Том 6. Публицистика. Воспоминания

13. VIII

Кончил перечитывать «Дневник» Башкирцевой. Вторая половина книги очень примирила меня с ней. И какая действительно несчастная судьба! <…>

1. IX.42. Вторник.

Сухое лето, сгоревшие цветы олеандра. Еврейские дни дошли и до нас. В Париже, говорят, взяли 40 000. Хватают по ночам, 10 минут на сборы. И мужчинам и женщинам бреют головы — и затем человек исчезает без следа. Детей отнимают, рвут их документы, номеруют — будет без роду-племени, где-то воспитают по-своему. Молодых евреек — в бардаки, для солдат. У нас взяли, говорят, уже человек 700–800.

2. IX.42.

Евреям (взятым) не дают пить.

Все грусть — о прошлой моей жизни здесь. Лоренские острова.

Перечитал Лоти «Fantôme d'Orient». Скучно, длинно.

7. IX.42.

<…> Перечитываю «Любовь в жизни Толстого» Жданова. Гадко — до чего обнажили себя и муж и жена насчет своей крайней интимности!

Взят Новороссийск. И все-таки думаю — вот-вот будет большое и плохое для немцев.

Расстреляли 5 православных священников в Праге — будто бы участвовали в убийстве какого-то немца и «укрывали у себя русских парашютистов».

16. IX.42. Среда.

Все прекрасные дни. И все мука — тянет ехать в Cannes, Ниццу, видеть море, женщин, кого-то встретить — одиночество страшное! — и все мысль: все это напрасно, будет только мука с автобусами — и мука воспоминаний моих прежних лет тут.

Ночи спокойные, теплые, с бледными звездами, с непрерывным журчаньем сверчков и ночных цикад.

Нынче ездил в Cannes, купался — всего четвертый раз за все лето} И уже кончено лето — может быть, последнее мое. Довольно большая волна, вода приятная.

Немцы к Царицыну все «продвигаются», и все атаки русских неизменно «отбиты». День и ночь идут уже с полмесяца чудовищные бои — и, конечно, чудовищные потери у немцев. К концу войны в Германии останутся только мальчишки и старики. Полное сумасшествие! Только сумасшедший кретин может думать, что он будет царствовать над Америкой, Бразилией, Норвегией, Францией, Бельгией, Голландией, Данией, Польшей, Чехией, Австрией, Сербией, Албанией, Россией, Китаем — 16 странами, из которых все, не считая евреев, ненавидят Германию и будут ее ненавидеть небывалой ненавистью чуть не столетие. Но какая сказочная сила — пока.

12. IX.42.

Переписывал свои заметки, наброски рассказов. <…>

18. IX.

Был в Ницце. Привез «Новый журнал».

Истратил последнее. Какой позор — в Америке за все время собрали мне долларов 500!

20. IX.

Очень жаркий день. Безволье, вялость, уборка.

Перечитываю стихи Полонского — и, как часто теперь, мысль: перечитываю в последний раз.

В «Нов. журнале» (вторая книга) — «Натали». И опять, опять: никто не хочет верить, что в ней все от слова до слова выдумано, как и во всех почти моих рассказах, и прежних и теперешних. Да и сам на себя дивлюсь — как все это выдумалось — ну, хоть в «Натали». И кажется, что уж больше не смогу так выдумывать и писать.

Девять вечера. Золотой полумесяц, на него нашел белый оренбургский платок.

22. IX.42.

С утра туман, дождь и такая свежая сырость, что оделся по-осеннему. После полудня солнце, тепло. В. уехала завтракать к М. Ив.

Мой отец, моя мать, братья, Маша пока в некотором роде существуют — в моей памяти. Когда умру, им полный конец.

Все живее, становится для меня мое прошлое. Вот вспомнил Петербург времени моего пребывания там в декабре 1896 г., Ольхину и т. д. — Боже, как все вижу, чувствую!

Все убираюсь, все надеюсь сесть за работу. Напрасная, должно быть, надежда!

В газетах — «La situation désperée de l'U.R.S.S,», «Désillusions et inquétudes» [55] в Англии… И говорят, что с Царицыном, собственно, дело кончено и пора подумать о том, что дальше предпримут немцы после него и Кавказа. <…>

Радио — кошмар. Не лжет только, который час.

23. IX.42. Среда.

В час поехал в Ниццу. Теснота удивительная, сидел на железной приступке за креслом шофера, жгло левый бок от танка, лицо и книгу Лоти (Pays basque), которую читал, все время покрывала то одна, то другая цветистая юбочка каких-то двух крупных девок. Вернулся с каром в 7.30 вечера. <…> В каре дурацки сел у незакрывающегося окна, мучился от холодного сильного ветра. Вечера уже осенние, нельзя не брать с собой пальто в поездки. (Ездил опять к зубному врачу.)

День был прекрасный, чувствовал себя все время бодро и легко. Свесился: 66–65 кило. А прежде всегда бывало 72–73.

И с Царицыном и с Кавказом немцы все-таки жестоко нарвались. Последние дни им просто нечего сказать: «берем дом за домом…» Перебили их русские, конечно, в ужасающем количестве. И то хлеб.

Из того, что делается на свете, знаем одну сотую. «Journal de Genève» получаем в особом издании — для Франции. Но и то нередко издание это не доходит к нам. За всю свою историю Франция никогда не была в такой погибели.

24. IX.42. Четверг.

Солнечно, крас, облака. Над горами над Вансом их потолки — прекрасные. Потом пошли хуже — серые. Дочитывал 1-й т. стихов Полонского, вспоминал, как читал в Beausoleil. Теперь в последний раз в жизни? Вероятно. Вспоминал те чувства, что были в ранней молодости, в Озерках, при чтении некоторых стихов. 9/10 — скука, риторика, и часто просто непонятная. Зато 1/10 превосходно.

Полнолуние. Удивительная лунная ночь. Клубы и груды великолепных белых облаков к западу, на юге и на востоке; на севере, не. приятная белая туча из-за горы. Середина неба, огромная, глубокая, чиста, ясный месяц. Прошелся в одиннадцатом часу по обычной дороге — к плато Наполеон. Моя черная тень впереди. Страшные мысли — вдруг останусь один. Куда деваться? Как жить? Самоубийство?

Потом стал думать об этой кухарке на постоялом дворе. Еще вообразил с страшной живостью. Возбуждение — и до того, что уже почувствовал все, что бывает перед концом. Мурашки, стеснение во всей грудной клетке. <…>

1. X.42. Четверг.

<…> Вчера именины Веры. Роскошный обед — с колбасой «собачья радость». <…>

14.(1).X.42.

<…> Рождение В. Ездила в Восса в церковь, причащалась. Обед праздничный — по 3 порченых вареных картошки. Но — чай с настоящим вареньем — подарок Али («довоенное»).

Покров Пресвятой Богородицы. Защити, Матерь Божия.

Дела немецкие неважны. 76-й день берут Царицын.

23. X.42. Пятница.

<…> Страшный день: мне 72!

Нынче радио о Царицыне: «все атаки большевиков отбиты». Скоро 3 месяца, как берут его!

27. X.42. Вторник.

Третий день дождь, иногда ливень и грозы. В доме уже порядочно холодно.

Большие бои в Африке. Царицын все еще держится.

Чувствую себя плохо, особенно с утра. Верно, конец моим писаниям. Избавь, Господи.

9. XI.42. Понедельник.

Девятая годовщина Нобелевской премии!

Вчера большое событие: высадка американцев в Северной Африке.

12. XI.42. Четверг.

Вчера в 12 1/2 роковая весть: немцы занимают наше побережье. Ницца занята вчера днем, Cannes поздно вечером — итальянцами.

В Grasse вошло нынче вечером 2000 итальянцев.

25. XI.42.

Утром думал, что умираю, — отлив крови от головы.