Самые знаменитые реформаторы России

И ударили. То была настоящая война с крестьянами за хлеб. Вновь, как и при Ленине, в годы продразверстки, начался крестовый поход против деревни, сопровождавшийся реквизициями, тюрьмами, расстрелами. И хотя Сталин уже располагал репрессивным аппаратом, способным сломить сопротивление крестьян и взять у них все, что нужно, сопротивление имело место. Оно проявлялось как в активной форме, вплоть до вооруженных выступлений, так и в пассивной — отказ обрабатывать землю (зачем выращивать хлеб, если его все равно заберут), уничтожение скота. Видя бесперспективность борьбы с миллионами мелких крестьянских хозяйств за продовольствие, Сталин и решился на взвинчивание темпов коллективизации. К резонам в пользу обобществления, о которых мы уже говорили (расчет на более высокую эффективность и ликвидация возможности реставрации капитализма), добавились и иные. Самое главное, опыт функционирования даже небольшого числа колхозов показывал — из них можно было забирать хлеб с меньшими усилиями.

Ну а то, что колхозы не давали ожидаемого роста производительности труда, Сталина не смущало. Он считал это трудностями становления, не более того. И еще. Отечественная промышленность уже начинала выпускать трактора.

Сталин, являясь верным ленинцем, буквально был загипнотизирован некоторыми догмами своего предшественника, в том числе его словами: «Среднее крестьянство в коммунистическом обществе только тогда будет на нашей стороне, когда мы обеспечим и улучшим экономические условия его жизни. Если бы мы могли дать завтра 100 тысяч первоклассных тракторов, снабдить их машинистами… то средний крестьянин сказал бы: „я за коммунию“».

И вот Сталин, ссылаясь на эти ленинские слова, пишет в статье «Год великого перелома», что к весне на полях будет работать уже 60 тысяч тракторов, через год — 100 тысяч, а еще через два — 250 тысяч. Таким образом, задача иметь 100 тысяч тракторов, которую Ленин называл фантастической, становилась реальностью. А раз так — то середняк пойдет в колхоз, значит, нечего откладывать коллективизацию, нечего мириться с постепенностью, с вялыми на сей счет решениями XV съезда ВКП (б).

В фетишизации технологических факторов, которые якобы обеспечат наивысшую производительность труда, что в свою очередь, опять же по Ленину, приведет к победе нового общественного строя, заключалась грубая ошибка Сталина. Его упрощенное, а если быть более точным — неверное представление о том, что достаточно объединить поля в большие массивы для простора высокопроизводительной техники и дать эту технику, чтобы добиться наивысшей эффективности в сельском хозяйстве, сыграло роковую роль в истории села и в конечном счете страны. Но это стало ясно только по прошествии долгих десятилетий. А к концу 1929 г. Сталин решил, что все предпосылки для проведения полной коллективизации в кратчайшие сроки — налицо. Крупным кампаниям в стране всегда предшествовало соответствующее решение руководства партии или выступления ее вождя с программным заявлением. Сигналом к началу тотального наступления на крестьян, целью которого являлось любыми средствами заставить их пойти в колхозы, стала публикация в «Правде» 7 ноября 1929 г. (двенадцатая годовщина Октябрьской революции) той самой статьи Сталина «Год великого перелома». В ней шла речь о якобы принятии большинством крестьян коллективизации и несомненных успехах на этом пути:

«Достижение партии состоит в том, что нам удалось организовать этот коренной перелом в недрах самого крестьянства и повести за собой широкие массы бедноты и середняков, несмотря на неимоверные трудности, несмотря на отчаянное противодействие всех и всяких темных сил, от кулаков и попов до филистеров и правых оппортунистов… можно с уверенностью сказать, что благодаря росту колхозно-совхозного движения мы окончательно выходим или уже вышли из хлебного кризиса. И если развитие колхозов и совхозов пойдет усиленным темпом, то нет оснований сомневаться в том, что наша страна через каких-нибудь три года станет одной из самых хлебных стран, если не самой хлебной страной в мире.

В чем состоит новое в нынешнем колхозном движении?.. в колхозы идут крестьяне не отдельными группами, как это имело место раньше, а целыми селами, волостями, районами, даже округами… в колхозы пошел середняк. В этом основа того коренного перелома в развитии сельского хозяйства…»

Все сказанное Сталиным являлось ложью. К середине 1929 г. только три с лишним процента крестьянских хозяйств было обобществлено. А среди созданных коллективных хозяйств более 60% составляли товарищества по совместной обработке земли (ТОЗы). А эти образования лишь условно можно было назвать колхозами, так как в их большинстве земля, скот, сельхозмашины обобществлены не были.

Но и те менее чем скромные результаты по социалистическому переустройству деревни к концу 1929 г. были получены неимоверными усилиями коллективизаторов и насилием над крестьянами. Добровольно в колхозы шли лишь бедняки, не сумевшие своими силами обеспечить себе достойную жизнь и рассчитывавшие сделать это за счет других; батраки, убогие, многодетные, потерявшие надежду выбиться из нужды самостоятельно. В 1929 г. ТОЗы на 60%, артели на 67%, коммуны на 78% состояли из бедняков. Однако и бедняки в массе своей не хотели идти в колхоз. Если бы они все же пошли туда, а остальные крестьяне — нет, то состоявшие из них хозяйства никогда не стали бы успешно работающими предприятиями. Что же касается середняка, то его партии не удалось «повести за собой», и утверждать обратное — значит фальсифицировать историю.

Как видим, говорить даже просто о подвижках в коллективизации после XV съезда не было никаких поводов, тем более о «великом переломе». И все-таки Сталин заявил об одержании стратегической победы, о том, что удалось осуществить «коренной перелом в недрах самого крестьянства и повести за собой широкие массы бедноты и середняков».

А потом началась величайшая драма в истории российского крестьянства. Люди в колхоз идти не хотели. Обвинить всех во враждебном отношении к советской власти было нельзя. Поэтому, как и при проведении кампании по изъятию хлеба, врагами коллективизации объявили кулаков. Выступая на конференции аграрников-марксистов (декабрь 1929 г.), Сталин заявил: «Теперь мы имеем возможность повести решительное наступление на кулачество, сломить его сопротивление, ликвидировать его как класс и заменить его производство производством колхозов и совхозов. Теперь раскулачивание производится самими бедняцко-середняцкими массами, осуществляющими сплошную коллективизацию». А через месяц было принято соответствующее решение Политбюро.

Более пяти процентов крестьянских хозяйств (210 тысяч) было отнесено к кулацким и их предстояло ликвидировать. Одни (первая категория) подлежали заключению в концлагеря и расстрелу, другие ссылкам на поселение в Сибирь и на Север. Очень скоро «контрольные цифры» были перевыполнены, а с мест поступали требования их увеличения. Если крестьянин по имущественному уровню не мог быть отнесенным к кулакам, а в колхоз идти не хотел, его обкладывали индивидуальными налогами, многократно превышающими возможности, и сажали в тюрьму за неуплату. Туда же мог угодить и бедняк, которому навешивался ярлык подкулачника.

Было сопротивление. Крестьяне резали скот, выступали против грабежей и насилия. Видя, что неприятие коллективизации нарастает и дело идет к вооруженному восстанию, Сталин в марте 1930 г. выступил со статьей «Головокружение от успехов», где обвинил местных руководителей в перегибах и злоупотреблениях. В результате произошел некоторый откат в коллективизации, многие колхозы распались. Но это было временное отступление, чтобы успокоить людей. Потом нажим усилился и к середине 1930-х гг. деревня в основном была коллективизирована.

Почему Сталину в короткий срок удалось провести столь глубинные преобразования на селе, перевернув столетиями складывавшиеся жизненный уклад и хозяйственную организацию, ценностные ориентации миллионов человек? При том, что новые формы жизни до того никогда и нигде в мире не были опробованы и абсолютное большинство крестьян таких перемен не хотело. Нам представляется, что причины были следующие.