Человек из легенды

— Молодец Ваня,— невольно вырывается у Фадеева и, заметив метнувшуюся сбоку трассу, он скользит на крыло.

Андрей Труд, спасая командира, бьет по кабине «мес-сершмнтта». Тот, будто подстегнутый кнутом, выскакивает вверх, затем переворачивается, некоторое время идет на спине, переходит в отвесное пике и вскоре разбивается о морской берег.

Фадеев управляет боем спокбйно, не вмешивается, где не нужно, старается удержать инициативу в своих руках. Фашисты потеряли уже пять самолетов и никак не могут «отыграться». Непрерывные атаки наших истребителей доводят их до отчаяния. И вот на пятнадцатой минуте боя сверху со стороны моря спешат на помощь восемнадцати «мессершмиттам» четыре «фокке-вульфа».

— Сверху с моря «фоккеры»! — предупреждает Фадеев.

«Фокке-вульфы» открывают огонь, но атакуемые уже вышли из-под удара, лейтенант Сутырин готовится встре-74 tilth их п(эй повторной атаке снизу. Фадеев обратил внимание: при стрельбе ФВ-190 дает сильную дымовую трассу из крыльевых пушек, из синхронных же она незаметна. «Фоккеры» безуспешно повторяют атаку снизу, !авязывают бой на вертикалях, но стоило Сутырпну сбить (дного на пикировании, как три уцелевшие переворотом ерез крыло уходят к земле и больше не появляются, •ечкалов видит, что сбитый Сутыриным «фокке-вульф» пал в море. Мимо Речкалова проскакивает «месс», за |им гонится сержант Савин, а по Савину стреляет с большой дистанции другой Me-109. Речкалов снизу с корот-tofi дистанции всаживает длинную очередь в атакующего lecca». Фашистский летчик покинул горящий самолет, жгается под куполом парашюта над морем. «Мессер-1МИТТЫ» вышли из боя все сразу.

I К Малой земле приближается до 30 бомбардировщике. Их встречает новая группа истребителей. Время на рходе. И гвардейцы в полном составе возвращаются до-|ой. В этом бою фашисты потеряли семь истребителей и ;нн бомбардировщик.

СОЛДАТ НЕ ПЛАЧЕТ

[ На следующий день Вадим, выходя из столовой, уви-кел в тени на скамейке майора Сударикова. Неожиданная встреча с бывшим командиром 446-го смешанного авиаполка озадачила Фадеева, и он невольно остановился. Судариков просматривал красноармейскую газету [4-й воздушной армии «Крылья Советов». Постарел Пайор, лицо осунулось. Почти год не видел его Вадим. Судариков поднял голову и застыл в изумлении, в главах сверкнули слезинки.

к — Ты-ы?! — простонал он. — Не думал встретить тебя [в эту минуту. Извини старика, нервы стали ни к черту... |'0 тебе уже в газетах пишут. Прочитал вот: «Особа от-■ичнлея гвардии старший лейтенант Фадеев, сбивший ]Лично один Ю-87, два Ме-109г и один «мессершмнтт» в Е_Паре с летчиком Тараненко». А ты знаешь, кто такой Та-

Гненко? Это мой командир полка.

Судариков ткнул заскорузлым пальцем в газету.

— Вот тут написано,— продолжал он, — что сбили вы шесть «мессов», одного «фоккера» и одного «лапот-

Инка». А сколько же было вас и какою ценою досталась вам эта победа — не сказано,

Вадиму жалко было смотреть на человека, которого в начале войны считал примером, а теперь опустился он до неузнаваемости. От него и сейчас на расстоянии несло водкой.

— Бросили бы вы, батя, зеленого змия, — сказал Вадим. — Загубит он вас окончательно.

— Нет, ты на вопрос мой ответь! — настаивал Судариков.

— Вчера во второй половине дня я повел группу из трех четверок и в целости привел ее обратно, — сказал Вадим. — Что русскому здорово, батя, то немцу смерть — так говорит старая пословица.

— Обидно, Фадеев, знаешь, как обидно. Ты же был сержант, рядовой летчик, а я твой командир полка. И вот мы ровня теперь, оба командиры эскадрилий. Слыхал небось, зимой под трибунал угодил, за пьянки с подчиненными и прочее отхватил десять лет. Заменили фронтом с понижением в должности. А мне бы уже дивизией... Сегодня я повел восьмерку, начал бой с четырнадцатью «сто девятых», к ним присоединилось два «фоккера» и четыре Me-110, Мы держались друг друга, а они, черти, носились вокруг нас, как осы.

«Вот она, наша старая тактика, — подумал Вадим.— Крыло к крылу, кучкой. Сами себя сковываем, обрекаем на оборонительный бой, а нужна свобода маневра хорошо слетанных пар...»

— Мне пробили левую плоскость и левый консольный бензобак. И тут же три «сто девятых» и один «сто десятый» отрезали меня от группы. Да ты садись, чего ради стоять. Так вот, сбил я одного Ме-109 и одного Me-110, два спаслись бегством.

Вадим почему-то не поверил своему бывшему командиру, особенно, когда тот добавил, что на пути к аэродрому встретил еще четырех «мессов» недалеко от Попови-ческой. Отбился и от них, но самолет изрешечен и пришлось сесть на вынужденную. Воевал Судариков на Хасане. До войны наградили его орденом «Знак почета». В первые месяцы на Южном фронте командовал эскадрильей, орден Красного Знамени дали. Потом стал командиром полка, майора присвоили. За боевые дейст-76

впя полка наградили его вторым орденом Красного Зна-[меии...

Есть люди, которые проявляют свои лучшие качества, [ока руководит ими опытный начальник, пока может воздействовать на них партийная организация, коллектив, [о стоит таким людям доверить самостоятельный уча-гок, дать большой пост, как они теряют свой прежний (блик, стараются выйти из-под влияния партийной организации, превращаются в самодуров или бюрократов, |лоупотребляют своим служебным положением, расправляются с неугодными им подчиненными, становятся на (уть очковтирательства, пьянства, морального и бытового 1азложения. Примерно таким оказался и Судариков.

! И у Вадима были основания теперь не верить столь невиданной храбрости Сударикова. Получив назначение сомандиром полка, он не рвался в бой, старался как ложно реже летать. А боевые задания были опасные: вкедиевпо по нескольку раз приходилось штурмовать на 4-16 наступающего противника, его огневые позиции, .ютомеханнзировапиые колонны, водные переправы, ^Пкопления эшелонов на железнодорожных узлах, аэродромы. Полк нес чувствительные потери, а Судариков !ольше отсиживался в землянке, хмельной угар кружил 1му голову.

Но совсем не летать тоже нельзя. И Судариков, не Долетая линии фронта, возвращался под предлогом неисправности какого-нибудь прибора или мотора. Сначала 1му верили, хотя ни техники, ни инженеры никаких неисправностей в самолете не находили. И вот однажды он :ел на вынужденную недалеко от линии фронта. Через 1ва дня Судариков вернулся в часть и заявил, что загорелся мотор и он еле потушил его землей, что местность, где остался самолет, уже занята немцами и ехать, следовательно, туда ремонтникам незачем. На самом деле, на том участке фронта, недалеко от Ростова, наши войска продвинулись вперед. Самолет Сударикова нашли в г поле совершенно исправным и перегнали на свой аэро-■ дром. О трусости командира полка до командующего ВВС Южного фронта не дошло, зато в полку авторитет В Сударикова окончательно упал.

— Прочитал вот о тебе в газете, — продолжал Суда-в риков, — и до слез обидно стало. Не-ет, не от зазисти. г. Обидно, что я сам загубил свою жизнь, за те глупости,

что натворил, и тебя, такого парня, чуть не расстрелял тогда, под трибунал отдал. А за что? — крикнул Судариков н понизил голос до шепота. — За то, что ты сбил в том бою два «сто девятых», что ходил в лобовую атаку, что лыжу тебе перебило и ты при посадке скапотировал и случайно не раскроил себе черепок?! Ты не сердись, прости меня, Фадеев, если можешь. По пьянке я тогда тебя, раненого, не разобравшись, а потом из самолюбия под трибунал. И ты выстоял, тебя не судили, мне строгача дали, а через год сам до трибунала докатился. Из партии выгнали. Теперь не подняться мне, Фадеев. Кончено. Точка.

По щекам Сударикова текли слезы. После такой исповеди человека, попавшего в беду, Вадим вдруг поверил: не врал он, что сбил сегодня два самолета, что на изрешеченной машине отбился еще от четырех «мессов». Поверил и понял, неконченый он человек, нельзя только выпускать его из-под влияния партийной организации, хоть и нет у него партийного билета. Требовательность и доверие командира и коллектива могут вернуть ему веру в себя, и у него снова вырастут крылья. Судариков отвернулся, вытер ладонью слезы.