Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Их любят, о них говорят

На льду мне было безразлично, кому и в каком звании отдать шайбу. Да и не я один был таким в ЦСКА. В звании рядового были Саша Черепанов, Дима Уколов, Юра Копылов, Лева Мишин… Я не привык обманывать людей, говорил все, что думал, в глаза, не пряча в себе, не откладывая на завтрашний день свое несогласие с тренером или с партнерами. Я так был приучен жить. И Всеволод Бобров, будь он майором или полковником, оставался для меня прежде всего человеком, одним из самых порядочных, честных, душевных людей, которых мне посчастливилось встретить в жизни. А Тарасов, если говорить прямо, остался в конце концов наедине со своим «я», насильно стал подбирать себе друзей. Но так не бывает, чтобы насильно стать другом. Я не собираюсь хоть на грамм преуменьшать хоккейные знания и тренерские достижения Тарасова, однако поставить его рядом с Бобровым не могу».

Стоит отметить, что трения между Тарасовым и Трегубовым порой возникали не на ровном месте. Трегубов частенько стал нарушать спортивный режим — прикладываться к бутылке, а для такого человека, каким был Тарасов, это было равносильно предательству на поле боя. Ситуация не изменилась даже тогда, когда Трегубов женился и переехал к жене в подвальную комнату на Неглинной. Более того, вскоре и сама жена защитника Ольга стала участвовать в застольях мужа. Конфликты с Тарасовым возникали все, чаще. Чашу терпения тренера переполнил один случай. Дело было так.

Однажды Тарасов пришел к Трегубовым и с ходу предложил Ольге войти в женсовет команды ЦСКА. Однако присутствовавший здесь же Трегубов, который терпеть не мог показуху, все эти вечерние школы, женсоветы и патриотические слова перед матчем, стал возражать. Мол, никуда моя жена не пойдет. Тарасова это задело. «Я старший тренер, в конце концов!» — попытался он воздействовать на Трегубова аргументом, который частенько срабатывал в общении с другими подопечными. Однако с Трегубовым этот номер не прошел. Он заявил: «Ольга — моя жена, и в этом доме я хозяин!» В итоге Тарасов ушел от них несолоно хлебавши. Но этого унижения он Трегубову не простил, и в 1962 году тот вынужден был покинуть команду. Армейские болельщики недоумевали, почему «Иван Грозный» так рано списан в «тираж», однако честного ответа на этот вопрос никто из них тогда не дождался. Сам А. Тарасов в своей книге объяснил это следующим образом: «Я долго убеждал Ивана, что он не прав, что, несмотря на возраст, звания, авторитет, титулы, положение, хоккеист все равно должен по-прежнему много трудиться. Трегубов этого не понимал, он не верил мне…»

Между тем Трегубова выставляли из команды откровенно по-хамски. С него, столько лет приносившего славу как своему клубу, так и сборной (на чемпионатах мира его дважды называли лучшим защитником), стали требовать вернуть все до нитки. Даже трусы с майкой. Но последняя на момент выдачи оказалась Трегубову мала, и он подарил ее знакомому офицеру. Трегубов предлагал оплатить потерю, но ему твердили: «Нам твои деньги не нужны! Верни майку!» Замену той майке Трегубов все-таки нашел, но унижение, которое он испытал, на долгие годы осталось занозой в сердце.

Уйдя из ЦСКА, Трегубов еще некоторое время играл в хоккей в командах рангом значительно ниже: в куйбышевском СКА (1962–1964), в Воскресенском «Химике» (1964–1965). Затем повесил коньки на гвоздь. Однако в гражданской жизни Трегубову не везло. Он все чаще стал выпивать в компаниях со случайными собутыльниками. Работу нашел себе соответствующую — стал грузчиком в лужниковском пивном баре. Катал бочки с пивом. Из них же и пил. Когда умерла его первая жена Ольга, многие знавшие Трегубова посчитали, что и он вскоре закончит тем же. Но судьба улыбнулась бывшему чемпиону. Встретилась ему на жизненном пути женщина (кстати, тоже Ольга), которая полюбила его и не побоялась связать с ним свою судьбу. В начале 70-х они поженились. И произошло чудо — Трегубов бросил пить. С тех пор до самой смерти он не знал даже запаха спиртного.

Начало 90-х Трегубов встретил простым пенсионером с пенсией в 120 рублей. Родной клуб ЦСКА, которому он принес столько славы, его практически забыл (даже на юбилей не позвали). Районные власти предлагали ему тренировать детей, но Трегубов колебался. Однажды уже попробовал и обжегся — приходилось быть больше не тренером, а выбивалой, сторожем, подметальщиком. Но с детьми работать очень хотелось. Не довелось…

В середине 1991 года у Трегубова обнаружили рак легкого. Зная, что скоро умрет, он попросил жену похоронить его на Востряковском кладбище, рядом с его другом и бессменным партнером по ледовой площадке Николаем Сологубовым. 1 сентября Иван Трегубов скончался. Его просьбу жена выполнила.

P. S. Спустя всего лишь год после смерти Трегубова в землю Востряковского кладбища лег еще один прославленный наш хоккеист — Дмитрий Уколов. Он умер в нищете и полном забвении, пролежав в морге три недели так никем и не востребованный. Его уже собирались похоронить в безымянной могиле. Помог случай.

Александр АЛЬМЕТОВ

В 50—60-е годы армейская тройка Александр Альметов, Константин Локтев и Вениамин Александров была одной из ведущих в ЦСКА и в сборной. При этом каждого из них отличал свой особенный «почерк». Например, Альметов покорял зрителей не только высоким мастерством — неповторимой техникой и прекрасным пасом, — но и поистине джентльменским отношением к соперникам. Во всесоюзном чемпионате 1964 года он стал лучшим бомбардиром — забросил 40 шайб. Однако в 27 лет (в 1967 году) Альметов вынужден был покинуть хоккей. Почему? Как и у многих его коллег по клубу, у него не сложились отношения с тренером Анатолием Тарасовым. И вновь, как и в случае с И. Трегубовым, камнем преткновения в этом конфликте стала женщина. Вот как вспоминал об этом А. Тарасов: «Ближе к драматической развязке у Саши появилась, и это естественно, любимая женщина. На мой взгляд, общению с ней форвард уделял слишком много внимания и времени. Вот почему между нами нередко возникали конфликтные ситуации. И в конце концов мы расстались…»

Чисто внешне расставание Тарасова и Альметова прошло вроде бы нормально. Но это только чисто внешне. Когда он попросил предоставить ему работу в родном клубе, ему отказали. Пришлось в качестве тренера-консультанта ехать в куйбышевский СКА. Однако даже с годами неприязнь к нему цээсковского руководства не прошла. Когда он через несколько лет вновь вернулся в Москву и пришел в родной клуб — на этот раз хотел попросить дать ему возможность тренировать мальчишек, — ему опять отказали. Сказали: нет вакансий. А чтобы Альметов не обивал напрасно пороги ЦСКА и не отвлекал «занятых людей» от работы, его и вовсе отлучили от хоккея — отправили в одну из частей ПВО. После нескольких месяцев службы там лейтенант Альметов написал рапорт об увольнении из армии. Этим поступком Альметов навсегда испортил отношения с руководством некогда родного для него клуба. Отныне дорога туда ему была заказана.

Самое удивительное, что в портретной галерее героев армейского спорта в ЦСКА на Ленинградском проспекте присутствует и фото Александра Альметова. Однако живому человеку места в стенах клуба так и не нашлось. Единственным, кто хотя бы иногда поддерживал его в трудную минуту, был его товарищ по тройке Константин Локтев. Остальных — будто отрубило. Даже жена, не выдержав бесперспективности мужа, ушла от него к другому — более благополучному.

Кем только не работал Альметов после своего изгнания из ЦСКА: оператором котельной, инструктором физкультуры, подсобным рабочим и даже тренером фабричной команды. В 80-х годах в газете «Советский спорт» появилась информация, что он устроился… могильщиком на Ваганьковское кладбище. Однако информация оказалась ложной — ничего подобного в судьбе Альметова не было.

Между тем эта заметка сыграла определенную роль в жизни некогда знаменитого спортсмена — о нем впервые за два прошедших десятилетия вспомнили бывшие одноклубники. Правда, лучше бы не вспоминали. Однажды Альметову позвонили домой из ЦСКА и сообщили, что руководство клуба включило его в туристическую поездку в Швецию. Альметов, естественно, обрадовался и приехал в ЦСКА, чтобы оформить все полагающиеся документы. А ему сообщают: «Так мы вас включили запасным. Если вакансия освободится, тогда вы обязательно поедете». На что Альметов спокойно заметил: «Извините, но я даже в сборной никогда не был запасным…» Хотел было развернуться и уйти, но его вовремя удержали. Видимо, поняли, что поступили с великим форвардом нетактично.