Штаб армейский, штаб фронтовой

Сразу же после мощного и меткого артналета последовала внезапная и стремительная атака 4-го тяжелого танкового полка. Это вынудило противника отойти на северо-восток. Осиновский был обойден с обоих флангов, и его гарнизон по большей части сдался в плен. Под совместными ударами кавалеристов и подошедших стрелков 76-й дивизии пал опорный пункт и в Верхней Бузиновке, откуда поспешно ушли остатки дивизии Беснера. Наши конники увидели на обочинах дорог нечто с первого взгляда непонятное - лес рук и ряды длинных овчинных папах. Оказалось, что это румынские солдаты, покинутые своими немецкими союзниками, стояли на коленях с поднятыми вверх руками. Они просили пощады, отказавшись повиноваться ставленникам Гитлера.

- В этих и последующих ожесточенных боях под Голубинским, Большенабатовским, Евлампиевским, Песковаткой,- говорил мне потом Исса Александрович Плиев,- мы понесли тяжелые потери. Особенно невосполнимой утратой была гибель командира 18-го гвардейского кавполка подполковника И. Ф. Наконечного и замполита 24-го гвардейского кавполка И. В. Шеремета.

Заключая разговор о действиях нашей пехоты и кавалерии, напомню: основную задачу по окружению сталинградской группировки противника решали танковые корпуса, в частности соединение А. Г. Родина. Главным в достижении этой цели теперь становилось быстрое и внезапное овладение Калачом. Дело осложнялось тем, что он находился на противоположном берегу Дона. Мы с Г. С. Родиным из опыта июльских боев 1-й танковой армии хорошо знали, как важно захватить врага врасплох при форсировании реки. Идеальным было бы овладение мостом непосредственно против Калача. Именно по нему в конце июля проходил 28-й танковый корпус Г. С. Родина. По имевшимся у нас данным, мост пока действовал. Но гитлеровцы в любой момент могли его взорвать. Кроме этой были еще две переправы: одна - севернее города, в районе хутора Березовский; другая нестационарная, на понтонах - южнее, близ хутора Черкасов.

Узнав от А. М. Василевского, что мы с Георгием Семеновичем Родиным являемся ветеранами июльских боев под Калачом, Н. Ф. Ватутин приказал нам совместно с А. Г. Родиным и его начальником штаба полковником А. М. Павловым продумать до мелочей план и подготовить все необходимое для захвата переправы. Прежде всего предстояло подобрать командиров и подразделения, способных успешно выполнить эту нелегкую задачу. После короткого, но острого обсуждения пришли к выводу, что более всего подходят мотострелки, танкисты и разведчики. Выбор был остановлен на двух ротах 14-й мотострелковой бригады, пяти лучших экипажах Т-34 из 157-й танковой бригады и взводе разведчиков 15-го отдельного разведбатальона, посаженных на бронемашины. Относительно того, кому возглавить отряд, колебались недолго. Это - подполковник Георгий Николаевич Филиппов, так как основную массу воинов в отряде составляли мотострелки, которых он отлично знал. Естественно, учли его личные качества и боевой опыт по характеристике А. Г. Родина.

Свой боевой путь Г. Н. Филиппов начал еще с двадцатых годов, как чекист, сражаясь с бандитами в Закавказье. Тогда же окончил пехотную школу в Тбилиси, а в 1933 году - Военную академию имени М. В. Фрунзе. Потом успешно командовал стрелковым полком на Дальнем Востоке, с ним и прибыл на фронт с началом Великой Отечественной. 14-ю мотострелковую бригаду возглавлял с момента ее формирования в первые месяцы 1942 года. Под его руководством она стала 1-й гвардейской мотострелковой бригадой, и командовал ею Георгий Николаевич до сентября 1944 года. За это время она неоднократно отмечалась в сводках Совинформбюро, в приказах Верховного Главнокомандующего. Затем Г. Н. Филиппов был заместителем командира 4-го механизированного и 1-го танкового корпусов. После войны генерал-лейтенант Г. Н. Филиппов стал заместителем командующего войсками Ленинградского военного округа по боевой подготовке. В 1959 году он вышел в отставку. Скончался этот прославленный герой Сталинграда в 1978 году. Мне навсегда запомнилось его простое русское лицо и особенно - умные, чуть грустноватые, все понимающие глаза.

...Ясно было, что вслед за передовым отрядом надлежало идти соединению, способному самоотверженно и умело закрепить и развить его успех или, при неблагоприятных обстоятельствах, выручить из беды. Таким соединением мы посчитали 19-ю танковую бригаду во главе с ее командиром полковником Н. М. Филиппенко.

Отряду Г. Н. Филиппова предстояло пройти около 20 километров по маршруту Остров - Калач. Сделать это можно было только ночью, в надежде, что в тылах врага после прорыва нами фронта нет уже прежнего порядка. В этих условиях, полагали мы, только дерзкие, рискованные действия сулят быстрый успех, в противном случае операция может затянуться.

В 3 часа ночи 22 ноября, сразу взяв предельно возможную скорость, с включенными фарами бронемашин и грузовиков, отряд Г. Н. Филиппова устремился из Острова на Калач. Наш расчет оказался правильным: уверенно двигавшаяся мотоколонна была принята немцами и румынами за свою. Она преодолела наиболее опасные первые километры без единого выстрела. Примерно на полдороге отряд встретил повозку. Ее возчик, назвавшись местным жителем Гусевым, сообщил, что основная переправа напротив Калача недавно взорвана, но хороший, надежно, с немецкой скрупулезностью укрепленный мост у хутора Березовский остался в сохранности и обороняется сравнительно небольшими силами. Гусев брался провести отряд к Березовскому по хорошей дороге. В пути он рассказал Филиппову о примерном расположении немецкой охраны моста.

В 6 часов утра, по-прежнему в темноте, отряд беспрепятственно подошел к переправе. Три танка, две бронемашины и три грузовика с мотопехотой проскочили через мост на левый берег, не вызвав у охраны ни малейшей тревоги. Тогда оставшаяся на правом берегу часть отряда по сигналу Филиппова в скоротечном ожесточенном бою расправилась со столь "бдительно" охранявшим мост подразделением гитлеровцев. После этого она быстро разминировала мост и сама заняла оборону, использовав хорошо подготовленные позиции противника. Головная же часть отряда сделала попытку с ходу ворваться в Калач. Это ей первоначально удалось, но затем она была выбита оттуда превосходящими силами гитлеровцев. Г. Н. Филиппову пришлось организовать круговою оборону переправы по обе стороны Дона.

Трудно передать словами то нетерпеливое чувство, с каким мы на КП фронта ждали известий о рейде отряда. Наконец поступила радиограмма, что мост захвачен. Теперь начались волнения по поводу того, удастся ли его удержать до подхода 19-й танковой бригады Н. М. Филиппенко. Ждать пришлось до 17.00 22 ноября, когда танкисты вышли к Дону. Они соединились с передовым отрядом и к 20 часам сосредоточились в лесу северо-западнее Калача. Утром 23 ноября этого района достигли и остальные силы 14-й мотострелковой бригады, а 157-я танковая бригада вышла к реке непосредственно против западной окраины Калача.

Здесь я позволю себе небольшое "лирическое отступление". Надо сказать, что в успехе этой операции, в которой первоначально участвовало всего-то каких-нибудь 300 штыков, как выражались раньше, и которая равнялась по значению действиям целого корпуса, громадную роль сыграло довольно редкое сочетание в характере ее главного героя смелости, доходившей порой до бесшабашности, с дотошностью при исполнении всех деталей уставных положений. Это сказалось, в частности, в создании им за кратчайший срок неприступной для врага круговой обороны. Можно было лишь поражаться, как удалось ему предусмотреть все мелочи в организации огня и маневра крайне малочисленными средствами и удерживать переправу минимальными силами в течение 12 часов против многократно превосходящего во всех отношениях противника.

Необычайную смелость и я сказал бы подлинный профессионализм проявил и полковник Н. М. Филиппенко, сумевший провести свою бригаду с жестокими боями, но почти без потерь. Ведь вражеское командование, прошляпив рейд Г. Н. Филиппова, всполошилось не на шутку и делало все, чтобы не допустить выхода дополнительных сил к единственной переправе через Дон в данном районе.