Паркур (ЛП)

– Мы побеждаем страх, придумывая чрезвычайную ситуацию. Находя достаточно весомую причину, чтобы сделать прыжок. Чтобы мотивировать практикующего, я могу сказать ему: «Мы уже час находимся здесь и разговариваем об этом прыжке, но если однажды за тобой будут гнаться пять питбулей, то у тебя не будет и десяти секунд для раздумий».

В жизни мотивация именно так и работает. Если однажды мне придется драться с громилой без какой-либо важной причины, я отступлюсь, но если моя мать будет находиться в опасности, то я брошусь на него, и пусть он будет самым сильным в мире, я набью ему морду. Для меня это так работает. Когда я занимался Паркуром, я придумывал миллионы сценариев, чтобы преодолеть сложные препятствия.

Это мог быть пожар, опасность взрыва какого- то вещества, близкий, которого нужно спасти, ребенок, который застрял где-то. Чрезвычайные ситуации помогают мне разблокировать определенные механизмы в голове, и в один момент мое видение окружения меняется. Я начинаю быстрее соображать, начинаю видеть пути, которых не видят другие, и во мне больше нет страха.

Моя сила увеличивается десятикратно, как у матерей, которые спасают своих детей от пасти крокодила. Они не думают, когда делают это, они не задаются вопросом, могут ли они это сделать, достаточно ли у них силы, и не убьет ли их крокодил... Их единственная мысль – это необходимость спасти ребенка. В таком порыве соединяются сразу их воля, энергия и действие, которое должно совершиться. В Паркуре также. Тренировки должны привить естественный подход: когда кто-то остается задаваться кучей вопросов по поводу постановки стоп или рук, я уже преодолел препятствие.

– Наверняка начинающие с самого начала не делают очень больших прыжков?

– Нет, мы не заставляем никого прыгать с высоты 10-ти метров с самого начала. Даже если он говорит нам, что не боится этого. Я сам решаю, что ему делать. Я могу сказать ему делать прыжок на точность на высоте 30 сантиметров, он должен повторить его 20 раз подряд. Я аккуратно отношусь к случайностям. Все могут попасть мячем в корзину или ножом в цель один раз. Но если парень повторяет движение 20 раз, тогда он реально его умеет.

Не стоит забывать, что Паркур предлагает разные уровни: уровень, доступный каждому, и тот, что достижим для экспертов, которые тренируются, как я, в течение 10 или 20 лет. Важно развиваться шаг за шагом.

Мы не начинаем с подтягиваний на высоте 50-ти метров, нет. Потому что если ты сорвешься на двенадцатом подтягивании, это конец. Ты умрешь или останешься парализован. Нет ни чудес, ни магии в Паркуре, нужно работать, закаляться. Может случиться так, что мы окажемся висящими на одной руке во время тренировки, так что необходимо тренироваться, но мы начинаем висеть на одной руке на высоте двух метров и когда мы можем удержаться 3-4 минуты, мы понемногу добавляем высоты.

В Паркуре мы вынуждены так тренироваться, никогда не стоит говорить, что ты готов к более сложному уровню, если у тебя не получается повторить прыжок или движение, справляясь со всеми физическими аспектами и внешними факторами как ветер, дождь или даже с маслом, разлитым на бетоне. В итоге ты должен быть способен принимать все эти факторы без сложностей, не склоняясь к многочасовым размышлениям.

– Могут ли практикующие тренироваться сами?

– Настоящий Паркур тренировать в одиночестве очень опасно, лучше, чтобы кто-то составил тебе компанию. Сейчас я отдаю себе в этом отчет. Когда я был начинающим, я следовал советам моего отца, он был моим духовным проводником в каком- то плане.

Практикующие должны наблюдать друг за другом, замечать, если у друга неправильный выпрыг, достаточно ли у него опыта, чтобы сделать прыжок. В противном случае он должен его отговорить. Нет ничего страшного в том, чтобы не сделать прыжок, который получается у твоих друзей. Это не соревнование.

У сегодняшней молодежи есть большая проблема, которую нужно решать, это проблема эго, стиля «я хромаю, но все равно сделаю это»: единственное, чего можно добиться в таком случае, это месяц гипса или еще хуже. Нужно прислушиваться к своему телу, нельзя позволять другим влиять на себя, особенно когда они заставляют тебя сделать прыжок, который ты не чувствуешь.

Я видел парней, которые никогда не занимались Паркуром, они брали в руки камеру и говорили другим детям: «Давай, прыгай, я снимаю! Ты увидишь, я сделаю тебе крутой монтаж, давай, че, прыгай!» Это идиотизм, это безответственность.

– Система обучения паркуру еще не очень развита во Франции. Пытаетесь ли вы способствовать этому?

– Это сложно, так как требует координации многих вещей, многих контактов с общественными организациями, мэриями, регионами, добровольцами и т.п. Нужно так же попытаться найти правильную структуру тренировки для обучения азам Паркура, но сегодня многое еще не готово к этому.

Но лично я не буду делать массовое обучение. Это не интересует меня. Мы с моим братом Жаном-Франсуа и другими адептами Паркура пытались правильно все организовать, но это требовало времени и в первую очередь много денег. Я хотел сделать огромный тренировочный центр.

Я надеялся на помощь меценатов, так как сегодня только эти люди имеют средства для помощи развития такого спорта как Паркур. В киноиндустрии мне повезло встретить несколько таких. Люк Бессон, например, предложил использовать его площадку в Сан-Дени, чтобы установить там конструкции для Паркура.

Они могли бы служить для национальных или интернациональных стажировок или же для кино, чтобы, например, обучать там каскадеров технике Паркура.

– Один из способов заявить о паркуре – доказать его полезность. К вам достаточно часто обращаются пожарные...

– Да, я навещаю Пожарных Парижа, чтобы поделиться советами с молодыми Солдатами Огня. Ко мне недавно даже обращались из Нацгвардии Бельгии. Естественно я хочу, чтобы это развивалось все больше и больше в профессиях, связанных с большим риском. Когда я прихожу к Пожарным Парижа, я отношусь к ним с глубоким уважением, когда говорю о своей работе, потому что хоть молодой пожарный может прыгать и хуже меня, зато почти каждый день он спасает чью-то жизнь. Вообще я отношусь с намного более сильным уважением к профессиям, связанным со спасением жизней, чем к тем, где люди получают удовольствие от напыщенного костюма и галстука. Когда у шефа есть огромный офис с двумя сотнями работников и с огромным денежным оборотом, он может этим хвастаться, но если этот офис сгорит, он будет плакать как и все. Пожарный, который преодолевает высоту, чтобы спасти маленькую девочку из пожара, ничего за это не получает, никакой дополнительной премии, он просто выполняет свою работу. Мой опыт в Паркуре может помочь пожарным быть еще более эффективными в их деятельности, но больше я не ничего не могу им дать. Я не люблю хвастаться. Для меня важно лишь то, что я могу утверждать, что благодаря обучению Паркуру пожарный наверняка сможет найти выход из сложной ситуации, вовремя схватиться за что-то, если он поскользнется на лестнице.

Лейтанант как-то сказал мне: «Если эти тренировки помогут нам спасти одного или двоих людей, это уже победа». Это приносит им больше уверенности, легкости, возможно так же помогает избавиться от стресса и быть более оперативными. Когда мне звонят для того, чтобы попросить об обучении Паркуру, я говорю себе, что все, что я делаю, то, чему меня обучил мой отец, имеет смысл.

– Вас никогда не привлекала работа пожарного или военного?

– Нет, у меня для этого не было мотивации. Во время моей обязательной службы в армии солдаты были более склонны к тому, чтобы пойти в бар на углу, чем пойти в спортзал, чтобы поработать над собой. Я помню, как вечером я включал свет в огромном зале и тренировался забираться по канату в абсолютной уединенности. По сравнению с моими тренировками в Паркуре армия просто выглядела парком развлечений «Астерикс». Я не мог получать удовольствия от ползания по канализации под дорогой, потому что то, чем я занимался во время Паркура, не шло с этим всем ни в какое сравнение. Когда парень хвастался тем, что он прошел полосу препятствий, я говорил ему: «Это ничто. Если ты столкнешься с подобным в реальной жизни, то после первого же большого прыжка ты сломаешь шею. У тебя не будет всех этих систем безопасности, всех этих канатов, которые тебя страхуют в командном центре, и ты просто разобьешься насмерть». Чтобы подготовить кого-то к прыжкам на высоте, без страховки, необходимо время, нужно пройти все этапы, но обычно в армии нет на это времени. Если парень прыгнет хотя бы раз на высоте без страховки, он поймет, что у него есть сила сделать это. Даже если он слабее других солдат, которые часами делают отжимания, он будет более сильным в своей голове, и это то, что берется в счет в конечном итоге. Это такая же разница, как между боксером, который всегда боксировал в перчатках, и тем, кто уже когда-то дрался на улице голыми руками. Приближаясь к пожарным, я говорил себе, что мой отец уже делал все это. Когда я ступал по его шагам, например, когда бил рекорд по лазанию по канату, я не чувствовал никакой славы. Я думаю, что внутренне я не желал пережить историю моего отца: он уже исполнил свое предназначение в армии и среди пожарных, и даже лучше меня, так что мне стоит найти свой собственный профессиональный путь.