Прошлое с нами (Книга первая)

— Сидите... какой вы, право... никого ведь нет,— говорил он всякий раз, поравнявшись с моим столом. Техник-интендант сухонький, с усами ежиком, в чистой, выглаженной одежде, имел три кубика в петлицах. Он — старший. Понятия дисциплины того времени зиждились на букве устава. Всякий, кто без должного уважения относился к букве,— попирал суть заключенных в ней требований. Считалось также, что должностные лица не имеют права пренебрегать правилами субординации, знаками внимания со стороны младшего. Если команда для встречи подана, старший обязан принять рапорт. Всякий раз я поднимался, слушал интенданта, человека, который в моем понимании склонял строевого командира к сделке с его совестью, должно быть, думал прельстить поблажкой. Нет, я твердо знаю, как вести себя в присутствии старшего, и не нуждался в снисхождении со стороны интенданта.

Комната секретной части штаба вентилировалась слабо. Недоставало света. Окна — одно за перегородкой, другое освещало «зал», как значилось на бирке, справа от входной двери. Запах сырости и олифы заставил меня отодвинуть папку.

— Пожалуйста,— с готовностью согласился интендант, когда я спросил разрешения открыть окно, хотите отдохнуть? Разумно. Вы не возражаете, если я закончу красить? — и водил кистью, придерживая лист, куда падали капли.

Из узкого окна сектор обзора ограничен, но было видно, как за речкой крестьяне косили сено, женщины метали стог. Работавшие в поте лица люди вернули меня к инструкции. Что произойдет, если там, где резвился лошачок, вспыхнет облако огня и дыма? Нет, там лягут только одиночные снаряды, те, что отклонятся. Центр эллипса рассеивания — это ясно — монастырь. Последует сигнал тревоги. Нужно бежать в парк... Сцепка, затем — марш. Действовать, сообразуясь с обстановкой... Первоочередная задача старшего на батарее — привести орудия в выжидательный район. Все остальное — потом.

Я уложил листы и собирался возвратить документы интенданту, когда в комнату вошел старший лейтенант Шилкин, сопровождаемый командиром батареи.

Техник-интендант щелкнул каблуками, поспешно снял фартук и стал докладывать помощнику начальника штаба, что в секретной комнате происходят занятия согласно расписанию. Старший лейтенант Шилкин подошел к моему столу.

— Объясните порядок действий старшего на батарее после сигнала «боевая тревога»... Так... Зачем тащить колонну в выжидательный район? Так... так... вроде бы верно,—старший лейтенант взглянул на командира батареи.

— Да... теоретически...— лейтенант Величко не желал оставлять подчиненного командира в заблуждении относительно его задач.

— Монастырь, парки, район села Зимно... в пределах досягаемости огня немецкой артиллерии... С начала боевых действий они подвергнутся обстрелу,— продолжал старший лейтенант Шилкин. — Вам приходилось видеть разрывы снаряда вблизи?

Я вспомнил эпизод, произошедший на Ново-Московском полигоне в прошлом году во время зачетных боевых стрельб курсантов выпускного курса. Из-за ошибки стреляющего при подготовке исходных данных 152-мм снаряд лег в сотне шагов от наблюдательного пункта.

— В сотне шагов от наблюдательного пункта? — заинтересовался лейтенант Величко.— Вас то где застал разрыв... в траншее? И что же? Каково впечатление?

Трудно передать. На меня обрушился непередаваемо жуткий вой с каким-то лязгом и присвистом. Разрыв всколыхнул под ногами землю. Помню выражение лиц курсантов в ячейке. Только майор Предтеченский — старший преподаватель стрельбы, командир батареи в годы прошлой мировой войны — сохранил подобающую артиллеристу-фронтовику невозмутимость.

Помощник начальника штаба с усмешкой спросил командира батареи:

— Вы находите... случай... заслуживает внимания?

— Нет, разумеется...

Чрезвычайное происшествие годичной давности на Ново-Московском артиллерийском полигоне не интересовало старшего лейтенанта Шилкина. Он думал о завтрашнем дне.

— Орудийные номера заняты только своим делом, наводчик он или водитель тягача... Но старший на батарее помимо своих, чисто функциональных обязанностей должен управлять поведением подчиненных ему людей,— глядя в раскрытую папку, говорил помощник начштаба.— Нападение, если оно произойдет, по всей вероятности, начнется огневыми налетами немецкой артиллерии... Представьте себе людей среди разрывов... скорее в парк... бежать, не оглядываться... ваше место впереди... вместе... рядом с отставшими... не размышлять, не медлить,— старший лейтенант перевернул титульный лист и умолк.

«Не размышлять... впереди... рядом с отставшими,— думал я.— Одновременно в разных точках пространства?..»

— Вы не понимаете: управлять поведением пятидесяти человек... это значит не упускать того, что происходит,— начал объяснять лейтенант Величко.

— Пространство... понятие в некотором роде условное... С точки зрения боевой задачи вы должны обеспечить последовательность действий... важен конечный итог. Привести огневые взводы в парк и дальше, в выжидательный район. А уж как там вы сочтете... бежать ли цепью, гуськом ли, россыпью... не имеет решительно никакого значения. Я понятно говорю, товарищ лейтенант?

Да, вполне.

— В таком случае...— помощник начальника штаба поднялся с табурета. Тут вошел техник-интендант с ведомостью. Принялся считать листы в папке.

— Товарищ старший лейтенант... держу я в руках эту инструкцию, да ведь... это война. Как же так?

— Благодарю вас,— вежливо наклонил голову младший годами Шилкин,— как-нибудь зайду, поговорим, а сейчас некогда, правда,— он обратился к лейтенанту Величко и ко мне,— пойдемте.

— Не беспокойтесь... я понимаю,— техник открыл дверь, сделал шаг в сторону.

За воротами коновод держал подседланных лошадей. Перикла я не видел.

—Жеребца выводите сами,— сказал командир батареи,— раз вы взяли на себя... не стоит передоверять дневальным...

Перикл под седлом стоял на коновязи. Правила обращения всадника с необъезженной лошадью требуют определенной последовательности. Спешить не рекомендовалось.

В поводу я привел Перикла. Окинув жеребца взглядом, старший лейтенант Шилкин спросил командира батареи.

— Так это тот норовистый... из Желкува? Еще не угомонился? — он воткнул ногу в стремя, легко оттолкнувшись, сел в седло.— Марш!

В парке я был подвергнут форменному допросу. Спешивался не менее десяти раз, чтобы показать пути подъезда, сцепку тягача с орудиями и т. д.

— Пока достаточно,— старший лейтенант Шилкин по-дал команду «шашку вон!» — В каком направлении двинется колонна в выжидательный район? Укажите клинком.

Я повернул Перикла в сторону монастыря на выход из парка. Перед линией тягачей помощник начальника штаба задержал коня и направился к арке. Следом — командир батареи, за ним — я, мимо орудий 3-й батареи, 2-й, 1-й. Выехали за черту парка. Старший лейтенант Шилкин остановился.

— Сосчитайте, сколько мы сделали поворотов? — обратился он к лейтенанту Величко.— Три?

— Так точно, три, товарищ старший лейтенант,— и поглядел на меня через плечо.— Думаю, старший на батарее понял ошибку... никакой арки! Он поведет колонну прямо, кратчайшим путем... на изгородь!..

Старший лейтенант Шилкин дал шпоры коню. Все перешли на рысь. Старые липы, манящие своей тенью в жаркий полдень, окружали кладбище села Зимно. Старший лейтенант провел строй в один конец главной аллеи, потом в другой. Остановился перед часовней. Деревья цвели, распространяя аромат зелени и меда. Жужжат в листве пчелы. Кладбище со всех сторон закрыто живой изгородью — жасмин, черемуха. Над могильными холмиками тишина. Душно.

Но прохлада в тени деревьев не отвлекла моих начальников, занятых тем, чтобы внушить старшему на батарее чувство ответственности за выполнение боевой задачи подразделения. Инструкция — документ обобщающий. Построенную условно ситуацию следовало конкретизировать. Известны, к примеру, маршрут, расстояние, характер местности. Эти данные используются для расчета времени, необходимого огневым взводам на занятие выжидательного района и последующих действий, таких, как подготовка к самообороне, организация наблюдения, оповещения, связи, маскировки и прочее.