Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг.

У многих в руках появились свежие газеты. В них уже были опубликованы информации и фотоснимки о вчерашней встрече в аэропорту, о прогулке по Амуру. Журналистской оперативностью отличился представитель окружной военной газеты «Суворовский натиск» Александр Борисенко. В газете было опубликовано склишированное с почерка Михаила Александровича Шолохова приветственное обращение его к воинам-дальневосточникам:

Откуда же взялось в газете написанное рукой М.А. Шолохова приветствие, если Шолохов в аэропорту решительно отказался отвечать на вопросы журналистов, отнеся все это на «потом»? Как председатель журналистской организации края, позже я спросил Борисенко: где и когда он получил от Шолохова приветствие? Борисенко улыбнулся, довольный тем, что ему удалось «обставить» всех журналистов.

– Видите ли, – ответил Борисенко, – я узнал, где остановится Шолохов, и «махнул» из аэропорта прямо в его резиденцию. Мне удалось проникнуть внутрь помещения. Там, на втором этаже, в холле, я и «атаковал» Михаила Александровича. Слышал, что он уважительно относится к воинам, и решил воспользоваться этим. Я представился Михаилу Александровичу и подал ему заранее заготовленный текст на бланке «Суворовского натиска». Он взял его, быстро прочел и иронически улыбнулся: «Ну что ж, хорошо». Я думал, что Михаил Александрович согласен с текстом, и подал ему свою ручку, чтобы он его подписал. Но Михаил Александрович вынул из бокового кармана пиджака свой «паркер» и написал в моем блокноте свой текст и сказал: «Ну, теперь вы довольны? Или подправите?» – «Разумеется, доволен», – ответил я и помчался в редакцию. Правда, график выпуска газеты в тот день был несколько нарушен, но на этот раз меня не ругали за некоторую задержку информации…

М.А. Шолохов человек аккуратный. Вместе с первым секретарем Хабаровского крайкома партии А.П. Шишковым и секретарем правления Союза советских писателей К.В. Воронковым он пришел в Дом политпроса пораньше назначенного времени, чтобы, упаси боже, люди не ждали его.

До начала встречи оставалось еще несколько минут, и Михаил Александрович поискал кого-то глазами и вдруг спросил:

– А что, не придет сюда охотовед Сысоев?

О Сысоеве Михаил Александрович спрашивал уже во второй раз. Я вышел в фойе. Вместе с Александром Грачевым мы быстро разыскали В.П. Сысоева и вошли с ним в комнату за сцену.

Сысоев давно уже был заочно знаком с Шолоховым. Посылал ему свои книги и получал от него письма и телеграммы. Первая такая телеграмма пришла из Вешенской в Хабаровск около двадцати лет назад: «Книгу получил. Сердечное спасибо. Шолохов». Потом Сысоеву стало известно, что его книга «Охота в Хабаровском крае» была Михаилом Александровичем с интересом прочитана, и Сысоев отправил в Вешенскую свою вторую книгу – «Тигроловы». И снова теплая ответная телеграмма: «Книгу получил. Благодарю. Шлю добрые пожелания. Обнимаю. Шолохов». Страстный охотник и рыболов, Шолохов не пропускал таких книг, которые открывали перед ним охотничьи просторы необъятной Родины.

И вот теперь должна состояться очная встреча В.П. Сысоева с М.А. Шолоховым, которого Сысоев обожал со своих студенческих лет. Грачев подошел к Шолохову и что-то ему тихо сказал. Михаил Александрович оживился, взглянув на подходившего к нему человека. Уж очень заметным оказался этот человек. Высокого роста, с красивой, окладистой бородой, правильными чертами лица, внимательными, цепкими глазами, отливавшими голубизной. Михаил Александрович первым подал Всеволоду Петровичу Сысоеву руку.

– Так вот вы какой, охотник на медведей и тигролов, – ласково сказал Шолохов и улыбнулся. – Здравствуйте! А я вас таким и представлял.

– Здравствуйте, дорогой Михаил Александрович, – взволнованно сказал Сысоев. – Пригласил бы вас на ловлю тигров, да боюсь, устарели мы с вами для такого развлечения.

Шолохов хитровато прищурил свои живые глаза, веселые морщинки лучиками побежали от них куда-то к посеребренным вискам.

– Поди уж и не осталось у вас тигров-то, – сказал он насмешливо, – всех перебили или живьем повыловили…

– Да есть еще маленько, – скромно возразил Сысоев, – если сядем на вертолет, всего через час в тигрином царстве очутимся.

– Ну, если так, – сказал Шолохов, – пусть тигры еще поживут. А то всех выловим, тигроловы безработными останутся.

На этом первый разговор М.А. Шолохова с охотоведом, писателем и директором Хабаровского краеведческого музея В.П. Сысоевым оборвался. Шолохова пригласили на сцену. Появление его на сцене было встречено шквалом аплодисментов. Люди бурно выражали свое уважение и любовь к великому писателю. Михаил Александрович не пошел на трибуну, а стал говорить с места о себе, о целях поездки на Дальний Восток. Хабаровчане внимательно слушали Михаила Александровича. Они видели в нем не только большого писателя, но и члена Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза, депутата Верховного Совета СССР.

Начало своеобразной пресс-конференции было положено пятью вопросами. На первый – «Какова цель вашей поездки в Японию, что вас прежде всего интересует в этой стране?» – Михаил Александрович ответил:

– Я еду в Японию впервые, по приглашению Ассоциации японских писателей. В Японии не раз издавали мои книги: «Тихий Дон» – двадцать раз, «Поднятую целину» – восемнадцать. Издавали и другие произведения. Вот они и пригласили меня к себе. Еду я со всей семьей. В Японии меня многое интересует, хочу познакомиться там с писателями, с работниками культуры. Отчасти интересует меня и сельское хозяйство. Посмотреть чужое никогда не вредно…

Михаил Александрович поделился впечатлениями о своей недавней поездке в Скандинавские страны. Там он знакомился прежде всего с тем, что ему близко, встречался с писателями, беседовал с ними на профессиональные темы.

Как птицы стаями, полетели в президиум со всех концов зала записки. Их было столько, что на все невозможно было ответить.

– Как вы смотрите на то, что нынче не ежегодно присуждаются Ленинские премии в области литературы?

Михаил Александрович задумывается, потом отвечает:

– Да, принято такое решение, и с этим надо согласиться. Это, по-моему, закономерно. Не каждый год рождаются достойные произведения.

Михаил Александрович замолкает, и председательствующий говорит:

– А далее несколько записок с традиционным вопросом: «Как вам понравился наш Хабаровск?»

Этот вопрос встречается оживленным шумом всего зала.

– Могу сказать, – отвечает Шолохов. – С городом ознакомился бегло. Имею лишь первое впечатление. А первое впечатление, говорят, самое верное! Замечательный у вас город, честное слово! Тут мне подсказали (Михаил Александрович кивает на членов президиума): «У нас народ хороший». Вот я и говорю: если был бы плохой народ, хорошего города не было бы…

Эти слова встречаются взрывом веселого смеха и звонкими аплодисментами. Очередной вопрос:

– Михаил Александрович, вы обещали побывать в Комсомольске. Не сможете ли это сделать на обратном пути из Японии?

Шолохов:

– Во всяком случае, постараюсь…

В некоторых записках Шолохова спрашивают, как он относится к переложению его произведений на музыку.

– Отрицательно, – отвечает Михаил Александрович. – Оперы мне не нравятся. Вспомните сами, что происходит на сцене в «Поднятой целине», когда секретарь райкома поет: «Ложи на стол свой партбиле-ет». – И Шолохов неожиданно потихоньку воспроизводит это место из арии, вызывая взрыв смеха. Потом Михаил Александрович добавил: – И все же за переложение «Тихого Дона» на музыку досталось, разумеется, не мне, а композитору Дзержинскому…

– А кто вам больше нравится в роли Аксиньи: Цесарская или Быстрицкая?

– Обе Аксиньи хороши, каждая по-своему. Думаю, что вы с этим согласитесь. А впрочем, выбирайте, какая вам больше нравится…