Из сборника «Стихи о себе» (Париж, 1931)
«Печального безумья не зови…»
Печального безумья не зови.
Уйдём опять к закрытым плотно шторам,
К забытым и ненужным разговорам
О вечности, о славе, о любви.
Пусть за стеной шумит огромный город,
— У нас спокойно, тихо и тепло,
И прядь волос спускается на лоб
От ровного и гладкого пробора.
Уйдём назад от этих страшных лет,
От жалких слез и слов обидно-колких,
Уйдём назад — к забытой книжной полке,
Где вечны Пушкин, Лермонтов и Фет.
Смирить в душе ненужную тревогу,
Свою судьбу доверчиво простить,
И ни о чём друг друга не просить,
И ни о чём не жаловаться Богу.
13 — III — 1931
Из сборника «Стихи о себе» (Париж, 1931)
«И вовсе не высокая печаль…»
И вовсе не высокая печаль,
И не отчаянье сдвигало брови…
Весь вечер пили, долго пили чай,
И долго спорили о Гумилеве.
Бросали столько безотчётных слов,
— Мы ссорились с азартом, и без толку.
Потом искали белый том стихов,
Повсюду — на столе, в шкафу, на полках.
И не нашла. И спорили опять.
Стихи читали. Мыкались без дела.
И почему-то не ложились спать,
Хоть спать с утра мучительно хотелось.
День изо дня — и до каких же пор?
Всё так обычно, всё совсем не ново.
И этот чай, и этот нудный спор
О Блоке и таланте Гумилева.
31 — I — 1930
Из сборника «Стихи о себе» (Париж, 1931)
О РОССИИ
1. «Я в жизни своей заплутала…»
Я в жизни своей заплутала,
Забыла дорогу домой.
Бродила. Смотрела. Устала.
И быть перестала собой.
Живу по привычке, без цели.
Живу, никуда не спеша.
Мелькают, как птицы, недели,
Дряхлеет и гибнет душа.
2. «Однажды случайно, от скуки…»
Однажды случайно, от скуки, —
Я ей безнадежно больна, —
Прочла я попавшийся в руки
Какой-то советский журнал.
И странные мысли такие
Взметнулись над сонной душой.
Россия! Чужая Россия! —
Когда ж она стала чужой?
3. «Россия! Печальное слово…»
Россия! Печальное слово,
Потерянное навсегда
В скитаньях напрасно-суровых,
В пустых и ненужных годах.
Туда — никогда не поеду,
А жить без неё — не могу,
И снова настойчивым бредом
Сверлит в разъярённом мозгу:
Зачем меня девочкой глупой,
От страшной, родимой земли,
От голода, тюрем и трупов
В двадцатом году увезли?!
13 — VII — 1933
Из сборника «Окна на север» (Париж, 1939)
СТИХИ К СЫНУ
«За то, что нет у меня друзей…»
За то, что нет у меня друзей
И с детства я была одинокой;
За то, что за морем, в стране далёкой,
Осталось так много ненужных дней;
За то, что нечего мне терять;
За то, что звонкий смех разлюбила;
За то, что днём валюсь на кровать
Без мыслей, без слов, без слёз, без силы;
За горечь длинных, пустых недель;
За сердце холодное, но не злое, —
Дана мне тихая колыбель,
Глаза голубые и детский лобик.
4 — IX — 1929
«Вечерами в комнате отдельной…»
Вечерами в комнате отдельной,
Всю её внезапно полюбя,
Я ласкаю песней колыбельной
Слабого и нежного — тебя.
Я спою о том, как дни скользили
Как мелькали мутные года,
Расскажу большие сказки-были
Про зверей, поля и города.
Расскажу о море тёмно-синем,
О большой и путаной судьбе,
О какой-то сказочной России.
Никогда не ведомой тебе.
И под гнётом прежних слёз и бедствий,
Опустив на лампу абажур,
Про своё оборванное детство
Колыбельной песней расскажу…
1929
«Я знаю, как печальны звезды…»
Я знаю, как печальны звезды
В тоске бессонной по ночам
И как многопудовый воздух
Тяжёл для слабого плеча.
Я знаю, что в тоске слабея,
Мне тёмных сил не одолеть.
Что жить во много раз труднее,
Чем добровольно умереть.
И в счастье — призрачном и зыбком,
Когда в тумане голова,
Я знаю цену всем улыбкам
И обещающим словам.
Я знаю, что не греют блёстки
Чужого яркого огня;
Что холодок, сухой и жесткий
Всегда преследует меня…
Но мир таинственно светлеет,
И жизнь становится легка,
Когда, скользя, обхватит шею
Худая детская рука.
9 — II — 1932
