Теттау Э. Куропаткин и его помощники. Поучения и выводы из русско-японской войны. Часть 1-2.

Важнейшей целью командующего русской армией должно было служить стремление вырвать инициативу действий из рук противника и, таким путём, одержать моральный перевес над ним. Но всякое активное действие было до такой степени чуждо русскому полководцу, что он ни разу даже и не подумал решиться на попытку использовать эту выгодную для себя обстановку.

Во всяком случае, ген. Куропаткин, благодаря своим усиленным заботам о сбережении кавалерии и нерациональным действиям этой последней, был в совершенном неведении относительно положения в Корее. Предположение его, что в Корее, может быть, уже высадилась также часть и 2-й армии, было совершенно неправдоподобно, так как в русской главной квартире было хорошо известно бездорожье Кореи и значительные затруднения, встреченные там во время движения 3-й дивизией 1-й армии Куроки.

Ни один полководец не может, конечно, определять обстановку совершенно наугад, для этого требуется вполне осмысленное взвешивание обстоятельств и критическая их оценка, прежде чем будет принято определённое решение. Было бы, однако, легкомысленно ожидать, что обстановка на войне может представляться вполне ясной; напротив, весьма важные решения приходится принимать большей частью в тумане неизвестности. Но Куропаткин находился постоянно в колебании и нерешительности; он видел постоянно перед собою только воображаемые препятствия и затруднения, забывая, что важнейшее качество полководца заключается в умении решиться и в смелом почине действий.

Прежде всего представляется вопрос, возможно ли было русскому командующему армией использовать изолированное положение 1-й японской армии в Корее, атаковав эту армию своими значительно превосходными силами после высадки японцев на материк. Русский критик действий Куропаткина говорит по этому поводу, что Мищенко тогда уже находился в Корее и Манчжурской армии оставалось только последовать туда же, чтобы сбросить 1-ю японскую армию в море.

Нет сомнения, что такое предприятие увенчалось бы тогда полным успехом, если бы оно было выполнено с достаточной энергией и решительностью, без оглядки назад, это тем более вероятно, если принять во внимание, что целый месяц 12-я японская дивизия была в Корее совершенно изолированной. Даже после высадки на материк 1-й японской армии, в конце марта, вполне возможно было со стороны командующего Манчжурской армией встретить противника превосходными силами в северной Корее, особенно если принять во внимание, что возможно было задержать в Ляояне 1-ю Сибирскую пехотную дивизию, которую направляли тогда в северную Манчжурию. Во всяком случае, удержание в своих руках северной Кореи имело большое моральное значение.

С другой стороны надо признать, что движение в Корее значительных русских сил и содержание их там представляли, пожалуй, больше затруднений, чем для японцев, которые могли базироваться на свой флот. Правда, однако, и то, что ввиду того, что в северной Корее со стороны командующего Манчжурской армией не предполагалось никаких наступательных действий, — ничего и не было подготовлено там в этом направлении; на всём протяжении от Ляояна до Ялу не было устроено ни одного удовлетворительного этапного пути за всё время с начала военных действий.

Вместе с тем необходимо принять во внимание, что после приведения в негодность русской эскадры в Порт-Артуре японские армии могли производить высадки на Манчжурском побережье неожиданно; где им вздумается, поэтому оставление русского отряда в Корее, сообщения которого находились бы в постоянной опасности, было, до известной степени, рискованно. Трудно поэтому осуждать русского командующего армией, который не решался на такое выдвижение своих войск в Корею.

Иначе представилось бы дело, если бы ген. Куропаткин сосредоточил значительное число войск на Ялу с тем, чтобы, сообразно с обстоятельствами, либо атаковать 1-ю японскую армию к югу от реки Ялу при выходе этой армии из теснин северокорейских гор у Шекекио, либо дать японцам сражение при переправе их через реку Ялу. Если бы даже две дивизии, 1-я и 9-я Восточносибирские стрелковые, были оставлены для непосредственной охраны побережья в районе Ташичао — Тайпинг — Инкоу, то всё же русский командующий армией мог собрать к концу марта на реке Ялу свыше 52 батальонов и от 23 до 47 сотен. Этих сил было бы совершенно достаточно, чтобы встретить 1-ю армию Куроки, имевшую всего только 36 батальонов и 9 эскадронов, с полной надеждой на решительный успех.

Нельзя допустить, что сосредоточение таких значительных сил на реке Ялу было сопряжено с огромными затруднениями вследствие отсутствия дорог в гористой местности к северу от этой реки. Большое число дорог проложено через эти горы в требуемом направлении, и необходимо было только заблаговременно привести эти дороги в надлежащее состояние, пригодное для движения войск и обозов, для чего имелось достаточно времени. Необходимо было только об этом подумать в самом начале военных действий и применить для этого труд хотя бы тех же тысяч китайцев, которые совершенно бесцельно работали над возведением укреплений около Ляояна.

Как бы то ни было, а все эти затруднения, вытекающие из условий местности, не идут конечно, в сравнение с теми, которые приходилось испытывать Суворову во время своего похода осенью 1799 года через С.-Готард и которые Суворов со своими войсками преодолел блестяще: хотя сам Куропаткин и не выдает себя за Суворова, всё же он вправе был ожидать, что его войска покажут себя достойными своих предков при одолении этих затруднений. Эти же трудности не были и больше тех, которые приходилось преодолевать японцам в Корее, где они в действительности имели одну только дорогу для движения всех родов войск.

Точно также нельзя было считать особенно опасным положение русских войск, сосредоточенных на Ялу, ввиду возможности высадки японцев в каком-нибудь пункте Корейского залива или на побережье Ляодуна, что угрожало бы тылу русских войск. Высадка значительных сил японцев на побережье Дагушань — Бидзево, ввиду характера этого побережья, была совершенно невозможна. Не могли также японцы рассчитывать на производство успешной высадки между Дагушанем и устьем реки Ялу ввиду сосредоточения русских войск на этой реке; точно также была бы чрезвычайно затруднительна высадка японцев у Бидзево или к югу от Ляодунского залива, или на примыкающем побережье — ввиду сосредоточения свыше 40,000 русских войск на Квантунском полуострове, а также ввиду 2-х русских дивизий, находившихся в районе Ташичао — Тайпинг. Во всяком случае все эти войска могли затруднить или замедлить высадку японцев настолько, что всякая опасность русским войскам, расположенным на Ялу, совершенно исключалась.

Конечно, для достижения всякого успеха полководцу прежде всего необходимы решимость и смелость почина; поэтому и русские войска, расположенные на Ялу, могли надеяться на успех лишь в том случае, если бы они были преисполнены решимости активно оборонять реку Ялу, пользуясь каждым представляющимся обстоятельством для перехода в решительное наступление.

Перед сражением под Фридландом Наполеон так высказался относительно способа обороны рек: река может обороняться лишь в том случае, если на ней имеются надлежащие пункты, удобные для перехода в наступление. Поэтому он приказал непременно на всех переправах устроить плацдармы для того, чтобы можно было переходить в наступление, где и когда это потребуется обстоятельствами.

Если бы русские начальники были преисполнены решительности к наступательным действиям, то ещё в начале апреля сравнительно слабый отряд ген. Кашталинского, расположенный на реке Ялу, имел подходящий случай для победы над японцами, что, по меньшей мере, имело бы весьма важное значение в моральном отношении. Силы Восточного отряда к тому времени, в начале апреля, после того, как отряд Мищенко перешел на северный берег реки Ялу, составляли 8 батальонов пехоты, 23 сотни, 6 конно-охотничьих команд, 38 орудий, 8 пулеметов и 3 саперные роты. Кроме того, из Ляояна подходили 2 полка 6-й Восточносибирской стрелковой дивизии.