К.К., это четырнадцатилетнее чудо, была без околичностей «посвящена в сапфические таинства» (те самые, которые как наваждение преследуют рассказчика «В поисках утраченного времени»). М.М. также приобщила ее к «великой метафизике», и она сделалась вольнодумной. Что до М.М., то она теперь не колеблясь, словно из вызова, является вечером в маске в Венецию и посещает с Казой Оперу и игорные дома. Впрочем, дело происходит в разгар карнавала, время ускоряет свой темп:
«Я провел два часа, играя по маленькой, переходя от стола к столу, выигрывая, проигрывая, совершая всяческие безумства и чувствуя себя совершенно свободным и телом и душой, уверенный в том, что никто меня не знает, наслаждаясь настоящим и презирая будущее и всех тех, кому нравится посвящать свои умственные усилия унылому занятию — его предвидеть».
Вот уж кто никак не похож на протестанта. Итак, Джакомо безумствует, нарядившись в костюм Пьеро, однако ему предстоит получить урок распутства.
Вообще-то у него назначено ночное свидание с М.М. Но на ее месте оказывается К.К. в одежде монахини. Пьеро потрясен. Он даже всплакнул. Само собой, Бернис и М.М. присутствуют при этой сцене в качестве невидимых вуайёров. К.К. урезонивает Казу, объясняет ему, что ничего страшного не произошло, что они обе его любят и эта шутка на самом деле — сюрприз и подарок. Подруги были уверены, что доставят ему удовольствие.
Так она очень ловко подготавливает его к последующим сценам.
Удивляться не приходится. Каза уступает, примиряется с М.М, которая напрашивается к нему на ужин вместе с Бернисом, уже не прячась под маской. Прекрасный вечер, отличное угощение, разговаривают о всякой всячине. А почему бы не поужинать вчетвером: М.М., К.К., Бернис и Казанова? Встреча назначена, но в последнюю минуту оказывается, что Бернис занят и не придет, и вот наконец перед нами главная сцена: Казанова со своими двумя любовницами.
«Я поздравил их со взаимной склонностью и увидел, как они обрадовались, что им не надо ее стыдиться».
Они вместе просматривают эротические эстампы «Дамской академии». И за работу. «Они принялись за дело с яростью двух тигриц, готовых, кажется, пожрать друг друга». (Здесь, как мы помним, в текст вторгаются ножницы профессора Лафорга.)
«Все трое опьяненные сладострастием, в порывах исступления мы увечили все видимое и осязаемое, чем наделила нас природа, пожирая все, что представало нашему взору, и сделавшись все втроем одного пола во всех трио, которые мы исполняли. За полчаса до рассвета мы расстались, усталые, измученные, обессиленные, утоленные и униженные тем, что должны это признать, однако же не разочарованные».
Кто в эту минуту направляет игру? М.М., чтобы подогреть желания Берниса? Бернис, чтобы поразвлечься? К.К., которая, вероятно, надеется с помощью Берниса подняться по ступеням социальной лестницы? Казанова, который, без сомнения, лелеет такие же планы? Внимательный читатель обратит внимание, что во время этой «яростной» схватки ни одна из двух женщин не просила Казанову «быть поосторожнее», то есть каждая шла на риск, что он ее «обрюхатит», как тогда говорили. Так что же, Каза выступает в роли жеребца-производителя за счет Берниса? Все вместе — и то, и другое, и третье. С этим квартетом, над которым витает образ мадам де Помпадур, мы и впрямь оказались в сердце-вине существования, понимаемого как тайная дипломатия.
М.М, конечно, все рассказала Бернису, который тоже желает насладиться трио с двумя ангелами. Казе это не по вкусу, но, говорит он, они меня убедили, я им кое-чем обязан, я должен «проглотить пилюлю» (sic!). Бернис получает свой сеанс мимикрии, будет и еще один, когда парочка М.М. — Каза расположится с одной стороны, а парочка К.К. — Бернис — с другой (Бернису не нравится, чтобы кто-то видел его за трудами). Чего тут только нет — и деньги Берниса, и более или менее притворная истома двух дам, и «влажный корень» обоих мужчин. Есть тут и презервативы («кондомы»), но на них не всегда можно положиться. Забеременела ли одна из женщин? По-видимому, нет. Уф, жаркое было дело!
Можно побиться об заклад, что вся эта театральная интрига завязалась с той минуты, как у К.К. случился выкидыш в монастыре. М.М. это засекла, выведала секрет девицы, соблазнила ее, вступила в энергичное соперничество с Казой, разожгла любопытство Берниса, выманивая у него все более многочисленные подарки и надеясь, сознательно или нет, забеременеть, как К.К. в начале интриги, а тем временем К.К., хоть и не отказалась от новой попытки завлечь Джакомо, несомненно, мечтала занять место М.М. при французском после.
