Взыскующие града. Хроника русской религиозно-философской и общественной жизни первой четверти ХХ век

Вчера явился к нам кн. Трубецкой и, сообщив, что Струве просит все наши пять речей в "Русскую Мысль", спрашивал нашего согласия. Мы, конечно, согласились, без всяких колебаний, потому что "Русская Мысль" сейчас чуть не единственный приличный журнал и кроме того, там как раз место для наших речей. Так что тебе придется свое "нетерпение" опять подавить и ждать еще месяц появления моего "Круппа". Время бежит ужасно скоро, и я начинаю как-то внутренне вопить от того, что ничего не успеваю делать. Сколь обширны у меня планы и как мало осуществленного! <…>

536.     В.Ф.Эрн — Е.Д.Эрн <14.10.1914. Москва — Тифлис>

14 октября 1914 г.

<…> Я ужасно разочаровался, что твое любопытство, или, как говорит Вячеслав, твоя "любоиспытательность", не удовлетворилась выдержками из газет и моими описаниями. Увы мне несчастному! Твоя жажда подобна раскаленной плите, а я на нее могу брызгать всего лишь капельки. Что же мне делать? Я послал тебе еще две вырезки, из них последняя довольно точно передает мою мысль, и ты по нескольким цитатам узнаешь своего неистового супруга. В дополнение могу сказать, что сегодня приходил ко мне Ботик (помнишь, Наташин спутник в Тифлисе?) от редакции "Бюллетеней книжных известий и литературы" [1614] и на том основании, что их интересует "все выдающееся и находящееся в центре интересов момента" просил у меня рукопись моей речи для того, чтобы сделать из нее несколько цитат и вообще дать отчет. Я несколько побоялся на том сновании, что он мне испортит дело с "Русской Мыслью", но все же рукопись дал. Из этого ты можешь заключить, что мой удар по немцам оказался более или менее сильным <…>

Возможно, что в начале ноября мы с Вячеславом поедем в Петербург, вдвоем повторять наши доклады, и я мечтаю о том, чтобы поехать вместе с тобой. Тогда ты услышишь мою речь, да и в Петербург проедешься <…>

Я ходил к Челпаше зондировать насчет диссертации. Он говорил, что приложит все усилия, чтобы сделать мой диспут в этом полугодии. Если приедут Бердяевы и "приложат все усилия" на Челпанова — то я думаю, свое обещание он сдержит, и с этим делом я покончу к Рождеству. Дал бы Бог! А то я очень тягочусь своим неопределенным положением и необходимостью всячески изворачиваться, чтобы добывать презренный металл <…>

537.     С.Н.Булгаков — А.С.Глинке [1615] <29.10.1914. Москва — Н.Новгород>

29 октября 1914 г. Москва

Дорогой Александр Сергеевич!

Очень скорблю с Вами и за Вас о болезни Глеба, дай, Бог, ему вполне оправиться. Кажется, после тифа надо очень беречься, особенно в диете. А как же со зрением Вашего младшего мальчика? Как второй глаз? В настоящее время здесь, в Москве, о. Георгий, которому Головин снимал катаракт, собираюсь с аввой его навестить. После Вашего отъезда у нас было заседание по поводу войны, после чего выяснилось для меня, что в "Пути" сборники едва ли осуществимы, по крайней мере, теперь, так что даже и вопрос об этом поднимать не охота. Доклады же наши все пошли в "Русскую Мысль".

Конечно, если будет планироваться какой-либо сборник, я непременно Вас буду иметь в виду. Вы забыли (или раздумали?) поговорить с Н.В.Соловьевым [1616], скоро оставляющим Москву, по поводу книжки о преп. Серафиме. М<ожет> б<ыть>, поручите это авве? Я живу пока очень благополучно, ввиду свободы от лекций. Дети хворают умеренно. Вяч. И<ванов> и Эрн живут по-прежнему.

На днях Вяч. Ив<анов> читал нам (вкупе с приехавшим о. Павлом) свою трагедию "Дети Прометея" [1617].

Христос с Вами и Вашей семьей.

Обнимаю Вас. С.Б.

538.     Е.Н.Трубецкой — М.К.Морозовой [1618] <17.11.1914. Саратов — Москва>

17 ноября 1914 г. Саратов

Милая и дорогая Гармося, пишу тебе из Саратова коротенькую записочку, так как некогда, — сейчас предстоит осмотр города, а потом отъезд. лекция вчера собрала много народа. не обощлось без типического "российского" инцидента. полиция уже в самом помещении для лекции перед самым началом потребовала от нас подробных конспектов. мы вынужден были их тут же написать и через это опоздали на ¹/₂ часа. Ильин, по-видимому, понравился — его три раза вызывали; а меня встретили аплодисментами и провожали. Чувствую, что моя лекция была куда лучше и с большим подъемом, чем то, что я читал в Москве. но в какой мере она подняла публику — не знаю. Т<ак> к<ак> ни от кого об этом не мог услышать. <…>

539.     С.Н.Булгаков — А.С.Глинке [1619] <24.12.1914. Москва — Н.Новгород>

Москва, 24 декабря 1914 г.

Дорогой Александр Сергеевич!

Поздравляю Вас с праздником Рождества Христова и шлю Вам сердечный привет. Надеюсь, что все Ваши здоровы и благополучны и от души Вам этого желаю. Мы совершенно благополучны и встречаем праздник все вместе. Перед праздником я бы в Зосимовой пустыни (один). Там двольно малолюдно по случаю войны, вопреки моим ожиданиям. О. Герман сильно стареет и производит впечатление уже уходящего, хотя по-прежнему на своем посту. Ему недавно делали глазную операцию, но без большой пользы. Мих<аил> Ал<ександрович> хворает инфлуенцией, почему-то затянувшейся. Эрны уехали. О. Павел тоже прихварывает, — чересчур изнуряет себя работой и постом. Был Николай Александрович, — в общем все то же. Дела его плохи, но голову несет высоко, и за это, конечно, молодец!

У меня от войны очень щемит сердце, не от самой войны, но от пассивного безучастия в ней. Тяжело быть только зрителем. Но до сих пор не умею принять участия, а до мая теперь буду и занят. Мне отвратительна мысль корреспондентства, но очень манит мысль пережить войну в какой-нибудь деловой службе, хотя на короткий срок. Но все равно, сейчас об этом нельзя и думать.

Пока что, читал о войне лекцию и буду читать ее в Киеве. Осенью воспользовался для работы над своей книгой [1620] и порядочно ее подвинул, хотя еще и не кончил. Уже вижу Вашу мину по поводу этого…

Что же Вы не повидались с Соловьевым относительно рекомендации книжки о преп. Серафиме? Кажется теперь он переведен в Кострому, и дело опоздано, хотя в Москве он бывает.

Между нами. Мы приступили к печатанию творений А.Н. Шмидт. Уже много встреч прошо в колебаниях и незнании, как поступить с ее рукописями. Дело в том, что по характеру их содержания установить внутреннее к ним отношение до сих пор невозможно (да и не станет возможно до каких-либо мистических подтверждений или обнаружений). Но со времени войны нам стало ясно, что таить от мира факт существования Шмидт далее нельзя, да и докуда же таить? И разве нерешительность и медлительность есть решение? Под этим молчаливым и настойчивым понуждением и было принято это очень важное решение. Возможно, впрочем, что книга будет задержана цензурой и т.д., ну, значит, так и надо, а мы свое дело сделали. Вероятно Вы будете ворчать, но поставьте себя мысленно в положение фактического душеприказчика Шмидт, и Вы почувствуете, как оно трудно и ответственно. Впрочем, ведь Вы не знакомы с содержанием рукописей, и Вам трудно судить о всей значительности их.

Елена Ив<ановна> шлет Вам привет. Кланяюсь О<льге> Ф<едоров>не. Да хранит Вас Христос, днесь в Вифлееме рождейся.

Любящий Вас С.Б.

1915 год

540.     С.Н.Булгаков — А.С.Глинке [1621] <8.01.1915. Москва — Н.Новгород>