Женщина фюрера, или Как Ева Браун погубила Третий рейх

Некоторые биографы вождя национал-социализма, говоря о становлении его как личности, укажут на

травмирующий опыт венского периода жизни,

— и тем самым словно оправдают и излишнюю жестокость, и патологический антисемитизм, и желание распоряжаться судьбами народов. Как это ни покажется кому-нибудь смешным и грустным одновременно, но многие поколения Страны Советов, взросшие под кумачом социализма, свое становление проходили только через

травмирующий жизненный опыт;

молодежь, массово обреченная на жизнь в бараках и общежитиях (где комната на одного никогда

не

подразумевалась!), обреченная выполнять сверх всяких сил амбициозные планы трудовых социалистических пятилеток, обреченная на крушение всех романтических порывов души, была лишь услужливой массой для властной верхушки компартии. Как ремарка:

свой травмирующий опыт

продолжают и новые поколения постсоветской страны.

В 1912 году завершился «грустнейший период»; в 1912-м (по словам Гитлера; по другим сведениям — в 1913-м) Адольф Гитлер переезжает в Мюнхен; в том же 1912 году, в ночь на 6 февраля в доме 45 по Изабеллаштрассе родилась Ева Анна Паула Браун, будущая возлюбленная будущего фюрера; началось «самое счастливое и благополучное время» (по определению А. Гитлера).

Приезжий зарегистрировался в полицейском участке Мюнхена как «не имеющий гражданства» и поселился на Шлейсгеймерштрассе, 34, сняв комнату у портного Йозефа

Поппа. Вместе с ним проживал некий торговый служащий Рудольф Хойслер (станет главным руководителем отделения НСДАП в Вене). Художник, чувствуя частичное охлаждение к любимому занятию, все же продолжал писать картины. Некоторые работы принимал на продажу магазин Штуф-фле, торгующий изысканными произведениями искусства, некоторые автор продавал сам. Это был неплохой доход для человека, ведущего аскетическую жизнь.

Но богемное времяпрепровождение закончилось вместе со вспыхнувшим мировым пожаром; в 1914 году разгорелась Первая мировая война. Адольф Гитлер был среди тысяч жителей Мюнхена, кто пришел к зданию Военного министерства на второй день после объявления мобилизации. Любопытно, что демонстрацию возбужденных неожиданными переменами людей заснял Генрих Хоффманн, будущий личный фотограф фюрера, а среди толпы оказался и сам Адольф. С того момента в душе неудавшегося художника и незавершенного мистика, блуждающего во тьме собственных неясных порывов, зародилась уверенность в необходимости «германской войны» и его личной полезности для обретенной Родины. Австрию, в которой родился Гитлер, эту презираемую им Габсбургскую империю, он единой и близкой сердцу родиной

не

признавал. Но и в Германии Гитлер еще не был полноценным немцем-гражданином.

Август 1914 года был наполнен эйфорией и всеобщим диким восторгом; впервые цели и желания одиночки идеально совпали с чаяниями и надеждами целого народа.

«.

..

переполняемый бурным восторгом, я пал на колени и от всего сердца возблагодарил небо за то, что оно послало мне счастье жить в такое время»,

— признал Адольф. Случайно ли, в силу халатности баварского фельдфебеля, или волей судьбы, но в начале сентября австриец А. Гитлер уже маршировал в составе 16-го баварского резервного пехотного полка немецкой армии, чеканя парадный шаг перед королем Людвигом III Виттельсбахом

(1845–1921;

занимал баварский трон с 1913 по 1918 г.г.). Вместе с товарищами

Адольф, «солдат по страстному желанию» (по его личному признанию), оказался на Западном фронте, познавая первые печальные цифры арифметики войны. Все свидетели тех давних событий сходятся во мнении (а биографы подтверждают), что одержимый чувством долга по отношению к «священной борьбе» за обновленную Германию, ефрейтор Гитлер проявил себя незаурядным храбрецом. И награды, полученные им во время службы в рядах пехотного полка (стал именоваться полк «Лист»), — Железные кресты 2-го и 1-го классов — вполне заслуженные. Восхищаясь им, сослуживцы отмечали и характерные странности: задумчивость, одиночество, отказ и от переписки с родными и даже от незначительных подарков. К примеру, в Рождество он отказался принять выделенные ему из фонда питания 10 рейхсмарок; ему, углубленному

в будущее,

вовсе не нужны подачки! Тогда же этот чудак проявил нежную привязанность к животным, — его милым другом стал белый терьер-«перебеж-чик» Фоксль. Три года собака верно служила новому хозяину, пока какой-то завистливый наглец не украл ее; остались лишь воспоминания в виде фотографических карточек.

«В те годы я был солдатом и не хотел заниматься политикой, я вообще ничего не желал знать о политике»,

— утверждал Гитлер.

«Для ефрейтора Гитлера полк «Лист» был родиной»,

— признал и полковой адъютант Фриц Ви-деманн, который в 1935–1938 гг. будет выполнять обязанности адъютанта фюрера.

Ранение, излечение в госпитале, британская газовая атака, в результате которой ефрейтор Гитлер временно ослеп, тяжелое выздоровление в резервном госпитале близ Пазе-валка… ему хватило испытаний, чтобы унять вдруг нагрянувшую страстную любовь к солдатской службе. Но поражение Германии в войне породило новую ярость.

«В то время у меня перед глазами снова все стало черно, пошатываясь, на ощупь я поплелся назад в спальню, бросился на свою постель и зарыл пылающую голову в одеяла и подушки. С того дня, как я стоял у гроба матери, я больше никогда не

плакал… Но теперь я не мог по-другому. Хотя и видел, как сильно меркнут все мои личные страдания по сравнению с несчастьем Отечества».

С того переломного дня Адольф Гитлер «решил стать политиком». Общенациональная катастрофа многими была воспринята как личная, но только, пожалуй, один ефрейтор Адольф Гитлер ощутил себя горестно плачущим у гроба страны.

И покатили события: Версальский мир, воспринятый как диктат; революция 1918 года и возникновение Республики, — несущие шок крушения привычного миропорядка и возникновения большевистского кровавого хаоса. Миллионы добропорядочных немцев, прекрасно знавшие, что происходит в разоряемой, разграбляемой и уничтожаемой, еще недавно существовавшей Российской империи, ощутили животный ужас перед наступавшим

большевизмом.

Невольник судьбы вернулся в послевоенный Мюнхен;

«Я понял, что все было потеряно»,

— привычного мира больше не было, а на процессы, происходящие вокруг, он лично повлиять не мог. Пока

не

мог.

Четыре послевоенных года бывший фронтовик находился при исполнении: он работал в. отделе пропаганды, учрежденном революционным Советом рабочих и солдат. Здесь он читал доклады, пропагандирующие некую новую, невиданную доселе демократию и республиканскую форму правления. Его даже считали убежденным социалистом! Удивительно? Нисколько, — ведь он всерьез решился взяться за политику, а оная, как известно,

дело грязное.

После убийства премьер-министра Эйснера в Мюнхене начался кровавый мятеж, в результате утвердилась диктатура Советов. Тут же сохранившие боеспособность армейские формирования были преобразованы в Красную армию. За всем происходящим чувствовалась сильная направляющая сила, — все, как прежде, в 1917-м в России. В тот день, когда было сформировано коммунистическое правительство, все действующие в казармах солдатские советы собрались на чрезвычайное совещание. Новая шаткая власть присмат

ривалась к живым трофеям, одетым в форму немецких солдат и офицеров, и желала проверить их на лояльность. 16 апреля 1919 года в пехотном полку проводились выборы, и сослуживцы избрали Адольфа Гитлера председателем нового батальонного Совета. Можно ли упрекать будущего наци № 1 в том, что он служил социалистам? — нет, путь наверх лежит только через власть предержащих, через опыт политического сотрудничества и борьбы. Ничего не добивается только тот, кто ничего не предпринимает. Также известно, что Адольф Гитлер занимал нейтральную позицию по отношению к красному правительству.