Ирод Великий. Двуликий правитель Иудеи

И даже если ему оказалось не по силам — а кому это было по силам? — окончательно, надолго решить национальный вопрос, несправедливо самоуверенно винить кого-либо за события, происшедшие спустя несколько поколений после его смерти. При жизни он очень много сделал и для римлян, и для греков, и для иудеев. Для римлян он был самым преданным из подвластных союзников. Для греков и других он был благодетелем и создателем вряд ли здесь превзойденных по масштабам общественных сооружений. Иудеи в других частях Римской империи с благодарностью вспоминали о нем долгое время после его смерти, ведь для всего иудейства он построил Иерусалимский храм, превзошедший храм Соломона. Он тратил огромные деньги. Но распоряжался средствами так умело, что, не прибегая к грабительским налогам, оставил после себя богатую страну.

Однако иудеи, проживающие в стране, по правде говоря, никогда не считали его иудеем. Они не давали ему забывать (напоминая в этом галилеян), что его предки совсем недавно вообще не были иудеями. Надо думать, что и греки, вопреки настойчивым утверждениям преданного ему историка (Николая), дававшего ему частные уроки, тоже не были вполне убеждены в его приверженности греческой культуре.

Его римскими старшими партнерами и повелителями оставались последовательно Марк Антоний и Август. Антоний, несмотря на близкие отношения с Клеопатрой, был убежден, что политика великой западной державы требовала наряду с Египтом существования государства палестинских иудеев, и потому никогда не позволял царице Египта, вопреки ее создающим ему трудности настойчивым увещеваниям, стереть с лица земли царство Ирода — хотя и готов был ради нее урезать его территорию. Одной из самых удивительных встреч в истории являлся, наверное, приезд Клеопатры к Ироду в Иерусалим в 34 году до н.э. Впоследствии он рассказывал довольно невероятную историю, что она пыталась его соблазнить. Кроме того, утверждал, что подумывал о ее убийстве, но потом передумал. Итак, она осталась жить, но не так долго, как он сам.

Ибо когда она с Антонием потерпела поражение от Октавиана, Ирод добился одного из многочисленных успехов в своей карьере, переметнувшись на сторону победителя, к полному его удовлетворению. С того времени он много лет был одной из главных опор империи Августа на востоке. Границы его царства — в известном смысле бывшие границами Рима, ибо их защита входила в обязанности монарха-клиента, — простирались до Газы, Голанских высот и далее, включая полоску земли за Иорданом почти до современного Аммана. Но на юге границы царства далеко не достигали Эйлата, Акабы и Красного моря. И несмотря на то, что в нем самом текла арабская кровь, Ирод неизменно имел натянутые отношения с Арабским государством, которое, как и его собственное, зависело от Рима и которое он сам всегда надеялся подчинить себе. Ирод — человек контрастов; одним из них был конфликт между приверженностью иудейской традиции и проримским эллинизмом. Еще, одним, свойственным его темпераменту и деятельности, было глубокое противоречие между просвещенным, цивилизованным рационализмом и необузданной кровожадной жестокостью. Из-за последнего качества возникла легенда об избиении младенцев, хотя это всего лишь одна из множества легенд, окружавших этого искушенного в политике и отмеченного жестокостью деятеля; некоторые из них страшные, другие почти хвалебные. Его жестокость в личной жизни в конечном счете до отвращения поразила даже много видавшего твердокаменного Августа. Несомненно, Ирод не мог отказать себе в удовольствии иметь слишком много жен и детей; его матримониальная история, служит веским доводом против многоженства. В последние десять лет жизни ему не удавалось манипулировать семейными интригами, и в результате он потерял контроль над событиями.

Бурные воды царствования, которые до того Ироду удивительным образом удавалось усмирять, чреваты множеством захватывающих воображение встречных течений. Успех проводимой Иродом политики «разделяй и властвуй», например, в значительной мере обусловлен ощутимой тягой к расколу в рядах современного ему иудейства, относительно чего к нам постоянно поступают новые, хотя и загадочные, сведения из свитков, обнаруженных в Кумране, близ Мертвого моря. Смерть Ирода и рождение Иисуса произошли почти в одно и то же время (некоторые утверждают, в один и тот же год), и уже тогда на протяжении многих лет росли сильные мессианские чаяния; правда, сам Ирод придерживался мнения, что если и существовал Мессия, то это был он сам. Вопреки общепринятым утверждениям о противном, он образовал вокруг себя значительное количество поддерживавших его влиятельных иудеев, которыми весьма дорожил, а также пользовался пассивной поддержкой довольно многих других нейтрально настроенных жителей. Но к концу его правления оппозиция возросла и ее выразителями были не только видные фарисеи более радикальных взглядов, но и подстрекаемые своими наставниками выходившие на улицы воинствующие ученики.

Почему Ирода звали Великим (титул достался ему случайно), будет рассмотрено в конце книги. Но поскольку он ему принадлежит, заслуживает ли его Ирод? В мире в I веке до н.э. было трудно, если ты не видный римлянин или парфянин — так сказать, видная фигура западной великой державы или ее восточного соперника, — достичь высокого положения. За возможным исключением Клеопатры, Ирод приблизился к нему в большей степени, нежели какой-либо другой неримлянин или непарфянин его времени. Во всяком случае, он был фигурой, возвышавшейся практически над всеми современниками в силу своих многосторонних талантов. Внутри римского космополиса он превратил Иудею в большое, пользующееся благами мира, процветающее царство. И если, несмотря ни на что, он оказался неспособным сохранить Иудею и иудаизм от грядущих массовых бедствий, то они будут наблюдаться долгое время после его смерти, он же приложил все свои блестящие способности и сделал все, чтобы предотвратить их.

Майкл Грант Каттайола, 1971

Часть первая

ВОЗВЫШЕНИЕ ИРОДА

Глава 1

ПРОИСХОЖДЕНИЕ ИРОДА: ИУДЕИ И АРАБЫ

Ирод впервые привлек к себе внимание, будучи молодым человеком 25 лет. Шел 47 год до н.э.; вот уже два года, как после длившихся десятилетиями внутренних потрясений огромная Римская империя ввергнута в ужасы всеобъемлющей гражданской войны. В 48 году египетские вожди убивают Помпея, потерпевшего поражение от Цезаря. Когда впоследствии Цезарь оказался втянутым в небольшую неприятную египетскую кампанию, отец Ирода Антипатр, главный министр еврейского княжества Иудея, смог оказать ему нужное содействие. В результате, когда Цезарь победил в другой раз, положение семьи Ирода укрепилось, а сам он оказался на важной должности. Его назначили военным начальником и губернатором Галилеи, северной оконечности небольшого Иудейского государства, как раз там, где и сегодня расположена Галилея.

Середина I века до н.э. при всех беспорядках и волнениях, один из самых плодотворных периодов в истории человеческой цивилизации. В Риме, несмотря на политические и военные потрясения, это был золотой век писателей: сам Цезарь, Цицерон, Лукреций, Катулл и Вергилий, бывший на несколько лет моложе Ирода. Более того, среди современников последнего мы видим выдающихся иудеев, особенно двух величайших иудейских мыслителей, Гиллеля и Шаммая, о которых мы скоро услышим. Что касается северной провинции Иудеи — Галилеи, это была крошечная, но привлекательная и процветающая земля, населенная множеством обособленных обитателей. О них еще будет сказано во второй главе. В данный момент следует лишь отметить, что еще за два поколения до того земля эта была в руках чужеземцев и что ее прошлое довольно туманно. Во всяком случае, туманно в сравнении с ее будущим, ибо она станет страной детства Христа, а затем главным центром его пастырства.

Однако когда туда прибыл Ирод, до этих событий оставалось более полувека. Он рассматривал Галилею как небольшую, крайне неорганизованную область: в этом не было ничего необычного, поскольку местные горцы отличались нежеланием подчиняться власти, особенно если эту власть ставил Иерусалим, который отделяло от них не столько пустяковое расстояние, сколько широкая пропасть взаимной подозрительности. Да и сам Ирод был выходцем даже не из таких близких мест, как Иерусалим, а напротив — из мест куда более отдаленных и чужих. Он прибыл из Идумеи, что на южной оконечности Иудейского государства. У Идумеи и Галилеи не было ничего общего, разве что та и другая лишь недавно стали иудейскими и что иудеи в равной мере их презирали; и нет никаких причин предполагать, что галилеяне — так же местнически ограниченные, как и всюду в стране, — приветствовали его прибытие. Разумеется, некоторые из них очень скоро сильно пожалели об этом, ибо он немедленно, с решительностью, быстротой и беспощадностью принялся расправляться с инакомыслящими.