Однажды в России, или Z cesku - z laskou

Первая идея, которая пришла в голову - конечно же, на базе! Где, как не на родной базе, где все, как говорил Виталий, в моем полном распоряжении. Примерно после полудня Иван ускакал на поиски уборщицы и, наконец, появился с радостным известием - нашлась добрая душа, которая, в общем-то, может отлучиться на три часа, но лучше, конечно, чтобы ее вовремя вернули обратно - боится гнева директора.

Директор был странный человек. Больше всего он был похож на отставного военного. Очень браво ходил, не разговаривал, а кричал так, что слышно его было в противоположной части здания, от него резко пахло одеколоном, а кроме всего он частенько баловался алкоголем. Не знаю, всем ли сообщил Виталий ту же вещь что и мне - что я полный хозяин на базе, главный человек - но до директора эта «передачка» явно не дошла (впоследствии я начал выявлять, что не только до него одного). Едва он прознал, уж не знаю каким образом, что мы нанимали Его уборщицу, как устроил нам выволочку.

Об этом, впрочем, позже. Через 15 минут после того, как Иван принес благую весть о том, что я, наконец-то, смогу перестать дышать пылью, спать черт знает на чем и без содрогания заходить в ванную, бабушка умилительно влезала с двумя ведрами и шваброй в наш микроавтобус. Скоро мы оказались у меня дома, и женщина принялась за работу со столь оптимистичным прогнозом - сделаю все часика за два - что мне оставалось лишний раз восхититься русским простым народом. Тем временем, мы могли съездить по магазинам и прикупить всякого добра для дома - щеток, тряпок, подушек, одеял. Я катался по району, который совсем скоро станет для меня родным, и удивлялся. Удивлялся многим вещам. Например, очередям на автобусных остановках. Я сначала не поверил, когда мне сказали, что это люди ждут маршрутного такси. Начнем с того, что я вообще не знал, что это такое. Удивлялся магазинам-коробкам, которые кучковались у метро и где можно было купить все что угодно - от детских игрушек, до пирожков; от часов (якобы швейцарских) до так нужных мне теплых одеял. Удивлялся, как люди, работающие в этих магазинах-коробках месяцами, не имеющие возможности покинуть этот крохотный пятачок даже для того, чтобы прогуляться по неприглядной территории, прилегающей к метро по слякоти или морозу, сохраняли способность улыбаться мне, помогать выбирать вещи, благодарить за покупку, а если вдруг узнавали (поначалу это случалось еще на так часто, как потом, когда даже улицу от магазина до магазина было спокойно не перейти), то желали удачи. Как будто все эти женщины так отчаянно переживали за «Зенит».

Исключением, впрочем, стал один эпизод в супермаркете. Набрав продуктов, я по привычке начал набирать на кассе полиэтиленовые пакеты, после чего погрузил в них покупки и приготовился идти. Не тут-то было! Кассирша меня остановила грозным криком, кажется «мужчина, вы куда?!». Оказывается, за пакеты нужно было заплатить какие-то ничтожные монеты, что стало для меня настоящим откровением - ни с чем подобным я в своей жизни не сталкивался. Судорожно я начал копаться в кошельке, но ни одной железной монеты не нашел. Предложил даме сто рублей, на что она, не сбавляя в воинственности (еще бы, вора поймала!) резко бросила: «У меня нет сдачи!». Я махнул рукой и пошел прочь, но Иван, у которого были какие-то монеты, отдал мне сторублевку обратно, а продавщице принес извинения (я разволновался так, что онемел) - мол, человек не местный, не знает, что пакеты платные. Женщину не убедило ничто - провожала она нас уничтожающим взглядом.

Мы вернулись домой, как и планировалось, часа через два. На улице было довольно пасмурно, и поэтому я удивился, что не увидел света в своих окнах. Может, старушка поработала и уснула?

Я отпер дверь и вошел в темный холл. Детектив какой-то, честное слово! Увиденное буквально шокировало меня. На ступеньках, в кромешной тьме сидела женщина, поставив с одной стороны ведро, а с другой держа швабру, как Нептун трезубец. Бабушка почти дремала. Увидев нас, она встала и начала подробно рассказывать, что и как она сделала. Я не выдержал и спросил ее, почему она не пошла прилечь в нормальное место, в холл, например. В ответ уборщица что-то пролепетала невнятное, насчет того, что она «боялась чего-то». Чего именно, я не расслышал, но догадка неприятно поразила меня. Социальное неравенство в России даже не позволяет старому человеку, честно сделавшему свою работу, войти в комнату к богатому человеку и расположиться в нем. Он то ли считает это выше своего достоинства, то ли боится «как бы чего не вышло». Значит, бывает так, что хозяева таких домов ни во что не ставят тех, кто у них работает? Не буду отвечать за всех чехов, но когда украинские рабочие делали ремонт в фитнесс-центре моей жены Зузаны, та носила им еду, питье, обращалась с ними как с помощниками, людьми, которые делают что-то хорошее. Так как же может быть такое, что старушка-уборщица боится войти в мой холл и прилечь на диван!

Все эти мысли не давали мне покоя целый день, а поначалу я просто впал в оцепенение. Старушка показала результаты своей работы, едва ли не насильно проведя по всем комнатам, где проводилась уборка. Наконец-то я хотя бы мог перестать дышать пылью. Впрочем, буквально несколько минут спустя меня ждало очередное потрясение. То, о чем я сейчас напишу, не укладывается в пределы человеческого понимания. Во всяком случае, того человеческого понимания, к которому я более или менее привык. Перед тем как выйти из дома и сесть в микроавтобус старушка открыла у меня перед носом свою сумку со словами: «Проверьте, что я у вас ничего не украла». Отдышавшись от эмоций я начал убеждать женщину, что я ей доверяю и делать этого ни за что не стану, но она долго еще не хотела закрывать сумку. Предел моему терпению наступил на следующий день, когда наш знакомый директор перед нашим отъездом на тренировку в фитнесс-центр выскочил откуда ни возьмись и, как всегда громко, начал вычитать Ивану за то, что тот без его ведома взял да увез уборщицу средь бела дня. Забыв видимо, что ездила его подчиненная не абы куда, а домой к главному тренеру. Которому, как будто, было сказано, что именно он является первым человеком на базе.