Куда плывут материки

Доставить еще три тысячи пятьсот килограммов! Это было нелегкое дело, когда уже близилась осень, а за каждой упряжкой собак приходилось спускаться вниз, в поселки. Вегенер возлагал большие надежды на аэросани. Члены экспедиции на руках втащили их на ледник. И теперь механики заканчивали сборку кузова и мотора.

Пока Вегенер готовил новые упряжки собак, пока монтировали аэросани, первая санная партия двигалась все дальше и дальше на восток. Кругом лежала пустыня — белая и безмолвная. Чтобы следующие партии могли отыскать Айсмитте, надо было разметить весь путь. Через каждые пять километров Георги и его товарищи строили снежные столбы, а через каждые пятьсот метров втыкали черные флаги на длинных шестах.

Обитатели Айсмитте устроились по-домашнему в фирновой пещере

30 июля вечером путешественники достигли 400-го километра — места, указанного Вегенером. Здесь, в центре ледникового щита, на высоте трех тысяч метров была поставлена палатка. Станция Айсмитте родилась на свет и стала жить.

Участники санной партии соорудили термометрическую будку, наладили приборы. А когда самое необходимое было сделано, двинулись в обратный путь. На Айсмитте остался только Георги. Он сразу же взялся за работу — делал во льду ямки для барометра, следил за температурой воздуха и силой ветра.

В ледяной пустыне видно далеко вокруг, слышен малейший шорох. Работая, Георги всматривался вдаль — не покажутся ли люди и сани, прислушивался — не раздастся ли лай собак и скрип полозьев. Он ждал товарищей.

18 августа на Айсмитте прибыла вторая санная партия. Оставив грузы, она возвратилась на запад. Георги снова остался один. Первое время его навещал белый как снег песец. Он бегал по ящикам с продовольствием и грыз мешки, в которых сохранились остатки китового мяса. Но вскоре и песец исчез, наверное, убежал к берегу.

Третья санная экспедиция, посланная Вегенером, прибыла 13 сентября. С ней приехал Эрнст Зорге, который должен был остаться на Айсмитте в качестве гляциолога. Он немедленно начал рыть пещеру для изучения льда.

Прощаясь с товарищами, которые возвращались на Западную станцию, Георги и Зорге написали письмо Вегенеру. Они перечисляли предметы, которые необходимо было доставить на Айсмитте — прежде всего керосин: его совсем мало. Затем — некоторые научные инструменты. И во что бы то ни стало радио. Сначала хотели написать о зимнем доме, но он был тяжел, а перевезти его осенью очень трудно. И от него решили отказаться. Только бы привезли радио — оно свяжет Айсмитте с людьми, с большим миром.

Ну, а если ни одна санная партия не сможет больше пробиться к Айсмитте? Что же тогда? Смогут ли они здесь перезимовать? Поразмыслив над этим, Георги и Зорге решили, что тогда им придется покинуть Айсмитте. Они так и написали Вегенеру: «В таком случае мы 20 октября тронемся с ручными санями обратно на запад».

И вот третья санная экспедиция, захватив письмо, тронулась в путь. Георги и Зорге остались вдвоем.

Это было в конце сентября. Но гренландская зима уже вступила в свои права. Солнце поднималось над горизонтом всего на какой-нибудь час-другой, большую часть суток стояла ночь.

Начались сильные снежные бури. «Огромное разочарование принесла мне погода, — вспоминает об этих бурях Георги… Ведь станции Айсмитте предстояло исследовать именно «ледниковый антициклон», на который указывали многочисленные наблюдения, в том числе и самого Вегенера во время пересечения им Гренландии с И. П. Кохом, и об этом шли оживленные споры. Конечно, мы не рассчитывали на длительное высокое давление… Но погода, связанная с низким давлением, должна была только по временам сменять хорошую погоду, а между тем теперь все выходило наоборот: преобладало низкое давление, и лишь в отдельных случаях оно прерывалось хорошей погодой!»

Становилось все холоднее и холоднее. 5 октября температура упала до -40, а 10 октября термометр показал — 52 градуса. При выдохе слышался шорох — будто лодка въезжала в камыш или тростник. Это пар, едва вырвавшись изо рта, мгновенно замерзал в ледяные кристаллы.

Оставаться жить в палатке было невозможно. Тогда зимовщики перетащили свои вещи в пещеру, выкопанную Зорге для исследования льда. Первая же ночь на новом месте принесла им радость. Пещера служила надежной защитой от бурь и морозов.

Гренландский ледниковый щит состоит в верхних слоях из крупнозернистого фирна — промежуточного образования на пути превращения снега в лед. Фирн оказался превосходным строительным материалом. В фирновой пещере было сравнительно тепло (на полу -15, а на столе от -10 до -5 градусов). Из этого же фирна зимовщики вырезали койки для спанья и другую необходимую «мебель». Вход в жилище прикрывали занавески из мешков, прорезиненной материи и оленьих шкур. А лампа была сделана из жестяных ящиков и фотографических пластинок.

«С 5 октября мы устроились по-домашнему в помещении, где стояли инструменты Зорге», — записал в своем дневнике Георги.

Вся жизнь на Айсмитте шла по строго заведенному порядку. В семь часов двадцать минут трещал будильник, висевший на деревянном колышке над койкой Георги. Георги первым вылезал из спального мешка, одевался, зажигал керосинку, согревал руки и ставил на керосинку горшок с фирном. В семь часов тридцать пять минут он выходил в Ночную темноту делать утренние наблюдения за погодой. Когда возвращался в пещеру, вода уже закипала. Георги готовил овсянку и поджаривал сухой хлеб. В это время поднимался и Зорге. Ученые завтракали и принимались за работу. Каждый занимался своим делом: Георги вел многочисленные метеорологические наблюдения, Зорге — изучал лед. На нем лежала также обязанность готовить обед.

Так, одни в ледяной пустыне, работали они изо дня в день. Время шло, а четвертой санной партии все не было.

Наступило 20 октября, но никто не приехал на Айсмитте. Ученые решили подождать еще неделю. Но и 27 октября никто не появился на станции. Что было делать? Как поступить? Как бросить Айсмитте? За последнее время они привыкли к своей пещере, научились экономить керосин. Зимовка на Айсмитте не казалась больше невозможной. И ученые решили остаться.

«Подвергнув все основательному обсуждению, — писал об этом Зорге, — мы приняли решение, несмотря на свое письмо, остаться здесь, в Айсмитте, на всю зиму.

Нам было известно, что эта станция была центральным пунктом в программе Вегенера. Убедившись теперь, что в нашей фирновой пещере можно жить и зимой, мы остались здесь. Больше всего мы жалели, что у нас нет радио. Ведь поэтому мы не имели никакой возможности сообщить товарищам о своем положении. Оставалась лишь надежда, что ни одна санная партия не находится в пути».

Ртутный столбик термометра опускался все ниже и ниже. На ледяном щите дули свирепые ветры, подолгу не прекращались снегопады и метели. «Только бы сейчас наши друзья не были в пути», — твердили в своей пещере Георги и Зорге. Они надеялись, что никто не решился пойти в Айсмитте в такое время года. Но они ошибались. Вегенер и его товарищи, борясь за каждый метр, прорывались к центральной станции…

Еще в середине сентября Вегенер отправил на Айсмитте аэросани. На них было погружено все, в чем нуждалась станция. Но с полпути сани неожиданно вернулись. Оказалось, что они не в состоянии двигаться по глубокому свежевыпавшему снегу. Вегенер выслушал сообщение водителей саней, спокойно покуривая трубку, ничем не выдавая своего волнения. А между тем их возвращение было равносильно катастрофе.

В своем письме Георги и Зорге обещали покинуть Айсмитте 20 октября. Вегенер хорошо понимал, что означало отправиться по ледниковому щиту за четыреста километров зимой без собак. Георги и Зорге грозила неминуемая гибель. И Вегенер дал распоряжение готовить четвертую санную партию, решил сам отправиться на Айсмитте. Своим заместителем на Западной станции он оставлял потсдамского ученого Карла Вейкена.