Генерал Багратион. Жизнь и война

Итак, он исполнил приказ императора и, дойдя до Слонима, повернул на Новогрудок. При этом, понимая неясность обстановки, 18 июня он писал Александру I, что «определить точного времени соединения с 1-ю армиею не смею, поелику удостоверено, что неприятель будет преграждать путь мой и беспокоить войска на переходе толикого пространства». Не без тревоги он добавлял, что последний раз связь с Платовым у него была 17 июня, когда атаман вышел из Гродно. «Из сего заключаю, — писал Багратион, — что он не преследуем неприятелем». Значит, все это время Багратион не знал, что Жером Бонапарт занял Гродно и вот-вот возникнет у него за спиной. Именно поэтому Багратион еще 21 июня писал Барклаю: «А мой арьергард до сих пор идет спокойно»34.

Обновленный график движения 2-й армии выглядел таким образом: 21 июня — Новогрудок, 22 июня — переправа через Неман у Николаева, 23-го — выход к Воложину и Вишневу двумя колоннами (правая — на Воложин, а левая — на Вишнево) или одной колонной на Воложин35. Так были бы преодолены две трети пути до Вилеек.

Вначале все шло по графику. 21 июня армия, пройдя за пять дней 130 верст, подошла к Новогрудку, и здесь в нее влилась прибывшая из Минска ранее сформированная в Москве 27-я дивизия генерала Д. П. Неверовского, вскоре ставшая знаменитой. По-видимому, тогда же был возобновлен контакт командования 2-й армии с казаками Платова. 22 июня армия начала переправу через Неман, что оказалось довольно сложной операцией. Багратион писал Платову о «чрезвычайном неудобстве в переправе по неимению мостов, ниже достаточного числа материалов на устроение оных36; задерживает меня здесь против всякого желания более времени, нежели я полагал на переправу, но, как писал сегодня, то и сим повторяю, что завтрашний день я буду иметь ночлег в Бакшты, а до того вас еще прошу, не отдаляясь от меня, благоразумными вашими действиями против неприятеля удержать его в приличном к вам респекте»". В другом письме Багратион просил Платова прикрыть его армию, попавшую в трудное положение на переправе: «Я вас прошу покорнейше занимать неприятеля, обеспокаивая его отовсюду до того времени, когда я в состоянии буду, подкрепляя вас, обеспечить соединение ваше и мое с Первою армиею».

Беспокойство Багратиона понятно. К тому времени разъезды Платова вышли к Минской дороге, и Багратион уже знал от него, что сильный противник обнаружен по многим дорогам, идущим от Вильно, и — что важнее всего — казаки видели движение французов на дороге Вильно — Минск. Эта информация подтверждается рассказом К. А. Крейца — командира Сибирского драгунского полка, который входил в 3-ю кавалерийскую дивизию П. Палена и прикрывал ее отступление к Дрисскому лагерю. Как раз 18 июня бригада под его командованием имела жаркое дело с французским авангардом Даву в городке Ошмяны, после чего, непрерывно отбивая наскоки неприятеля, отошла к Дриссе38. Ошмяны лежали совсем близко от намеченных Багратионом Воложина и Вишнева — все эти пункты были заняты французами в тот же день.

Поначалу сведения о появившемся впереди неприятеле не слишком смутили Багратиона. Он чувствовал силу своей армии. В том же письме Платову Багратион излагает свой план их совместных действий против французов: «По уведомлению вашему я полагаю, что неприятель должен быть довольно силен, и как вы говорите, что он тянется к Минску, то посему можно думать, что он полагает найти меня в Минске, то посему я неожиданно с 50 т[ысячами] воинов подоспею к вам, а по таковым выгодным для нас обстоятельствам и того более нужно, чтобы ваше высокопревосходительство поджидали меня. После завтраго (то есть 23 июня. — Е. А.) я присоединю к вам Иловайского 5-го с его корпусом (это были казаки, приданные 2-й армии. — Е. А.) и авангард регулярных войск, и если неприятель пойдет к Минску, тогда, ударив в тыл, с помощию Божиею, легко воспользоваться будет можно и разбитием его, и соединением с Первою армиею»39. Иначе говоря, достигнув Воложина, Багратион собирался ударить в тыл французам, шедшим на Минск. Словом, он рвался в бой. Но тут неожиданно все переменилось…

Когда 22 июня первая колонна перешла по наведенному мосту у Николаева на правый берег Немана, казалось, что 2-я армия скоро соединится с 1-й. Люди даже почувствовали облегчение после первых напряженных дней похода в неизвестность. А. П. Бутенев, участник этого похода, вспоминал вечер того памятного дня: «Помню первый наш привал в местечке Николаеве на берегу довольно широкой реки (я потом доискался, что это был Неман), через которую навели барочный мост. В один из прекрасных июньских дней, на солнечном закате, армия расположилась бивуаками по обоим берегам реки. Кавалерия переходила по мосту и занимала противоположный, более высокий берег, а пехота и пушки разместились вдоль другого берега, поросшего кустарником. Прежде чем прибыла Главная квартира, солдаты уже нарубили веток и понастроили шалашей (у нас не возили с собою палаток, как у Наполеона). Обширный лагерь, весь из свежей зелени, по которому перебегали солдаты и который уже оглашался песнями и военною музыкою, представлял собой прекрасное зрелище. В середине находились более обширные и лучше устроенные шалаши для главнокомандующего, для его главного штаба и приближенных. Мне и двум или трем адъютантам отвели тоже шалаш, в котором мы могли кое-как отдохнуть и почиститься после утомительного перехода по жаре. Затем мы отправились гулять вдоль реки… После этого мы пошли к обильному столу главнокомандующего, приготовленному в особом шалаше. Солдаты ужинали вокруг костров, пылавших на должном расстоянии от шалашей. Казалось, это было великое военно-походное празднество, а между тем предстояло подняться чем свет и, перейдя реку, направиться на столь желанное соединение с Первою армиею, если только не помешает неприятель. Ночью пришли известия, заставившие внезапно изменить все это распоряжение. Оказалось, что неприятель успел обойти нас, и Барклай, избегая сражения, отодвинул Первую армию еще дальше назад… Эта перемена фронта и направления совершена с удивительною быстротою и в отличнейшем порядке: ранним утром следующего дня наша кавалерия перешла по мосту назад и, сопровождаемая всею армиею, направилась по новой дороге, указанной главнокомандующим. Все делалось так же живо и бодро, как и накануне»40.

Действительно, Багратион утром остановил переправу и приказан уже перешедшей Неман колонне возвращаться на левый берег. Что же случилось? В донесении, посланном из Кореличей 24 июня на имя императора, Багратион объясняет, какие обстоятельства вынудили его остановить свое движение на Вилейки через Николаево и Воложин. Он вдруг понял, что достичь Воложина ему быстро не удастся: «Обозрение за Неманом дорог и местоположений, ведущих от Николаева к Вишневу и Воложину чрез леса и болота, весьма неудобных для быстрого хода войск, и прибылая в Немане от сильных дождей вода, затруднившая очень мою переправу, представляли мне уже большие затруднения к переходу пространства, мне предлежавшего войсками неприятельскими». Начальник Главного штаба 2-й армии Сен-При был такого же мнения, считая дороги «почти непроходимыми для значительной армии». В письме Александру I Сен-При сообщал: «Ваше величество можете себе представить, каково двигаться 50-тысячному войску лесом по узенькой дороге, не имея возможности своротить ни направо, ни налево, к единственному выходу к Воложину, где один полк с четырьмя пушками мог бы остановить движение целой армии… По этим соображениям и будучи принужден отказаться от диверсии, полезной для большой армии, князь Багратион решился идти на Несвиж, чтобы по крайней мере обеспечить свой тыл и отражать колонны, которые идут на него со всех сторон».

Важны тут последние слова. Дело в том, что Багратион получил наконец тревожное сообщение о приближении с тыла войск короля Жерома Бонапарта. По этому поводу он позже писал: «Получив с другой стороны известия, что неприятельские войска, воспользовавшись моим отступлением, находились уже близ Слонима, в Зельве, а от стороны Гродна показавшиеся близ Липняжки, угрожали мне потерею обозов и с ними продовольствия, какое только я иметь мог с собою». Остановимся на минуту и заглянем из-за его спины на карту. Если раньше противник был только впереди армии Багратиона, вдоль дороги Вильно — Минск, то теперь он появился за спиной: Жером двигался на восток по двум дорогам — одни его дивизии шли по дороге от Гродно на Новогрудок, который только что покинула армия Багратиона, а другие продвигались от Волковыска на Слоним и Несвиж. 24 июня Сен-При сделал в дневнике тревожную запись: «24-го. Авангард армии короля Вестфальского переправился через Неман в Белице. Тревога в Новогродке»41. Последнее замечание можно оценить по достоинству, если посмотреть на карту: Белица находится в 10 верстах от Новогрудка, а Главная квартира армии Багратиона 23 июня располагалась в 7 верстах от Новогрудка, в Кареличах. 2-й армии пришлось срочно отходить к Миру (25 июня) и Новосвержню (26 июня).