Психофильм русской революции

В будущей войне ожидается, что все старания неприятеля будут направлены на тыл и на мирное население. Однако уничтожение мирного населения не даст победы. Против всеуничтожения жителей имеются меры, выработанные военной наукой. Решающим фактором в будущей войне будет не удушение мирного населения, а нарушение транспорта, уничтожение материальных складов и моральное разложение тыла.

Трудность будущей технической войны сводится к управлению армией, ее тылом и мирным населением. Большевики первые подняли вопрос о милитаризации тыла. Насколько это удастся, сказать трудно. Тыловая машина должна работать без перебоев, ибо залечить перебой иногда бывает поздно. Жадный и развращенный, революционно организованный рабочий класс, на котором будет держаться вся техническая часть, нелегко дисциплинировать. С этим, конечно, можно справиться: нужна твердая власть, хорошая политическая полиция, законность действий и наказания. Удушить все низкие инстинкты невозможно, но с ними надо бороться.

Нежелание отдельных лиц и групп сражаться не страшно, пока существует закон и власть. Но если же целые народы не пожелают сражаться и оставят фронт, этим война не кончится, ибо перейдет в нашествие неприятеля или гражданскую войну. Надо сказать, что милитаризация тыла требует твердой власти, но эта власть не может базироваться на простом насилии. Она должна иметь более прочные психологические основы. Очень будет трудна борьба с паникой не сражающегося, мирного населения. Методы ее: порядок, организация и дисциплина, обеспеченная смертной казнью. Военачальник должен хорошо знать законы психики масс и борьбы с толпой. Он должен иметь в своих руках хорошо подготовленный аппарат исполнительной и политической полиции.

Л Л Л

Влияние психики на действие боевой машины. Управление всякой технической боевой машиной, начиная от простой винтовки до сложнейших орудий, броненосцев, аэропланов, газовых аппаратов, вверяется психике индивидуального бойца. Эта психика и есть первый фактор коэффициента полезного действия машины. Во время боя психика человека меняется. Под влиянием возбуждения, волнения и страха бойца точность действия машины нарушается, и коэффициент полезного действия падает до минимума. Хорошо известно, что ружейная стрельба в бою дает ничтожные в смысле поражения результаты. Разность числа попаданий на стрельбищах и в бою определяет коэффициент падения психики под влиянием боевых переживаний. Во время смятения и паники коэффициент попадания падает до нуля. Даже в рукопашной схватке оружие действует неверно.

Чем сложнее машина, тем невернее ее боевое действие. Вот почему современный бой решается штыковой атакой, тогда как технически можно было бы ожидать полного уничтожения противников до их сближения. Действительной остается стрельба по площадям и укреплениям с далеких дистанций, но и здесь опыт показывает, что уничтожить все живое, даже в грудах развалин, невозможно.

Обучение армии дает соответственные приемы защиты. Техника зарывания в землю стремится противостоять массовому огню. Всякий боевой прием имеет свой контрприем, всякая техника - свою противотехнику.

Теоретический расчет уничтожения может быть сделан только против обезоруженного и беззащитного врага. Он может быть нарушен новым изобретением или усовершенствованием у неприятеля.

Надо думать, что техническая война будет иметь ужасающее начало и может нанести страшное поражение неподготовленному противнику. Но для физического уничтожения мирного населения не хватит никаких технических средств и денег. Война будет вестись не против беззащитного. Неприятель будет проделывать то же, что и нападающий. На поле сражения будет царить смущенная психика, в тылах будут возникать паника и деморализация, в государстве будут страдать сообщение и снабжение, возникать смута и политическая борьба. Все это может совершенно обезвредить технические машины.

Пространственно техническая война возможна лишь по линиям сообщений и подвоза материала. По времени она должна выдыхаться по мере порчи машин, расходования материала и выбытия из строя обученных кадровых бойцов, особенно если постоянный фронт сменится подвижной маневренной войной. Только авиация не знает дорог и расстояний, но и она имеет свои базы и метки, она знает бензин и смазочные масла.

Поэтому следует ожидать два максимума в кривой технической войны: один вначале, а другой - через полгода-год, когда воюющие державы, устроив безнадежные и непосильные займы, выбросят на поля сражений весь мобилизованный материал, вновь построенные боевые машины и новый контингент обученных наспех бойцов. Но затем начнется предел возвышения техники, и если война будет продолжаться, она вернется к прежним упрощенным формам. Политические смуты и социальные движения ускорят падение технического периода войны. Вспомним разлагающийся русский, а затем германский и болгарский фронты, уничтоженные не воинской победой, а духовной деморализацией. Если воюющие государства будут продолжать бешено бросать на поле боя все свои сбережения, они разорят весь мир.

Психика человека обладает исключительной выносливостью. На протяжении всей своей истории она выносит войну и революцию. Она удивительно приспособляется к условиям и формам боя. Любая техника рождает методы защиты и ее обезврежения.

Закидать страну снарядами с любыми газами не удастся даже богатейшей державе, и ни в каком случае не удастся уничтожить даже десятую часть населения. Гораздо гибельнее будет последующая анархия

с голодом и людоедством, которая должна будет неизбежно наступить после технической и денежной войны.

Техническая война требует неисчерпаемого количества денег. Она должна иметь безупречно организованный и действующий без перебоев тыл. Государство должно быть застраховано от политических, социальных смут и революций, что при современных условиях едва ли выполнимо.

В конечном результате все же победит психика, или, говоря словами Китченера, тот, у кого «нервы окажутся крепче».

Что же касается всех видов пацифизма, всевозможных мирных конференций и договоров, то они не будут иметь никакого значения для предотвращения войн, ибо война лежит в природе человечества, и искоренить ее не в силах даже человеческий гений.

Военный экстаз и прострация как факторы боевых операций

Боевой дух армии и одушевляющий ее дух народа есть военная сила, она требует длительной подготовки, организации и воспитания. Она может выковываться только на патриотической традиции и на соответственном мировоззрении.

В агрессивных движениях воюющих сторон следует различать два психических состояния: фанатизм и экстаз. Первое состояние имеет в своей основе господство в психике определенной идеи, обыкновенно недоступной массам, а потому выражаемой в коротких формулах. Это состояние длительное, ибо идеи обладают большой психической инерцией. Они медленно зреют, но, укоренившись, держатся необыкновенно упорно и владеют душой как народа, так и армии.

Иной характер имеет состояние экстаза. Это состояние временное, определяемое не идеями, а эмоциями, иногда достигающее крайнего напряжения. Воинский экстаз обыкновенно вдохновляется лозунгом, личностью вождей, ведущих людские массы. Он сильно обостряется душевными переживаниями обиды, ненависти к врагу и чувством мести. Но экстаз легко надламывается и спадает. Военный экстаз вдохновляется обаянием ведущих личностей. Если гибнет вождь, экстаз легко сдувается и исповедуемые лозунги часто быстро сменяются противоположными. От экстаза легко совершается переход к полной душевной прострации, которая в военном деле является фактором, предопределяющим поражение. В умелых руках полководца и военного начальника боевой экстаз служит мощным фактором; его трудно разжигать и длительно поддерживать. Разумные и мотивированные войны вдохновляются идеями, а не настроениями, военным фанатизмом, а не экстазом. Короткий экстаз в форме порыва есть великолепный метод для местной атаки. Военный опыт показывает, как легко такая атака срывается в том шоке, исход которого так трудно бывает предвидеть.