И жизнь, и слезы, и любовь

Шуйский распахнул передо мной дверь:

— Заходи!

Я поняла: вернулась зря. Шуйский был пьян и находился в абсолютно невменяемом состоянии. Вещи собрать я не решилась.

Если сейчас примусь выяснять отношения, если скажу хоть слово, случится что-то страшное. Решила: сейчас надо просто затихнуть, дать ему возможность отоспаться. А там, на трезвую голову, все и выясним. Так я осталась в квартире.

Он проспался, проснулся, встал. Молчит. И я молчу. Несколько дней мы вообще не разговаривали. Жили как соседи по коммуналке. Потом Шуйский смилостивился:

— Можешь пожить здесь две недели. За это время квартиру себе подыщешь.

— Хорошо, — отвечаю.

Ситуация повторяется: те же слова я уже услышала от совершенно чужого человека — женщины, которая пустила нас с Лёней две недели пожить в своей комнате. Тогда мы чувствовали благодарность к квартирной хозяйке. А сейчас… Сейчас это я услышала от человека, который утверждал: никого ближе, чем я, у него не было и нет.

Любовь не уходит в один миг. Иногда нужна непросто неприятность, а катастрофа, чтобы ее разрушить.

Я все равно любила его. В начале этой книги я вспоминала, как стояла у окна и рыдала, провожая глазами своего мучителя.

Вот я и дошла до этого эпизода. Шуйский мирно прохаживался по двору с бультерьером на поводке. А я молча плакала у окна: как же это я больше никогда его не увижу, не услышу его голоса, не почувствую его запах. Как же моя жизнь будет без этой любви? Разве смогу я кого-нибудь еще так сильно любить?

Нет, думаю, нельзя легко отказываться от такого светлого чувства. Наверное, я в чем-то не права, провоцирую любимого на неблаговидные поступки своим неправильным поведением. Наверняка можно сделать так, чтобы он вел себя иначе. (Подумать только: жертва должна вести себя так, чтоб маньяк ее не трогал!)

После долгих раздумий я пришла к простому в своей гениальности выводу: нужно бороться с алкоголизмом!..

За милостиво данные мне Шуйским две недели жизнь пошла в нормальное русло. Мы помирились. Наши отношения восстановились.

— Саш, я не понимаю, как мне себя вести. Я не понимаю, что мне делать? — спросила я.

— Все умеют себя вести со мной пьяным, а ты — нет. Вот и ты учись, — ответил мой избранник.

Он меня такой своей логикой просто обескуражил…

Я тогда достаточно часто звонила маме, но про свои отношения с Шуйским ничего ей не рассказывала. Я жалела родителей.

Карьера моя не стояла на месте. Шел 1992 год. В то время я много участвовала в разных профессиональных конкурсах. Шуйский придавал этому значение. Надо отдать ему должное, он понимал: не так важно победить, как важно сделать так, чтобы тебя знали. У меня уже были два записанных альбома: было с чем выходить к публике. Но Шуйский считал, что конкурсы — это реклама, возможность проверить свои силы, лишний опыт публичных выступлений на больших, столичных площадках. Никому подобная практика еще не мешала.

Началось все с «Утренней звезды», в которой я победила. Проект был хорош тем, что длился очень долго: отборочные туры давали возможность раз в месяц появиться на центральном канале телевидения, петь живьем, на красивой сцене.

На том конкурсе я впервые услышала о продюсере Иосифе Пригожине. Именно его подопечная стала моей главной конкуренткой. Как и я, она дошла до финала, но проиграла.

Состязание «Ступень к Парнасу» закончилось для меня «весьма престижным» призом зрительских симпатий. В качестве презента я получила платье. У меня сохранилась старенькая видеопленка. Я стою на сцене. Заключительный этап конкурса. Раздают награды. Рядом — худенький молодой человек в очках: Валерий Меладзе. Он также получил тогда скромную награду — ящик шампанского.

В конкурсе «Братиславская лира» я победила. Это было особенно почетно из-за специфической политической ситуации, сложившейся к тому моменту. Варшавский блок недавно распался. Русских в бывших его странах не жаловали. Если раньше наши исполнители ездили в Сопот, Братиславу за призами, то теперь они оказывались освистаны. Меня поначалу тоже приняли в штыки. Когда объявили:

— Валерия! Певица из России, — на сцену полетели банки из-под пива.

Я исполнила песню The Sky Belongs to Me из альбома «Симфония тайги», и она растопила лед в сердцах зрителей.

Мне уделили много внимания: даже организовали сольный концерт…

В 1994 году я дала свой первый сольный концерт в БКЗ «Октябрьский» в Санкт-Петербурге, на огромной сцене одна-одинешенька: еще не было своего коллектива. Это была проверка на прочность похлеще всех конкурсов. Помню, когда концерт закончился, я подумала: теперь мне ничего не страшно.

Я все чаще выступала на больших, престижных площадках. Кажется, можно было радоваться: сбываются мечты о большой сцене. Но каждое, если можно так выразиться, карьерное достижение тех лет связано в моем сознании с очередным кругом ада, через который меня проводил мой благодетель.

Москва. Концертный зал «Россия». Я выхожу на сцену после первого тура конкурса «Ступень к Парнасу». Я счастлива? Мои мечты сбылись? Я думаю, как бы лучше выступить? Отнюдь. У меня тщательно замазанный гримом синяк во всю щеку. И я счастлива тому, что хотя бы один миг на сцене, в свете софитов, на глазах тысяч зрителей я в безопасности.

Объяснения мотивам поведения Шуйского у меня не было. Но ясно было точно: я попала, и попала крепко.

Наверное, если б я разлюбила Шуйского, то нашлись бы и силы раз и навсегда порвать с ним. Но чувства… Они жили, они никуда не делись. Именно они и держали меня около моего мучителя.

Наверное, нормальный человек подумает: эту книгу можно назвать «Исповедь мазохистки». Бытует ошибочное мнение: от домашнего насилия получают наслаждение обе стороны: и истязающая, и истязаемая. Я клянусь: нет на свете женщины, которая с нетерпением ждет, когда домой вернется муж и хорошенько ее изобьет.

Весь ужас ситуации состоит в том, что самый страшный домашний деспот, поняв, что перегнул палку, иногда устраивает своей жертве краткий, но запоминающийся медовый месяц. Он предстает перед ней в образе мужчины ее мечты — того, в кого она некогда так сильно влюбилась, того, о ком она всегда мечтала… Он кается, просит прощения. И жертве начинает казаться: мучитель одумался, он встал на путь исправления и жизнь изменится к лучшему.

Неудача с альбомом «Симфония тайги» на западе не повергла Шуйского в нокаут: он всегда умел конструктивно относиться к неприятностям.

Мы решили прорываться на российский олимп. С этой целью записали альбом русских романсов в современных обработках, к композициям из которого сняли несколько вполне удачных, на мой взгляд, клипов.

Шуйский раскручивал меня даже провокационными методами. В один прекрасный день недалеко от останкинской телестудии появился огромный рекламный щит. На нем была моя фотография и подпись к ней: «Певица, которую все ждали».

Йося недавно мне заявил:

— Ты, Лера, не представляешь себе, как меня возмутил этот плакат. Какая еще певица Валерия? Почему ее все ждали? С какой стати кто-то мне заявляет, что я жду какую-то певицу? Кто смеет решать за меня? Но сейчас я понимаю, что он оказался пророческим.

Так что, как ни крути, иногда и такие методы дают свои плоды. Однажды я спросила Йосю о том, какого он мнения о профессиональных качествах моего бывшего мужа. Сначала он сказал, что не особенно пытался оценивать Шуйского. Потом добавил:

— Безусловно, он талантливый продюсер и менеджер.

Насчет менеджерского таланта у меня есть сомнения. Шуйский хорошо умел подставлять партнеров и устраивать скандалы на ровном месте (об этом рассказ впереди). Такое поведение не шло на пользу его деловой репутации. А вот пиарщик он на самом деле отменный.

Передо мной один из иллюстрированных журналов, датированный началом девяностых. Вот что Шуйский рассказывает о вышеупомянутом щите с провокационной надписью: