Колумб

Искали в Атлантике и легендарный остров Антилью, и ряд других мифических островов, но только после открытий Колумба португальцы сообразили, что они упустили «синюю птицу». И, сообразив, стали доказывать, что задолго до плаваний предприимчивого генуэзца им не раз удавалось схватить ее за хвост.

За последние сто лет такие попытки предпринимало множество португальских авторов. Все они прежде всего желали доказать, что Новый Свет открыт был до Колумба их соотечественниками, и эта цель оправдывала средства, с помощью которых такие посылки обосновывались…

Защитникам португальского приоритета приходилось туго потому, что они не могли обнаружить документов, подтверждающих факт конкретных открытий конкретных островов у берегов Америки, совершенных португальскими мореплавателями в доколумбовы времена.

Но даже если бы им удалось доказать, что Жуан Ваз Корте-Реал или Дього ди Тейве побывали у берегов Ньюфаундленда или у Бермудских островов, подобные открытия не могли бы умалить всемирно-исторического значения плаваний Колумба.

В Португалии и поныне находятся ярые защитники приоритета этой страны в открытии американских земель, и итоги их деятельности с вполне объяснимым раздражением подвел немецкий географ Р. Хенниг. «Все мнимые «первооткрытия», — писал он, — или полностью опровергнуты, или настолько недостоверны, что о них без малейших укоров совести лучше совсем не упоминать… По собственной нерадивости португальцы упустили возможность сделать величайшее географическое открытие. Теперь уже нельзя приписать себе честь этого открытия необоснованными утверждениями, будто в действительности португальцы опередили Колумба на много лет и только не сообщали о своих достижениях. Правда, запоздалые гипотезы о «тайных открытиях» — дешевое и удобное средство фальсификации истории, но они недостойны серьезных ученых» (32, 298–300).

Думается, что Жуан II в 1484 году атлантическими плаваниями в западном направлении интересовался куда меньше, чем Колумб, который изучил их историю в семейных архивах Перестрелло и в задушевных беседах с португальскими моряками.

История переговоров Колумба с Жуаном II не очень ясна. И португальские хронисты — Руи да Пина, Гарсиа де Ризенди, Жуан Барруш, — и их испанские коллеги — Фернандо Колон, Лас Касас, Овьедо, Эррера — описывали события 1484–1485 годов после великих открытий 1492 года, и это, естественно, налагало отпечаток на разделы их трудов, посвященных Колумбу.

В большей степени следует, пожалуй, доверять португальцам, тем более что первые биографы Колумба основные сведения о переговорах великого мореплавателя с Жуаном II черпали из португальских хроник.

Не вдаваясь пока в существо деловых предложений Колумба, отметим, что в воздаяние за свои услуги он авансом запросил очень много. Лас Касас отмечает, что Колумб потребовал титул Главного адмирала Моря-Океана и дворянское звание, должность вице-короля новооткрываемых земель, десятую долю доходов с этих территорий, восьмую часть барышей от грядущей торговли с новообретенными странами и золотые шпоры (77, I; 145–150).

Все эти условия, кроме золотых шпор, он включил впоследствии в свой договор с испанской королевской четой.

Королю Жуану подобные требования не могли прийтись по вкусу. Португальские монархи не привыкли осыпать дарами первооткрывателей. Последние обычно плавали на свой кошт и в случае удачи получали титул капитанов-донатариев, то есть правителей новооткрытых земель с правом на часть дохода с них.

К тому же Колумб домогался, чтобы португальская корона снарядила для него три каравеллы, выдала годовой запас провианта и массу безделушек для менового торга с обитателями земель, которые доведется открыть в дальнем плавании.

По Жуану Баррушу, Колумб, «зная, что король Жуан II печется об открытиях на африканском берегу, с целью найти путь в Индию, и будучи человеком, сведущим в латыни и охочим до географии, и начитавшись у Марко Поло, что легко добраться до восточных земель в королевстве Катай, а также до большого острова Сипанго, вообразил себе, будто через наше Западное Море можно пройти прямо к этому острову Сипанго и к другим неведомым землям» (43, 20–30).

Король Жуан II никогда не принимал опрометчивых решений. Он передал предложение Колумба «Математической Хунте» — маленькой лиссабонской академии, в которой заседали выдающиеся астрономы и математики.

Проект Колумба подвергся экспертизе. В ней приняли участие несколько португальских ученых. Основную роль играл богослов и златоуст Дього Ортис де Вильегас-Кальсадилья, епископ Сеуты, выходец из Испании.

Ортис де Вильегас-Кальсадилья опирался на двух видных членов Хунты — Жозе Визиньо и маэстро Родриго. Оба были врачами и астрономами, оба исповедовали иудейскую веру. Жозе Визиньо в 1484 году достиг весьма преклонных лет и пользовался европейской известностью.

Свою карьеру он начинал еще при принце Энрике Мореплавателе. Он был другом своего прославленного единоверца, составителя очень точных для того времени астрономических таблиц, Авраама Сакуты, и перевел эти таблицы с древнееврейского языка на латынь.

Колумб знал Жозе Визиньо лично и относился к нему с глубоким уважением, как к наиболее крупному авторитету по части космографии.

В точности неизвестно, какое решение вынесла Хунта. Во всяком случае, оно было неблагоприятным.

Жуан Барруш говорит, что Хунта сочла предложения Колумба необоснованными и фантастичными, а Фернандо Колон и Лас Касас считают, что они были отвергнуты по настоянию Кальсадильи.

Но иного решения эксперты и не могли принять. Жозе Визиньо и Родриго сами измеряли градусные расстояния, им были ведомы расчеты Эратосфена, и Колумбово «малое море», бесспорно, вызвало у них вполне основательные сомнения.

Математическая Хунта дала свое заключение, вероятно, в начале 1485 года. Весной того же года Колумб все еще жил в Лиссабоне. В апреле или в мае 1485 года он присутствовал на королевском приеме, на котором Жозе Визиньо докладывал о своих астрономических наблюденях в Гвинее [32].

В это время или чуть позже Колумба постигла беда. Умерла его жена Фелипа Мониз. Между тем резко ухудшилось и его материальное положение. По всей вероятности, в 1483–1485 годах он не только забросил все дела, не относящиеся к великому проекту, но и вошел в долги, а со смертью Фелипы оборвались и его связи с семьей Перестрелло.

Летом 1485 года он принял решение покинуть Португалию и направиться в Кастилию.

Фернандо Колон и Лас Касас утверждают, что Португалию Колумб покинул тайно, опасаясь, как бы король Жуан не удержал его при себе, чтобы выпытать все подробности проекта и воспользоваться затем полученными сведениями наивыгоднейшим образом для португальской короны [33].

Многие современные колумбоведы полагают, что король Жуан и в самом деле держал Колумба под надзором, но с совершенно иной целью. Король опасался, как бы Колумб, покинув Португалию, не разгласил бы гвинейских секретов, ведь все, что касалось последних открытий у юго-западных берегов Африки, португальская корона хранила в великой тайне.

Португальский хронист Гарсиа де Ризенди утверждал, что тайна эта соблюдалась весьма строго: однажды король Жуан II приказал устранить двух португальских перебежчиков, укрывшихся в Севилье, ибо им были ведомы новые пути в Гвинею.

Одного из них агенты Жуана II прикончили в каком-то севильском кабаке, другому зашили рот и в таком виде доставили в Лиссабон, после чего беглеца казнили злой казнью.

Но на Колумба никто не покушался в темных переулках Севильи и Кордовы, ему не зашивали рта серебряной проволокой расторопные шпионы короля Жуана. Государь этот после отъезда Колумба из Португалии состоял с ним в переписке и разрешил ему посетить Лиссабон в 1488 году.

Поэтому надо полагать, что хоть Колумб и без огласки покинул Португалию, но поступил так лишь потому, что счел необходимым ознакомить со своим отвергнутым проектом ближайших соседей короля Жуана. И одновременно избавиться от лиссабонских кредиторов, имена которых он вспомнил на смертном одре.