На каком-то далёком пляже (Жизнь и эпоха Брайана Ино) (ЛП)

Несмотря на это, одним ухом Ино прислушивался к новым разработкам на рок-фронте (вскоре ему предстояло пригласить на вечер винчестерского студенческого союза неизвестную экспериментальную бит-группу The Pink Floyd) — в том числе (как свидетельствует Робин Хичкок) и имеющим отношение к вездесущему Бобу Дилану. Ему понравился обширный опус Дилана 1966 года Blonde On Blonde — его сюрреальные аллитерирующие стихи и «прозрачный, дико текучий звук» подвижного рок-н-ролла, рассматриваемый сквозь дымчатую призму французского поэтического символизма и абстрактного романтизма битников. Хоть это и была явно рок-музыка, она отодвигала в стороны традиционные границы, а кроме того, в 1966 г. (да и после) Blonde On Blonde был хиповым аксессуаром, который можно было носить подмышкой или небрежно бросить в своей жилой комнате. Но даже Дилан бледнел в сравнении с очередным открытием Ино в роке — об этой группе ему впервые рассказал Питер Шмидт, и это были Velvet Underground.

Построенная на «рассказах из жизни полусвета», созданных под явным влиянием Хуберта Селби-младшего лидером группы Лу Ридом, и поднятая ввысь с помощью мрачных напевов немецкой певицы Кристы Пэффген (она же Нико), примитивного барабанного стиля Морин «Мо» Таккер, гаражно-барочной гитары Стерлинга Моррисона и бьющего по мозгам атонального альта Джона Кейла, The Velvet Underground & Nico казалась пластинкой, созданной из бесконечных, поразительных противоречий. Выпущенная весной 1967 г., она вселила в нью-йоркских уличных хлыщей европейскую эстетскую холодность и сплавила воедино чистую поп-мелодику, неподдельный диссонанс, хладнокровную литературную отстранённость и горячий изначальный рок-н-ролл. Номинально продюсированная их общим «свенгали» — плутократом от поп-арта Энди Уорхолом (на обложке красовалась его работа в виде наполовину очищенного банана в стиле поп-арт), это была пластинка, коммерческий провал которой в момент выхода в свет находился в прямом противоречии с её громадным (пусть и не сразу проявлявшимся) каталитическим влиянием. Ино утверждал, что был одним из первых британцев, купивших её. Его часто цитируемое утверждение о том, что «эту пластинку купили всего несколько тысяч человек, но каждый из них организовал собственную группу» стало трюизмом рок-культуры, но несмотря на это, оно, видимо, довольно точно. VU оказали чрезвычайное влияние на маленький, но значительный корпус рок-авангарда 70-х и 80-х, и в том числе на многих будущих сотрудников Ино. Каждый по-своему, но и Дэвид Боуи, и Брайан Ферри, и Talking Heads, и U2 многим обязаны Лу Риду и компании.

Для Ино Velvet Underground были важны во многих отношениях. Ему доставлял удовольствие тот факт, что их песни часто были столь же мелодически доступны, как сливки современной поп-музыки, но в них была и тёмная сторона, наполненная рискованными диссонансами и экспериментальными атональными «полётами». В текстовом смысле они были настолько далеки от стереотипов «Переулка жестяных кастрюль», насколько можно было вообразить. Санкция Энди Уорхола — в то время самого известного (если не пресловутого) современного художника — также имела значение для Ино, который тоже когда-то был художником. К тому же все участники VU — за выдающимся исключением альтиста Джона Кейла — не имели музыкальной подготовки. Ино был рад узнать, что барабанщица Мо Таккер приобрела свой первобытный метрономный ударный стиль, стуча пачкой нью-йоркских телефонных справочников, а Рид принялся за сочинение песен, настроив все шесть струн своей электрогитары на одну ноту.

В дальнейшем Velvet Underground продолжали оказывать на Ино очень своеобразное влияние. Одной из его любимых пластинок остаётся третий, одноимённый альбом группы — эту пластинку он уважает настолько, что, по его словам, у него никогда не было своего экземпляра, т.к. он боялся слишком к ней привыкнуть. VU распались в 1970-м, но в 1974-м имя Ино (ошибочно) связывалось с их мнимой реформацией. В том же году он начал работать с единственным британцем из группы — уроженцем Уэльса, классическим-вундеркиндом-ставшим-рок-волхвом, Джоном Кейлом. Путешествие Кейла из провинциальной Британии в самый центр американского авангарда чем-то напоминает собственную музыкальную одиссею Ино, и — задним числом — их встреча кажется почти предопределённой. В том, что имя человека из Уэльса всего одной буквой отличалось от имени «Джон Кейдж», тоже виделась рука провидения.

Заряженный вдохновением, полученным от Velvet Underground, в конце 1967 г. Ино сделал свои первые «серьёзные» попытки выступать со звуком и начал сотрудничать с другими людьми в рамках музыкальных ансамблей — впервые со времён «Чёрных Тузов». Одним из этих коллективов была группа с причудливым названием Merchant Taylor's Simultaneous Cabinet — свободное объединение студентов последних курсов Винчестера, в которое входили друзья Ино Дэвид Халлоуз и Альф Макдональд. Обычно их называли «театральной труппой», но на самом деле это была группа студентов-единомышленников, которым не терпелось создать вместе что-нибудь музыкально-интерактивное. У руля стоял Ино, они были нацелены на авангард и брались за высоко концептуальные произведения таких авторов, как Кристиан Вольф, Ла Монте Янг, Корнелиус Кардью, Том Филлипс и Джордж Брехт. В конце 1968 г. они исполнили пьесу Брехта Drip Event, о которой Ино говорит как об «одной из лучших работ, сделанных мной в художественной школе».

Брехт, учившийся в Новой Школе Социальных Исследований — рассаднике экспериментальных идей Джона Кейджа конца 50-х — был также связан с многодисциплинными мероприятиями и самодельной эстетикой движения Fluxus, процветавшего в 60-е годы. Музыкант с прекрасным чутьём на искусство, основой деятельности которого были полумеханические системы, был для Ино просто «хлебом и водой». «Джордж Брехт создал эту штуку, которая называлась «Арбуз» или «Ящик картошки» или что-то в этом роде», — вспоминал Ино в разговоре с Лестером Бэнгсом спустя десятилетие. «Это была большая коробка с карточками всевозможных форм и размеров, и на каждой карточке были написаны инструкции для исполнения пьесы… На всех были написаны загадочные вещи, например, на одной — «Событие с яйцом — по крайней мере одно яйцо». На другой: «Два стула; один зонтик; один стул». Они все были в этом роде, но на карточке для Drip Event говорилось: «Соорудить контейнеры — такие, чтобы из других контейнеров на них капала вода». Это, понимаете ли, была партитура.»

На самом деле Ино сделал два варианта Drip Event — за простой сольный вариант он даже получил какую-то небольшую премию от колледжа. Вдохновлённый этим, он со своими подручными соорудил гораздо более объёмную модель, основанную на приблизительных указаниях Брехта — это был десятифутовый куб, сделанный из свинченных вместе листов металла. В эту штуку собиралась дождевая вода, которая затем должна была «разведена по целой серии каналов, а при падении должна была ударяться о мелкие предметы и производить шумы». У подножия этой журчащей конструкции находилась круговая стена, на внутренней поверхности которой были размещены впитывающие, пропитанные чернилами бумажки, которые должны были «оживляться» капающей водой. Это устройство прожило несколько дней, после чего пришли вандалы и разрушили его; Ино эта штука казалась «прекрасной», и он очень жалел, что так её и не сфотографировал.

Merchant Taylor's Simultaneous Cabinet вскоре углубились на территорию, где соединялись живопись, перформанс и музыка. Нигде это соединение не получилось так хорошо, как на самом первом (по словам Ино) представлении пьесы X For Larry Flynt Ла Монте Янга, партитура которой предписывает исполнителю «повторять громкий, тяжёлый звук каждые одну-две секунды на протяжении долгого времени, так однообразно и регулярно, как только возможно» (символ X в заглавии обозначал неизвестное число повторений). «Моя версия продолжалась три часа с четвертью», — вспоминал Ино. «этой пьесе ты сидишь за пианино и пытаешься извлечь как можно больше нот. Я по глупости выбрал число 3600 — количество секунд в часе — думая, что смогу извлекать по одной в секунду. Конечно, пришлось сильно замедлить темп.»