Глубокий рейд

- Нам следует с вами, Гордей Захарович, о многом подумать...

- У него есть хорошая мысль, - Гордей Захарович тыкал пальцем в сторону лейтенанта. - Есть инициатива, пытливость. Вам, голубчик, сколько лет?

- Двадцать пять, товарищ генерал.

- Маловато!.. Хотя Наполеон уже в двадцать пять генералом был. В академию надо, в академию...

- А все-таки старик Кутузов молодого Наполеона побил, - вставляет лейтенант.

- Так то ж Кутузов! - Гордей Захарович грозил молодому командиру пальцем и весело смеялся...

Плотвин докладывает генералам в течение трех часов. Он говорит только о том, что видел своими глазами. Он пробует анализировать обстановку, сложившуюся при окружении дивизии, но сам чувствует в своих словах какое-то внутреннее противоречие, фальшь, точно его кто-то обманул и он сам обманывает других. Он видит, что генералам все известно, что они считают его растерявшимся человеком и думают так же, как тот кавалерийский командир, с которым он недавно говорил. Но они расчетливо расходуют свою энергию - без излишней суеты и горячности. Их цепкая и холодная внимательность к нему ранит его так же, как жестокие упреки кавалериста. На вопросы генералов он начинает отвечать коротко, лаконично:

- Так точно...

- Это не ответ, - прихлебывая из стакана чай, замечает Гордей Захарович.

- Номера частей, количество? Этого вы не можете сказать? - спрашивает командарм.

- Мне это неизвестно.

- Запишите, Гордей Захарович, - узнать номера этих частей. - И снова обращается к Плотвину: - А из каких источников вам известно, что в Рибшеве штаб немецкой армии?

- Гражданское население убежало из села. Встретил в лесу, расспрашивал.

- Эти сведения совпадают, - замечает Гордей Захарович и роется в бумагах на столе. - В прилегающих деревнях противник сосредоточивает армейские резервы. Отсюда он будет бросать их на ликвидацию прорвавшейся конницы...

- Известно, попытается уничтожить конницу. Кому же приятны неожиданные гости, да еще в таком количестве? - говорит командарм.

- Не хочется мне бросать туда конницу, не хочется... - Гордей Захарович барабанит пальцами по столу, задумчиво смотрит в окно.

- На вас, Гордей Захарович, видимо, сильно подействовал рапорт подполковника Холостякова, - усмехнувшись, говорит командарм.

- Нет, не подействовал... Я понимаю, врага следует потрепать с тыла, и так, чтобы он кровью закашлял. Но сейчас мне не хочется остаться без такого подвижного резерва, как конница. За спиною - Москва. Возможный прорыв мы могли бы на первый случай закрыть кавалерийскими дивизиями. Да и обратный выход для конницы будет затруднителен.

- Ну, прорваться коннице мы отсюда поможем. Конники - да чтоб не прорвались! Пока фашисты за Доватором гоняются, мы их будем бить с этой стороны, партизаны и конники - с тыла. Как с подготовкой к рейду?

- Плохо отработана радиосвязь. - Гордей Захарович многозначительно смотрит на командарма, тот опускает веки. Часто они понимают друг друга без слов.

- Командарм решил направить вас, товарищ Плотвин, в распоряжение полковника Доватора, - говорит Гордей Захарович.

- Меня? К Доватору? - Плотвин заметно смущен.

- Да. Я направляю вас как связиста. Кроме того, вы хорошо знаете обстановку в тылу у противника.

- Да, но...

- Вот я и решил послать вас в тыл еще раз. Вы меня, надеюсь, понимаете? - сухо говорит командарм.

- Я не поэтому, товарищ генерал-лейтенант... Меня предупредили в отношении Доватора...

- А что такое? - настороженно поднимает голову Гордей Захарович.

- Я лично с ним незнаком, - нерешительно продолжает Плотвин. Командир его какой-то в бурке...

- Ага... понятно... рапорт! - Гордей Захарович полез в сумку, достал рапорт Холостякова. - Кстати, решить надо...

Мимо окон проехали два всадника. Высокий конь весело помахивал головой.

- Да вот и сам Доватор! Сейчас все выясним, - проговорил командарм.

Доватор слез у ворот с коня, развязал на груди ремешки, скинул бурку, положил поперек седла.

- Поводи немного, потом накормишь. Овса достань где хочешь.

Гремя шашкой, он направился к штабу...

- Как же вы не знаете полковника Доватора? Он на вас написал мне подробную характеристику, - спрашивал тем временем командарм у Плотвина.

- Но он меня никогда не видел!

Бесшумно открылась дверь, адъютант почтительно пропустил Доватора вперед.

- Командир кавгруппы полковник Доватор.

Плотвин не верил своим глазам.

- Знакомьтесь, - проговорил командарм.

Плотвин протянул Доватору руку.

- Мы уже знакомы, - коротко и сухо ответил Доватор.

Для него эта встреча была тоже неожиданной.

- Однако подполковник уверял нас, что он никогда не видел полковника Доватора, - заметил командарм.

- Тут какой-то индийский фокус! - улыбнулся Гордей Захарович.

- Разрешите объяснить, товарищ генерал. Когда мы беседовали первый раз, подполковник мало интересовался мною. Он больше говорил о себе, а я слушал.

- К чему была эта маскировка? Я не понимаю, товарищ полковник... - В голосе Плотвина слышались укор и горечь.

- Благодаря ей вы откровенно говорили со мной, а с полковником Доватором вы, наверное, вели бы себя иначе.

- Значит, разговор был по душам? - спросил командарм.

- Очень мило беседовали...

- Вот и отлично! Если мило беседовали, значит, и характерами сошлись! - с хитрецой сказал Гордей Захарович. - Мы так и знали - приказик заготовили. Вам ведь нужен командный состав!

- Нет, характеры у нас разные! - с досадой проговорил Доватор. - Да и подполковник устал, много пережил... А нам предстоит трудная операция.

- А вот командарм решил воздержаться от операции...

Гордей Захарович с усмешкой взглянул на Доватора.

Доватор встал.

- Разрешите узнать причины, товарищ генерал-лейтенант?

- Сомнительно. Риск большой...

- Но это оправданный риск! Я заверяю командование... - горячо перебил Доватор.

- Как же вы можете заверять командование, когда на собрании командиров заявили, что сами не знаете, как вам придется действовать? Послать в неизвестность казачье соединение мы не можем...

Командарм энергичным движением закинул руки за спину, пристукнул шпорами и остановился против Доватора.

Доватор усмехнулся. Он не был удивлен осведомленностью командарма.

- Да, я говорил... - подтвердил он. Хотел по привычке хлестнуть стеком по сапогу, но сдержался. - Я говорил, что обстановка в тылу противника может поставить нас в любые условия. Стало быть, поставленный в эти условия, я и буду принимать решения на месте. Но это не значит, что у меня нет предварительного плана действия. Я пока кричать о нем не могу.

- Вот, вот, это и хочет знать командование...

Командарм взял Доватора под локоть и подвел к карте. Поймал конец стека, настойчиво потянул к себе. Доватор отпустил.

- Скажем, вы рассредоточились в этом районе, - командарм указал стеком на зеленую полосу лесного массива за линией флажков. - Расскажите, как вы будете действовать?

Доватор ищет глазами, чем бы показать на карте, и ничего не находит. Тогда он решительно вытаскивает несколько флажков и вкалывает один из них недалеко за передним краем.

- Здесь в первую же ночь захвачу пленного. Уточнив обстановку, двигаюсь в двух направлениях. Туда, где у него расположены тылы и мелкие гарнизоны. По пути начинаем их бить. Внезапным нападением всюду вызываем панику. Не ввязываюсь в бой с крупными силами, а только тревожу их. Продвигаюсь глубже в тыл. Рассредоточиваюсь вот здесь, скажем, в лесах Духовщины. - Доватор снова приколол флажок. - В разных местах, но одновременно совершаю налеты на штабы, бью из засад на большаках. Устраиваю целый ряд "сюрпризов". Там, где нужно, действую большими группами, а где и малыми отрядами.

- А он разыщет вас, бросит авиацию. Мачтовые сосны на голову будут падать, - вставляет Гордей Захарович.