Воспоминания советского посла. Книга 2

Эти события внутри Испании способствовали новому подъему волны сочувствия к защитникам республики в демократических кругах Европы и других континентов. Опять проходили митинги, демонстрации, парламентские запросы. Опять печать и радио были полны статьями и сообщениями о войне в Испании, причем во многих из них высказывались явные симпатии Испанской республике. Судовладельцы Англии, Франции, Скандинавии снова протестовали по поводу участившихся пиратских налетов на их корабли в испанских подах.

В такой обстановке британское и французское правительства были вынуждены что-то сделать, дабы хоть немного разрядить создавшееся напряжение. В Лондоне и Париже вновь вспомнили о Комитете по невмешательству. В его коченеющие члены было вспрыснуто немного камфары, и на короткий срок они заработали, как живые.

26 мая 1938 г. Плимут вдруг созвал подкомитет и, пролив полагающееся количество лицемерных слез по поводу длительного перерыва в его деятельности, обратился к участникам заседания с не менее лицемерным призывом сдвинуть наконец колымагу британского плана с мертвой точки, ибо «международная ситуация отнюдь не легка, и одной из проблем, делающих ее такой и создающей неуверенность в завтрашнем дне, являются события в Испании» [206]. Подкомитет заработал с давно невиданной энергией и на протяжении семи заседаний (26 и 31 мая, 2, 21, 24, 28 и 30 июня 1938 г.) действительно подготовил согласованный текст британскою плана.

Лично я не участвовал в этой последней вспышке жизни Комитета по невмешательству. В середине мая 1938 г., когда не было ни малейших признаков предсмертного пароксизма в его деятельности, Наркоминдел разрешил мне уехать в отпуск в СССР. Да и после того как этот пароксизм вполне проявился, Советское правительство не стало торопить меня с возвращением в Англию: в Москве не предавались никаким иллюзиям на счет судьбы Комитета и его планов.

В этот последний период лихорадочной активности Комитета СССР был представлен в нем советником нашего посольства С. Б. Каганом. И нужно отдать ему должное — он показал себя тут с самой лучшей стороны.

Главных трудностей, которые предстояло тогда разрешить, было три.

Во-первых, следовало окончательно определить конкретное содержание термина «существенный прогресс» в эвакуации иностранных комбатантов из Испании. СССР, как уже говорилось, требовал, чтобы, под «существенным прогрессом» понималась эвакуация 80-85% всего числа комбатантов. Плимут, по существу, солидаризировался с нами, но шел к этой цели обходным путем.

В конечном счете была принята формула, предложенная Плимутом, которая в случае своего осуществления на практике означала вывод из Испании по крайней мере 75% итальянцев и немцев, сражающихся на стороне Франко. Таким образом, здесь Советскому правительству удалось одержать серьезную победу.

Во-вторых, следовало установить, когда именно должна быть закрыта для провоза оружия франко-испанская граница. Резолюция, принятая комитетом 4 ноября 1937 г., предусматривала, что это надо осуществить примерно за неделю до начала фактической эвакуации иностранных комбатантов. Фактическая же эвакуация их могла начаться лишь после того, как счетные комиссии, посланные Комитетом в республиканскую зону и к Франко, закончат свои подсчеты, все иностранные комбатанты будут отведены с фронта в специальные лагери и в портах Испании сосредоточится достаточное количество транспортных судов, предназначенных для этой цели. Той же резолюцией предусматривалось, что одновременно с восстановлением контроля на франко-испанской границе будет полностью восстановлен также контроль на море (то ли в виде прежнего морского патруля вдоль границ Испании, то ли в виде размещения контролеров Комитета в портах Испании). СССР стоял за строжайшее соблюдение этого условия. Представители фашистских держав, напротив, всякими способами стремились добиться восстановления контроля на франко-испанской границе как можно скорее, а контроль на море оттянуть на возможно более отдаленный срок. Плимут и Корбен балансировали между нами и фашистами, постепенно все больше склоняясь к позиции Германии и Италии. Однако благодаря твердости Советского правительства и в данном вопросе восторжествовали наши требования. В-третьих, следовало наконец решить, как и кем будет финансироваться эвакуация иностранных комбатантов. Напомню, что фашистские представители хотели, чтобы все расходы по эвакуации (примерно в размере 1,5-2 млн. фунтов стерлингов) распределялись поровну между пятью великими державами — Англией, Францией, СССР, Германией в Италией. Советское правительство, напротив, предлагало, чтобы расходы делились между государствами пропорционально числу их подданных, эвакуируемых из Испании. Англия и Франция опять-таки балансировали между нами и фашистами. Но в конце концов был достигнут следующий компромисс: расходы по содержанию аппарата Комитета, необходимого для осуществления эвакуации (счетные комиссии, контролеры в испанских портах и т. д.), покрываются равными частями пятью великими державами; расходы по содержанию иностранных комбатантов в специальных лагерях в Испании, пока они ожидают эвакуации, несут соответственно республиканское правительство и Франко; стоимость же самой эвакуации морем или по железной дороге оплачивается правительствами тех стран, откуда пришли эти комбатанты. Таким образом, и тут СССР не имел оснований жаловаться.

И вот 5 июля 1938 г. собрался пленум Комитета для утверждения плана, разработанного подкомитетом. Этому заседанию предшествовал большой шум в прессе и политических кругах Англии и Франции. Для придания пленуму большей значительности председательствовал на нем не Плимут, а опять-таки британский министр иностранных дел (на этот раз лорд Галифакс). Он произнес приличествующую случаю вступительную речь, в которой поблагодарил всех членов Комитета за проявленный ими дух сотрудничества и выразил надежду, что настоящее собрание явится «добрым предзнаменованием дли осуществления в международной области нового и весьма сложного акта международного сотрудничества» [207].

Затем, после кратких и непривычно спокойных прений, в ходе которых подверглись уточнению отдельные мелкие детали, весь британский план в своей последней редакции был единогласно принят Комитетом но невмешательству.

Это заседание оказалось последним. Вслед за тем Комитет вновь впал в состояние анабиоза, и непогребенный труп его еще десять месяцев смердил, отравляя политическую атмосферу Европы.

Между тем война в Испании продолжалась.

После арагонского прорыва фашистские агрессоры поставили своей ближайшей целью расширение того узкого коридора, которым они разрезали республиканскую Испанию на две части. Следующий удар предполагалось нанести по Валенсии. Он был предпринят 15 июля, т. е. через десять дней после утверждения Комитетом по невмешательству британского плана контроля.

Против временной столицы Испанской республики агрессоры направили 80 тыс. человек при 600 орудиях и 400 самолетах. Основную массу опять составляли итальянцы.

Республиканцам удалось задержать фашистов в горных проходах, а 25 июля 60-тысячная армия под командованием Модесте, внезапно форсировав реку Эбро, нанесла фашистам мощный фланговый удар. В рядах противника возникла паника, и он начал поспешное отступление. В течение пяти дней республиканцы продвинулись на 45 км и захватили огромное количество вражеского оружия и боеприпасов.

Замысел Франко расширить коридор, разрезавший республиканскую Испанию, потерпел фиаско. Коридор этот но только не расширился, но даже несколько сузился. Налицо было повое блестящее свидетельство жизнеспособности республиканской армии. К сожалению, однако, правительство не располагало достаточными резервами для того, чтобы развить первоначальный успех и использовать его до конца. Наступательный порыв республиканских войск сравнительно быстро истощился, и, не добившись полного разгрома фашистских сил, армия Модесто вынуждена была перейти к обороне.