Карл Великий

Дорогие пожертвования монастырям Святого Мартина в Туре и Сен-Дени подготовили его кончину. 23 сентября 768 года первый король новой династии скончался. Как и его отец, он был погребен в Сен-Дени в атриуме монастырского храма. Карл Великий тоже когда-то имел намерение продолжить традицию отца и деда, как доказывает одна из его первых грамот, датированная 769 годом. Но, как нам известно, все сложилось иначе- с 814 года тело Карла покоится в Ахене.

Часть I. КОРОЛЬ

768-800 годы. ТРУДНОЕ НАЧАЛО

768-781 годы РАЗДОР МЕЖДУ БРАТЬЯМИ И НОВАЯ ПОЛИТИКА КОРОЛЕВЫ-ВДОВЫ БЕРТРАДЫ

Раздел империи, восходящий к 742 году, изменил divisio [17], однозначно выделив каждому из братьев собственную сферу правления и интересов, — по свидетельству важных источников VIII века, Карл получил империю Австразия, в то время как его младшему брату Карломану достались Бургундия, Прованс, Септимания, а также Эльзас и Алемания. Они поделили между собой Аквитанию или из-за незавершенности раздела эти земли попали под их совместное управление. Характерным в этом разделе империи было забвение земель классической франкской империи, а именно Австразии и Нейстрии в качестве государственных единиц вместе с Бургундией составлявших государственную триаду. Австразия — это северная часть Франции, а именно в том виде, который сформировался еще в 742 году в период правления дяди Карломана, кстати, тоже Карломана: вместе с землями в Восточной Франконии и Тюрингии. Мост с Аквитанией, совместной зоной влияния обоих сыновей, был установлен благодаря передаче Карлу нейстрийских земель между Сеной и Луарой. Промежуточная зона состояла в основном из графств дуката Майн, которым уже владел дядя Карла Грифон. Затем он перешел к Карлу, передавшему его приблизительно в 790 году второму сыну в качестве политического «полигона». В процессе передела было заложено зафиксированное не позже 806 года сокращение старых меровингских регионов Нейстрии до пределов территории между Сеной и Луарой.

На политически мотивированной концепции старых королевских регионов основывалась новая структура правления, объеди нявшая аристократические семьи и принципы управления на региональном уровне с «восходящим» королевством. Отказ от старой структуры являлся уже целью политики Карла Мартелла, вынужденного еще раньше, особенно в Нейстрии, подавлять весьма опасную оппозицию. Поэтому характер действия поздних мажордомов обнаруживал черты, которые, выходя за рамки традиционного экспансионизма в юго-западном и северо-восточном направлениях, являлись серьезным вмешательством во внутреннее устройство меровингской «Франции».

После передела 768 года военно-политические планы Карла однозначно связаны с восточными землями на правом берегу Рейна, в то время как полукруг Карломана, охватывавший юго-западные земли, в политическом отношении обращен к Баварии и Италии. Общей сферой интересов оставались Аквитания и защита Римской церкви. Другие пограничные регионы, например Западная Фрисландия, уже находившаяся в крепких объятиях франков, а также недавно завоеванная Септимания в качестве средиземноморской приграничной области были переданы пол единоличное управление Карлу или Карломану.

Официальное провозглашение и возведение в королевское звание обоих братьев состоялось в День святого Дионисия, монастырь которого Сен-Дени близ Парижа оставался и продолжал оставаться в центре религиозной жизни Пипина и его сыновей. Праздник в честь этого святого 9 октября 768 года пришелся на воскресенье. В ходе церемонии, предположительно включавшей помазание присутствующими епископами, Карломан в своей части империи в Суассоне, а Карл в Нуайоне были провозглашены королями или введены в королевское достоинство.

Если избрание в Суассоне определялось почтенным возрастом резиденции Меровингов как преддверия Нейстрии и прецс дентом избрания королем Пипина, а также смещением здесь же последнего представителя династии Меровингов, то в отношении Нуайона убедительные аргументы такого рода не просматриваются. Выбор этой, небольшой епархии не связан с историей империи, а определяется почитанием святого Медарда, монастырь и место захоронения которого в Суассоне были центром общего поклонения. И в Нуайоне святой имел названный в его честь монастырь. С его именем и трудами в качестве местного епископа было связано прежде всего воспоминание о перенесении епископской резиденции из Сен-Кантена в Нуайон. Равным образом зов святого Елигия, золотых дел мастера, ваятеля, чеканщика, советника короля и епископа на последнем этапе правления Меровингов, сыграл свою роль при выборе Карлом места для коронации. Когда более столетия спустя { на самом деле двух столетий. — Прим. выполнившего ОСR}в Нуайоне произойдет избрание королем Гуго Капета, в этом действе будет присутствоватъ сознательно легитимное imitatio [18], что, правда, не способствовало известности этой самой маленькой епископии Реймской епархии. Впрочем, именно здесь родился непримиримый реформатор Кальвин, отец которого был адвокатом соборного капитула. Выбору соответственно Суассона и Нуайона, кроме всего прочего способствовала территориальная близость к границе собственных владений, что не создавало помех для связи дворов друг с другом.

Уже несколько месяцев спустя после коронации обоих королей им пришлось совместными усилиями продолжать отцовскую политику в отношении Аквитании. Так, после попытки Гунальда, сына герцога Ваифра, избавиться от франкского господства Карл направился на юг — впрочем, не заручившись поддержкой брата. Их встреча близ Вьенны в политическом отношении осталась безрезультатной. По свидетельству пристрастных, составленных лишь более десятилетия спустя так называемых имперских хроник, по совету своей знати Карломан воздержался от оказания Карлу военной помощи. С этим упреком мы вскоре снова будем иметь дело по поводу смещения и заключения баварского герцога Тассилона.

Несмотря на отказ брата, Карл форсировал реку Дордонь и основал там опорный пункт-крепость Фронсак. Между Гаронной и Пиренеями Карлу удалось добиться от князя басков Лупа, также озабоченного поисками союзников, выдать беглую чету — Гунальда и его супругу, находившихся под покровительством князя. Тем самым было обезглавлено сопротивление в Аквитании и ее земли оказались в руках завоевателя, который почти десять лет спустя создал необходимые административные предпосылки для включения этого региона в принадлежащие франкам территории, а в 781 году как «промежуточная власть» (по выражению Бригитты Кастен) сделал своего сына Людовика королем Аквитании, избрав «третий путь» между интеграцией и самостоятельностью. Еще в конце года вместе с пленниками Карл вернулся из похода в центр фамильного владения в нижнем течении Рейна и в Льеж. Там он отметил рождественские праздники 769 года и пасхальные в апреле 770 года.

Напряженность, очевидно возникшую или даже возросшую после безрезультатной встречи между братьями в Бургундии, удалось преодолеть еще раз. Об этом свидетельствует послание, в котором папа поздравляет сыновей Пипина с достижением еще одного знака согласия и одновременно призывает их к совместным действиям в отношении противостоящих Риму лангобардов.

Скрытая вражда между братьями (ей суждено было проявиться в Damnatio memoriae [19] Карломана; в итоге после короткой интерлюдии имя исчезло из семьи и снова встречается среди сыновей Людовика Немецкого и Карла Лысого), видимо, проистекала вовсе не из различия в политических концепциях по управлению существенно разросшейся империей франков, а из ярко выраженного личностного соперничества за главенство на высшем уровне. Именно такого рода иррационализм привносил в эти противоречия элемент непримиримости, которая в определенных условиях могла бы привести к братоубийственной войне с непредсказуемыми последствиями для едва консолидированного королевского правления сыновей мажордома. Наш авторитетный поручитель Эйнхард пытается сознательно принизить эту опасность отстраненным взглядом и вовсе не по горячим следам событий. Такое толкование созвучно также развязно-навязчивому поучению ирландца Кэтвульфа (775 год), когда он благостно прославляет предохранение от преследований со стороны своего брата и в первую очередь его раннюю кончину, «так что Господь Бог вознес тебя надо всей этой империей без кровопролития».