Тени в переулке

Он ничего не жалел, тем более что прелестная хозяйка обещала свести его с солидными ювелирами, которые могут купить практически все.

Когда наступило время, Цеховский поинтересовался, сколько будет стоить провести в этой квартире ночь с дамой. Но хозяйка достаточно твердо ответила, что у нее дом приличный и он, дорогой гость, может поехать к даме домой.

Цеховский с одной из красавиц сели на лихача и поехали к ней. На козлах пролетки вместо кучера сидел филер сыскной полиции.

Уже в своей квартире дама предложила Цеховскому вина. Тот выпил бокал и немедленно уснул.

Проснулся он только в камере в Гнездниковском.

Историю шикарной московской «малины» и ограбления «Ювелирной торговли Митрофанова» я узнал из рапорта Андреева московскому градоначальнику генералу Климовичу. Документы, связанные с работой московского сыска, чудом сохранились в архиве.

В 1917 году, после ликующего февраля, когда Временное правительство объявило полную свободу, озверевшая толпа начала громить в Гнездниковском переулке помещение Московского охранного отделения и сыскную полицию.

Многие из тех, кто поджигал помещение политического сыска, старались уничтожить документы своих особых отношений с этим ведомством. Кстати, похожая попытка была и у нас после ельцинского переворота, который я назвал про себя «колбасной революцией». Кое-кто из наших «демократов» тоже пытался прорваться в здание КГБ на Лубянке, но это не прошло.

А вот в 17-м году заинтересованным людям удалось разгромить охранку и сыскное.

Правда, к разочарованию жиганов, никаких сведений о секретной агентуре они не нашли. Предусмотрительный Андреев спрятал в надежном месте секретный архив, который позже передал начальнику уголовной секции МЧК знаменитому Федорову Мартынову. Секретные сотрудники Московской сыскной полиции очень помогли чекистам справиться с валом уголовной преступности.

«Малина» в Потаповском переулке начала функционировать под надзором службы Мартынова. Именно на этой «малине» был захвачен Борис Граве, руководитель банды «попрыгунчиков». При содействии Баронессы ликвидировали группу расхитителей спирта и взяли знаменитого фальшивомонетчика Колыханова.

Как долго существовала в центре Москвы знаменитая «малина», сказать не могу.

Единственное, что я знаю, в 30-е годы квартира эта стала коммуналкой, а несколько лет назад ее расселил и приобрел некий банкир.

Лет пять назад мы с друзьями сильно загуляли. Естественно, приехали в самый гостеприимный для нас ресторан Дома кино, а когда нужно было уходить, человек, примкнувший к нашей компании, потащил нас в ночной клуб.

Мы попали в круговорот некой ночной московской тусовки. Знакомые по экрану телевизора лица политиков и людей шоу-бизнеса, чудовищно громкая музыка, слой дыма под потолком.

Осмотревшись, я почему-то вспомнил разные «малины», куда выезжал с опергруппами угрозыска. Трудно сказать, что именно, но было что-то общее у этого клуба с блатхатами, на которых приходилось мне бывать.

«ДИПЛОМАТИЧЕСКИЙ БАГАЖ»

Вода в Яузе была похожа на общепитовский кофе, и плавали в ней сморщенные листья. Внезапно солнце протиснулось сквозь облака, и сразу же река, дома, деревья сделались нереально нарядными, как на старых немецких открытках.

– Вот и это кафе, – сказал мой спутник, начальник отдела службы экономической контрразведки Московского УФСБ.

Кафе напоминало брошенную дачу: сложенные, исхлестанные дождем полосатые зонтики, белые кресла и столы, сваленные в кучу, плотно зашторенные окна деревянного павильона…

– Здесь и накололи организаторов контрабандного маршрута. В этом кафе собирались реставраторы, антикварные жучки, торговцы иконами, уголовники, грабившие церкви и коллекционеров. Мы воткнули технику и прикрыли кафе наружкой. …Когда-то, в 70-м, я искал следы поддельного Фаберже; известный московский фарцовщик Коля Новиков, человек со странной кличкой «Попал-попал», привез меня такой же мокрой осенью в парк Сокольники, в кафе «Ландыш», куда с ноября по май сбегались подпольные торговцы антиквариатом, «черные» коллекционеры, реставраторы, жуликоватые молодые люди, «бомбившие» старушек по деревням северной России, а главное, подпольные эксперты – энциклопедисты черного антикварного рынка. Народ все больше рисковый и осторожный, живший по принципу «будет день – будет тыща».

С одним из них, по имени Борис Натанович, Коля Новиков и сводил меня в этой огромной стекляшке.

Но это было больше тридцати лет назад. А теперь наследники «черных» антикваров из «Ландыша» переехали в малозаметное кафе на берегу Яузы. И время другое, и страна другая, и деньги вместо «бабок» называют «баксами», а рисковый народ продолжает свою легкую и азартную жизнь.

История же, которую я хочу рассказать, началась не здесь, на берегу мутной Яузы, и даже не на Измайловском черном рынке, а в Берлине. …В Берлине ему повезло. До этого Вальтер Науманн держал бакалейную лавку рядом с вокзалом в Нюрнберге, был совладельцем гостиницы «Этап» в Кобленце. Антиквариатом он занялся случайно. Умер дядька, которого Науманн практически не знал, и оставил ему в наследство небольшой магазинчик в Берлине.

Дела шли не очень хорошо, пока в Германию не хлынула волна переселенцев из России. Появились клиенты, которые поставляли иконы, живопись, серебро. Дело оказалось прибыльным. Особенно хорошо шли старые иконы и картины русских мастеров. Науманн ездил в Москву, искал партнеров и контакты.

Он даже нанял к себе консультантом русского специалиста. Тот приходил два раза в неделю в магазин, давал экспертные оценки картин, икон, изделий из серебра и золота. Эксперт был необходим. Контрабандный канал из Москвы был налажен, и теперь Науманн ежемесячно получал около ста икон хорошей работы. …В ноябре 2004 года служба экономической контрразведки УФСБ по Москве и области получила агентурное сообщение из Берлина о том, что в магазин Вальтера Науманна ежемесячно поступают крупные партии контрабандных икон из Москвы. Контрразведчики знали, что из страны «по-черному» вывозят иконы, картины, серебро. Постоянно перекрывали каналы контрабанды, арестовывали людей, сбывающих за «бугор» антиквариат. Но дело было настолько прибыльным, что им на смену появлялись новые «бойцы», а следовательно, новые каналы сбыта.

И чем лучше работали ФСБ и МУР, тем более изощренными становились методы контрабандного вывоза. …Науманн позвонил эксперту:

– Я очень прошу вас приехать ко мне завтра утром.

– Что-нибудь случилось?

– Случилось. Завтра поступит большая партия икон из России, и я должен сразу же рассчитаться с поставщиками.

– Когда я должен приехать?

– Хорошо бы к девяти часам. Этот день я вам оплачу особо.

При магазине Науманна был небольшой зал. Раз в год хозяин устраивал там аукционную продажу вещей, залежавшихся в магазине.

Эксперт вошел в зал. Солнце сквозь застекленную стену наполнило помещение, и, казалось, что расставленные по периметру иконы светятся золотистым светом. Он сразу определил две доски XVIII века. С прекрасным живописным сюжетом, наверняка вологодской работы.

Десятка два икон XIX века, неплохой манеры и качества, остальные были написаны в начале XX века. Но и среди них находились интересные экземпляры. Все иконы были прекрасно отреставрированы.

– Ну что скажете? – спросил Науманн.

– Прекрасная партия.

– А более конкретно? Только времени у нас мало.

Эксперт достал блокнот и пошел мимо строя икон, внимательно осматривая их и помечая в блокноте. Вся работа заняла не более получаса, потому что Науманн все время торопил его.

– Ну вот, – эксперт заглянул в свои записи, – времени было мало, и я могу дать только приблизительную оценку.

Он говорил, а Науманн сверял его оценки с листками, полученными по факсу.