Дневник научного работника (СИ)

В 13 час я уже был в магазине «Юный техник» около Белорусского вокзала. Пытался купить микросхему КР1005ХА6 (цвет в ВМ-12), но там было хотя и достаточно торговцев с рук, но такой МС не нашлось. Купив кое-что из дешёвого хлама, в частности ТВ-кабель 36 м = 7р 20к, я отправился в другой магазин: «Электрон» на Бутырском валу. Но и там, у завсегдатаев ХА6 не нашлась, были ХА2,-3,-4, (ХА2=25 руб).

Вечером Олег опять принёс два фильма, и мы сидели до 23 час, так что я не успел доделать новую антенну для ДМВ (хочу сделать лучше, чем я сделал для Марии Ивановны).

18 мая 1990 года, пятница.

Утром стало скучно в шахматном клубе: ни игры, ни дискуссии.

В 9 час я отправился на машину, где впервые запустил СП356. «Контроль команд», - чего ещё можно было ждать? Заказал аварийную печать (т.е. вывел на печать всю СП на её рабочем месте) – теперь в первую очередь надо ещё раз проверить эту распечатку по бланкам. По пути на машину встретил там Виктора Кобзева и Жору Катаева. Оба сообщили мне неприятные новости. Кобзев спросил, почему наш Ваня не пришёл вчера на контрольную работу – может, он и сегодня не придёт сдавать зачёт в 10³⁰? Я позвонил домой, чтобы разбудили Ваню и послали его в институт, но он сначала посмотрел ТВ, а только потом собрался идти на зачёт. А Жора рассказал, что новая ЭВМ уже куплена (за 2 млн р), и стоит не распакованная в вестибюле, но мой брат решил перепродать её вертолётчикам в Томилино, потому что уверен, что она окажется не загруженной, и деньги зря пропадут.

Я про брата слышу каждый день, а вижу его раз в полгода. Вчера, например, Белоцерковский упоминал о нём, как соавторе с его коллективом в создании новой расчётной системы…

Вернулся Рыбаков из Казани, но выйдет работать в понедельник.

Половину обеденного перерыва я просидел на рабочем месте, заполняя дневник. Эдуард спит. Он так устаёт, что должен в обеденный перерыв обязательно поспать. Шахмат нет. На улице дождь.

19 мая 1990 года, суббота.

Мой туристский друг Леонид Борисович Костюшин, с которым мы путешествовали по Камчатке в 1968г, - тогда втроём: я, он и Роллан Шипов, - мы поднимались на Ключевскую сопку, в то числе я и Роллан поднялись до самого кратера, и ещё мы с ним путешествовали по Средней Азии в 1976г, - так вот, Костюшин до сих пор каждый выходной устраивает туристские походы по Подмосковью. В Первомайские праздники он с Николаем Хвостовым звали меня в поход по Шатурским болотам, но…

У меня совсем другое хобби. Всю субботу я делал антенну. Я её начал делать в четверг, но помешал Олег (я писал). Короче говоря, я повторил работу, проделанную для соседки М.И. Теперь у нас тоже всё отлично!

Антону крупно повезло: в нашем ЖУМе он купил 10 видеокассет “AGFA” по 50 руб. На чёрном рынке они стоят по 75 руб.

20 мая 1990 года, воскресенье.

Бассейн стал утомительным. Уже второй раз я проплываю 1400 м вместо 1500. Боюсь, что здоровья бассейн не прибавляет, а наоборот, портит сердце. Жаль, что в народе неизвестны простые способы диагностики состояния сердца. Когда 30 лет назад у меня заболело сердце, я решил съездить в специальную московскую поликлинику для цаговских учёных. Сердце всё время ныло, врачи сделали кардиограмму и прописали валидол. Когда я вернулся домой, то обратил внимание на то, что кроме сердца болит левое плечо, а при ходьбе по Москве вообще ничего не болело. Я стал подозревать, что дело не в сердце. Взял у Вали медицинскую энциклопедию и вычитал, что это скорее шейный радикулит. Симптомы такие: если кашлянуть или прыгнуть на пятки, то боль усиливается. Признаки стенокардии совсем другие: если присесть 20 раз, то боль усиливается, а радикулит наоборот проходит. И в самом деле, тогда был радикулит и за лето он прошёл (была травма шеи). Теперь какое-то другое ощущение в груди – непривычное – и это влияние бассейна. Всё-таки проплыл 60 км за зиму – больше, чем за всю жизнь.

Юра Муллов принёс все Викины компакты (CD). Я решил все прослушать до её приезда через две недели в Москву. Но на её пути встали трудности. Она живёт в Вене, и когда она пошла в Советское посольство за визой, то ей отказали в этом, так как по закону люди с двойным гражданством не допускаются в СССР. Ей предложили условие: либо написать заявление об отказе от Советского подданства, либо от Австрийского, – и тогда через 30 мин она получит визу для поездки в СССР. У Вики вышло 5 дисков. Надо всё списать на магнитофон – списывается почти без потерь. Гера в это время зашивает на швейной машине свою куртку. Звучал 1-й концерт для скрипки с оркестром Паганини, – ему очень понравилось.

Теперь вместо Гаянэ ко мне ходит её муж Гриша. Кроме видеокассет он просит также отремонтировать его японскую магнитолу и пр.

21 мая 1990 года, понедельник.

Обнаружив кое-какие ошибки в КС11+СП356, я снова иду на машину. БЭСМ-6 постепенно сворачивает свою деятельность. Уже ограничена работа перфораторов тремя сеансами по одному часу: с 9, 11 и 15 час.

В машинном зале сегодня операторами работают две Наташи. Пока они пускают мою задачу, я разговорился с Виктором Родиным. Он теперь на своём «Запорожце» ездит с Верой на свой садовый участок за Егорьевск. Ему дали 6 соток, как всем. Пока вместо домика с садом, дикие кусты, залитые водой.

«Переполнение АУ» – такой вышел «результат». Исправил, - стройная Наташа сообщила: «У Вас опять переполнение АУ на том же месте».

Но я-то вижу, что это уже другое переполнение. Присел в секторе персонала, сначала в кабинете Виктора Севастьянова, но тот раскрыл окно, а на улице собачий холод. Тогда я пересел в основную комнату, где Родин и две Люси, поближе к яркому солнцу. Я рассмотрел свой двухметровый результат, - оказалось, дел ещё так много, что лучше нести всё к себе.

До обеда ещё раз проверил всю распечатку СП356, на этот раз в деле, а после обеда начал глобальную проверку: всё-таки 700 ячеек!

Во время обеденного шахматного блица произошёл маленький казус.

В классе А играли Рыбаков с Венедиктовым, а в классе Б – бессовестные курильщики Ягольницкий с Орловым. Со звонком в 13³⁰ Рыбаков с Венедиктовым тут же кончили и собрали шахматы, а Яг. с Орловым режутся, не переставая. Началась политическая дискуссия, которую я затеял с Поповским, а они всё играют, а время уже 13⁴⁰. Мызин стал их стыдить: «Здесь начальник сидит, а вы всё играете!» Они отвечают: «Мы начали до звонка» (уважительная причина, кем-то введённая на халяву). Мызин смёл у них шахматы, а я смотрю, где же начальник? И они спрашивают, где начальник? «Да вот он!» – Мызин показывает на Поповского. И в самом деле! Он нам так примелькался за 30 лет, что не сразу удаётся вспомнить, что он теперь начальник НИО-19. К этому следует добавить, что Мызин в эти дни за Соболева, который уехал в Чехословакию.

22 мая 1990 года, вторник.

Программа СП356 постепенно продвигается к концу. Каждый день я устраняю по одной-две очередные ошибки, и вот уже напечатались основные результаты, и программа застряла на дополнении.

А между тем весь обслуживающий персонал БЭСМ-6 в тревоге, так

как прибывшая ЭВМ «Эльбрус» стоит в вестибюле, упакованная в ящиках, и администрация ЦАГИ не решается её оплатить: 2 млн руб. Если «Эльбрус» не поставят, тогда весь сектор БЭСМ-6 будет ликвидирован. Жора Катаев и Галя Герасимова смотрят на меня грустно и ждут, чтобы я поговорил с братом. Я звоню брату (напоминаю: он нач. НИО-17, т. е. ВЦ ЦАГИ), а он по поводу "Эльбруса" отвечает так: «Никто не хочет брать на себя расходы по «Эльбрусу», поэтому ЦАГИ отказывается от него». Тогда я иду в НИО-15 к Голышко, который больше всех настаивал на приобретении «Эльбруса», а он даже не имеет сведений о надёжности этой машины, хотя в МГУ уже работают два «Эльбруса».

2 млн! – для нашей привычной рабской психологии эта сумма не воспринимается. Мой брат Николай говорит мне: «От тебя зависит, купит ли ЦАГИ этот Эльбрус». Я же в ужасе от этой цифры. Как я могу отвечать за прибыльную эксплуатацию этой ЭВМ, если через два года я уйду на пенсию! А мои орлы уже привыкли к Лабтаму, и надежда, что они захотят вернуться на линию БЭСМ-6 – Эльбрус, - очень слабая.