Дороги Нестора Махно

21 февраля. Налетели на Гуляй-Поле и взяли 500 пленных, два пулемета и снаряды. Орудие бежало. Красноармейцы переходят на нашу сторону, но штаб, от боязни, воздерживается их принимать. Из армейской кассы взяли 2 миллиона денег и роздали повстанцам по 500 рублей, а командирам по 1 000. Стояли 3–4 часа. Вдруг из Полог подошла красная конница и вышибла нас из Гуляй-Поля. Савва [844], М. Скоромный [845] и Воробьев не успели выбежать: судьба их не известна. В Санжаровке выпили самогончику и заночевали в ближайшей немецкой колонии Яблуковой.

22 февраля. Через Успеновку поехали в Дибривки, где встретили Петренка, Бедный, больной, слабый, зарос рыжей бородой. Он плакал, и сам рубил двух пленных продармейцев. Днем провели митинг, но махновцы не вступали в отряд и было видно, что от нас прячутся.

23 февраля. Вечером приехали в Гавриловку, где взяли одного красного инженера и двух продармейцев; их тут же зарубили. Забудько [846] вылез из подполья и с 5-ю хлопцами пристал в отряд. Махно, Буданов и Попов митинговали и саморучно расклеивали листовки.

24 февраля. Из Гуляй-Поля приехали некоторые анархисты и говорят, что красные расстреляли Коростылева [847]. Выехали через Андриановку на Комарь.

25 февраля. Утром выехали в Б. Янисоль, где убили одного продкомиссара и двух красноармейцев. Ударили в набат и провели митинг. Греки не хотят воевать. После обеда переехали в Майорское, а затем в Святодуховку. Захватили одного большевика — организатора Ревкома: Петренко его зарубил.

26 февраля. В Святодуховке провели митинг. После Махно напился и, сдуру, разбрасывал крестьянам деньги, а в штабе дрался с Каретниковым. Хотел расстрелять Попова за то, что тот ухаживал за Галиной. Его взяли и уложили на тачанку, в десять часов утра 27-го выехали на Туркенозку. По пути встретились с красными и, обстреляв их из пулеметов, ушли в Шагарово. Махно протрезвился и настаивал ехать в Гуляй-Поле. Штаб согласился, и мы ночью въехали на Бочаны [848].Дорога скверная, снег с дождем, лошади измучены, но надо ехать в Бешаул.

27 февраля. Мы в Бешауле. Пришел В. Данилов и Зеленский [849]. Говорят, что в Гуляй-Поле большевики производят аресты. Махно торжествует. Он говорит: “А, стервы, не хотели воевать, так и на выручку не пойдем. Пусть сволочей расстреливают”.

28, 29 февраля. Стояли в Воздвиженской и митинговали. Здесь на днях 6-й полк расстрелял восемь махновцев, взял заложников и вышел на Гуляй-Поле. Воздвиженцы и рождественцы начинают шевелиться. 20 человек сразу поступило в отряд.

1-е марта. В 12 часов вышли на д. Варваровку. По дороге остановили поезд, в котором обезоружили красную роту. Командира расстреляли, а 30 добровольцев приняли. Под вечер сделали налет на Гуляй-Поле и выбили 6-й советский полк. Взято в плен 75 красноармейцев во главе с командиром полка Федюхиным, тяжело раненым в бою. 15 пленных вступили к нам в отряд. Мы вышли на Новоселовку.

2-е марта. День стояли спокойно. Было общее собрание командиров, постановили: выдать повстанцам по 1 000 рублей жалования, командирам — по 1 500. Кроме того, собрание высказало мысль о решительном наступлении на красных с целью добычи оружия.

3 марта. Утром выехали на Федоровку, где зарубили присланного предревкома и выехали в Конские Раздоры. На разъезде Магедово взорвали желдорогу и провода; разбили телеграфный аппарат и пустили на Пологи паровоз.

4 марта. С утра поднялась паника. Красные наступают из Полог и бьют с бронепоезда. Пьяный С. Каретников на площади стрелял из пулемета и этим создал панику. Наша цепь думала, что красные охватили их с тыла и сели на тачанки. Мы бросились в атаку на бронепоезд, который, сдрейфив, удрал, а мы благополучно перешли желдорогу и вечером приехали в Гуляй-Поле.

5, 6, 7 марта. Стояли в Гуляй-Поле. Батько запил еще с Федоровки. Он ходит с ребятами по знакомым и под гармошку танцует. Крестьяне смеются, а он злится и с “библея”стреляет повстанцев, сидящих дома и не желающих воевать. Со своими “холуями”он сел на лошадь и посещал повстанцев, обругивая их по-матерному. Встречая на улице бывших махновцев, он избивал их плеткой. Двум даже разбил головы, а одного загнал в реку на лед. Он провалился, а потом выкарабкавшись, обмерзший бежал на Бочаны. На улице поймали Коростылева, избили, а вечером расстреляли за то, что красным выдал три пулемета. Собрали митинг, но крестьяне не явились, а бывшие махновцы, не желая с красными войны, от нас прятались.

9 марта. Выехали в Шагарово и спокойно простояли два дня.

12 марта. Переехали в Успеновку. У крестьян было много самогона — мы все были навеселе. Вечером приехал Тарановский с двадцатью пологовцами. Они рассказывают, что в Пологах красные арестовывают и расстреливают всех махновцев, берут заложников — нет жизни.

13 марта. Стоим в Успеновке. Ночью пьяный повстанец бросил в комнату своей барышни ручную гранату, взорвавшуюся, но никого не убившую. На допросе он говорил: “А почему она не пошла со мной спать”. Повстанца расстреляли.

14 марта. Выехали на Б. Михайловку, где убили коммуниста и бывшего махновца, который организовал банду и лазил по хатам. Под вечер выехали на Гавриловку, в которой стояли до вечера.

15 марта. Из Гавриловки выехали на Комарь. По дороге сожгли немецкую колонию Мариенталь за то, что немцы убили нашего разведчика. Убили 30 мужчин и забрали их лошадей. В Комаре греки выдали немца, бежавшего из Мариентали. Он просился, но Махно саморучно расстрелял. Накануне здесь был 22-й советский карательный полк, расстреливавший бывших махновцев. Так, в Комаре он расстрелял 7 человек, в Богатыре — 10 и сжег две хаты, в Константине — 12 человек и сжег одну хату.

16 марта. Выехали на ст. Андриановку и с налета взяли 3-ю роту 22-го карательного полка. Вчера эта рота расстреляла 15 махновцев и сожгла 5 дворов. Крестьяне были напуганы. Когда же мы пришли, они проявили героизм, учинив расправу с пленными. Их было 120 человек, во главе с коммунистами, которых крестьяне избивали палками, кололи вилами и расстреливали по одному и группами. Пленные, со связанными назад руками и догола раздетые, расстреливались из пулемета С. Каретниковым, Калашниковым и Поповым. Под вечер мы снова вернулись в с. Богатырь. Проезжая мостик, Махно чуть не свалился в реку: испугавшаяся лошадь прыгнула в воду, увлекая с моста тройку. Галина успела выскочить, потащив с тачанки батька. Кучер купался. Тачанка и одна лошадь погибли.

17 и 18 марта. В с. Богатырь митинговали и оставили в нем Огаркова для организации отряда. Сами поехали в Б. Янисоль. Здесь работал Буданов и скрывался Пашкевич, который транжирил армейскими деньгами, как только хотел. Будучи начгарнизона Екатеринослава, он получил от буржуазии 5 миллионов рублей контрибуции и не сдал их в армейскую кассу. В течение 2-х месяцев он сидел в Янисоле, устраивая вечеринки. Когда мы потребовали отчета, он сказал: “Я виноват”. Было совещание командиров, которое вынесло Лашкевичу смертный приговор. Мои ребята постановление привели в исполнение: Лашкевич расстрелян и брошен на улице. В селе Времеевка расстреляли махновца, который, обогатившись при снабжении в Екатеринославе, сидел дома и не хотел уходить с нами.

С 23 по 28 марта. Стояли в с. Всесвятском и Павловском. Здесь разбили 2-ю роту 22-го полка и расстреляли четырех махновцев, которые не желали с нами уходить.

С 29 марта по 1-е апреля. Проходили Владимировку, Константиновскую и расстреляли пять махновцев за отказ поступить в отряд.

2 апреля. Заняли село Марьевку и расстреляли председателя ревкома и трех продармейцев, а также одного махновца, ставшего милиционером. Стояли до 8-го апреля и митинговали. Бывшие махновцы не хотели вступать к нам в отряд, и Махно на них кричал и ругался.