Избранные письма разных лет

82.

10/IV-1965

Cher ami Александр Самсонович, при сем 500 fr., Вами усиленно требуемые. Се­годня в «Р. Мысли» объявление о подписке на Вашу книгу. Но если кто пошлет mandat, то деньги вернутся обратно. Название меня удивило. Это мне бы назвать «Сердце», поскольку я из-за него претерпел неприятности и больницу. Очень рад, что Вы чувствуете себя хорошо. Я — вроде того, как Пушкин ответил Хлестакову. Сейчас разозлился,— что мне вредно — прочтя в «Мостах» у болвана Чижевского, что «Ангел» (т. е. «по небу полуночи») — «довольно слабое стихотворение». Оно — стихотворение детское, но стоющее 1000 взрослых. Котлярчик исчез и молчит. Или у него кишки не в порядке, или он обижен за недостаток внимания. Простите, что пишу ерунду. Кроме ерунды, нет ничего. Софочка ожидается на ближайшей неделе. «Мишка» собирается послать Вам свой взнос. Желаю всякого благополучия и окончательного торжества над немощами.

Ваш Г. Адамович

83.

28 дек. 1971, New York

Дорогая София Юльевна!

Шлю Вам к Новому Году самые искренние и дружеские пожелания здоровья и благополучия. Надеюсь скоро Вас видеть, так как собираюсь быть дома в Париже числа 4-го или 5-го, не позже. Я и так уж засиделся в Нью-Йорке.

Ваш всегда Г. Адамович

P. S. Вчера был в Опере на «Мейстерзин­герах» и получил большое удовольствие по моей любви к Вагнеру. Мне прислал два билета Борис Юльевич, с которым мы о Вагнере говорили. Я тронут его вниманием и любезностью.

84.

31 янв. 1972, Nice

Дорогая София Юльевна!

Сегодня утром я прочел в «Figaro» о смерти Б. К. Зайцева. Еще в субботу, т. е. третьего дня, я получил из Мюнхена, от Виктора Франка, телеграмму с просьбой прислать некролог о нем, «Le plus vite possible». Но так как они меня просили прислать некролог о Газданове, когда тот был жив и даже как будто поправлялся, то я не был уверен, что Б. К. действительно скончался. Ведь я у него был несколько дней тому назад, долго с ним разговаривал и казался он совсем бодрым! Я допускал, что он внезапно заболел, а мюнхенскому радио некролог нужен «на всякий случай». Оказалось, нет, весть была правдивой и печальной. «Все мы под Богом ходим». Отчасти у меня все-таки отрадное чувство: ведь я у Б. К. бывал крайне редко, а тут видел его за несколько дней до его смерти, будто кто-то подтолкнул меня позвонить им и условиться о посещении.

Но пишу я Вам об этом, дорогая София Юльевна, вот почему. Я уверен, что вечер Евсеева будет отложен. Невозможно, недопустимо было бы этого не сделать. Поэтому нет как будто и речи о приветствии Евсееву, которое я должен был Вам прислать. Но если все-таки, вопреки моей уверенности, вечер состоится, сообщите мне об этом pаr retour du courrier, а я пришлю Вам свой текст письмом «express». Дойти успеет. Добавлю, однако, что предположение это представляется мне невероятным, даже если зал взят и связана отмена вечера с убытками.

В Ницце холодновато, но небо синее. Шлю Вам, дорогая София Юльевна, самые лучшие пожелания. Не уставайте, не хлопочите по чужим делам, берегите себя для Ваших друзей.

Ваш Г. Адамович

Некролог я все-таки написал и послал, значит, правильно сделал.

85.

12 февр. 1972, Nice

Дорогая София Юльевна!

Благодарю Вас за два письма, в особенности за второе, с описанием «триумфа» Евсеева. Что поэт он довольно наивный, мы с Вами, конечно, знаем, но как человек он мне всегда внушал живую симпатию, и рад, что благодаря Вам мог хоть в какой-то мере содействовать успеху его вечера. Кстати, мне кажется, что не следует слишком затягивать траур, связанный со смертью Зайцева. Все у нас и так висит на волоске, а так или иначе жизнь должна продолжаться. Если какие-то вечера были назначены, не надо, по-моему, их отменять окончательно или хотя бы на «слишком долго». Не знаю, согласны ли Вы со мной.

Удивительно все-таки, что французские газеты почти совсем не откликнулись на смерть Б. К. Вспоминаю, впрочем, что когда Арнольд С. Блох позвонил в «Figaro Litteraire» и сказал, что умерла Ахматова, ответ был такой: «Nous ne connaissons pas cette dame».

До свидания, дорогая София Юльевна. Надеюсь скоро Вас видеть, притом «в полном порядке», и был бы искренне рад, если бы именно так это и было.

Ваш всегда Г. А.

Примечания к Письмам

Все письма Г. Адамовича, кроме трех, печатаются по «Новому журналу» (1994, кн. 194, публикация В. Крейда). Оригиналы писем хранятся в архиве Иллинойского университета (Ичвапа-Champaign).

1.

Адресовано Вадиму Викторовичу Рудневу (1879-1940) — одному из пяти редакторов «Современных записок». До эмиграции Руднев — московский городской голова, правый эсер, в декабре 1917 г. возглавил сопротивление московским большевикам.

МаркВениаминович — Вишняк (1883— август 1975), один из редакторов «Современных записок».

«Мысль моя остается прежней…» — по-видимому, мысль эта нашла свое воплощение в статье «Несостоявшаяся прогулка. Об эмигрантской литературе» (Современные записки. 1935. № 59).

3.

Книга Константина Мочульского (1892—1948) «Духовный путь Гоголя» вышла в Париже в 1934г. и была его первой монографией в серии исследований о писателях (о Вл. Соловьеве, Достоевском, Блоке, Белом, Брюсове). Мочульский преподавал в Петроградском университете на историко-филологическом факультете в то время, когда там же учился Адамович. Эмигрировал в 1919 г.; с 1922-го жил в Париже. Много писал об участниках кружка Цех поэтов, к которому принадлежал и Адамович. О книге «Духовный путь Гоголя» для «Совр. зап.» написал Б. П. Вышеславцев (1934. № 56).

4.

Рецензия Адамовича на книгу Легра «Русская душа» напечатана в 57-й книге «Совр. записок» (1935).

5.

Письмо адресовано поэту Александру Самсоновичу Гингеру (1897—1965).

Раевский Георгий Авдеевич (наст. фам. Оцуп, 1897—1963)— поэт, младший брат Николая Оцупа; автор сборников «Строфы», «Новые стихотворения», «Третья книга».

Анна Семеновна — Присманова, поэтесса, жена Гингера.

Аля — Александр Васильевич Бахрах (1902—1985), литературный критик, мемуарист, автор воспоминаний «По памяти, по записям».

6.

В Манчестере начиная с 1952 г. Адамович в течение нескольких лет преподавал в университете русскую литературу.