Фенэтиламины, которые я знал и любил. Часть 1

Через несколько кварталов на небольшой оживленной площади мы нашли маленький, какой-то детский фонтанчик в виде бронзовых кукол с двигающимися головами, ручками и ножками. К вершине столба, поднимавшегося из центра колодца, была приделана маленькая бронзовая фигурка солдата на лошади. Какая-то возбужденная маленькая девочка звала своих родителей посмотреть, как она наклоняется и распрямляет ручки у какой-то бронзовой крестьянки. Я взглянула на Шуру; он усмехнулся и жестом показал на мою камеру. Свою он оставил в гостинице.

Рядом с вокзалом мы обнаружили еще один фонтан, построенный в честь «игольных мальчиков» Аахена - подростков, работавших на игольных фабриках города перед Второй мировой войной. Три тощих фигуры стояли с поднятыми правыми руками. На каждой руке был виден длинный маленький палец, он был согнут, потому что, как нам потом объяснили, своими маленькими пальцами мальчики отделяли хорошие иголки от бракованных.

В какой-то момент нашей разведывательной прогулки Шура сказал мне: «Ты заметила, что где бы мы ни шли, все, что нам нужно, - это посмотреть наверх и увидеть там вершину собора. Если ты думаешь, что заблудилась, просто найди взглядом эту вершину и иди по направлению к ней». Я не заметила этого раньше, но Шура оказался прав. Величественный серый собор, возвышавшийся над центром города, был виден над крышами домов, спокойный и надежный, словно почтенная бабушка, приглядывавшая за своими внучатами.

Мы купили хлеба, фруктов и сыра, большую бутылку апельсиновой содовой для меня и пива для Шуры и понесли все это в гостиницу. В номере нас ждали странным образом приготовленные постели (подушки были скатаны в валик, а простыни сложены так, что невозможно вытянуть ноги; предполагалось, что ты должен застилать постель самостоятельно). Я села за маленький стол около окна и стала смотреть на город. Я почувствовала, что у меня засосало под ложечкой.

- Знаешь, - сказала я Шуре, - я только что начала чувствовать себя немного странно, причем впервые с момента нашего отъезда из дома. Не знаю, почему я не ощущала этого раньше, тоесть я хочу сказать, почему не осознавала, что нахожусь в другой стране, которой не принадлежу, которая не является моим домом. Может, это из-за того, что я не знаю языка. Совершенно точно, я не чувствовала себя так в Англии. Думаю, это из-за языка. Не понимать, что говорят люди вокруг, и знать, что они не понимают меня. Из-за этого действительно чувствуется разница.

- Да, чувствуется, - согласился со мной Шура. - По крайней мере, мы с тобой не станем никому говорить, что не надо волноваться, путешествуя по Германии, потому что практически все там говорят по-английски!

Я засмеялась и застонала при воспоминании о наших поисках гостиницы ранним утром.

Посмотрев на наши небольшие съестные припасы, разложенные на столе, я приняла решение.

- Шура?

- Элис?

- Меня только что осенило. Может быть, сейчас подходящее время для 2C-I [68], как ты думаешь? Вдруг это позволит мне управлять этим отчуждением? Это лишь идея. Скажи «нет», если очень устал, или считаешь, что по какой-то причине мы не должны этого делать.

Мы привезли с собой четыре дозы МДМА и две дозы 2C-I -просто так, на всякий случай. Мне подумалось о том, может статься, что мы впустую потратим хороший, сильнодействующий галлюциноген, если окажется так, что мы не сможем заниматься любовью по причине усталости. Однако перспектива принять 2C-I и испытать то, что мы могли бы испытать, была очень заманчивой.

- Отлично, - сказал Шура. - Но если мы собираемся это делать, то нужно поторопиться. Завтра целый день я буду занят на конференции.

Я потянулась и зевнула: «Прямо сейчас - мне подходит. Мы не должны проспать, если примем то, что надо, сейчас».

Шура распаковал свой набор с пузырьками и достал оттуда два из них. На каждом было написано «2C-I, 16 мг». Мы набрали немного водопроводной воды в каждый пузырек и аккуратно встряхнули их. Потом мы чокнулись нашими пузырьками. «За нас», - сказал Шура. «За приключения», - сказала я, и мы проглотили содержимое пузырьков. На вкус эта штука была не лучше остальных. «Бе», - покривилась я, а Шура стал рисоваться передо мной, причмокивая губами и протягивая аппетитное «у-у-у», проигнорированное мной. Я открыла бутылку с апельсиновой содовой и налила себе немного в стакан, который взяла из ванной, заметив Шуре, что, если уж ему так нравится вкус 2C-I, то я не предлагаю ему содовую, чтобы запить наркотик. Он сказал, что выпил бы чуть-чуть, чтобы составить мне компанию.

Пока Шура ходил в ванную, я поняла, как надо расстилать простыни и стеганые одеяла. Потом я проверила жалюзи, но перед этим еще раз выглянула на спокойную улицу под нашим окном. Когда Шура вернулся в комнату, мы сдвинули кровати вместе, недовольно бурча и в этой связи размышляя о сексуальной жизни немцев. Мы же просили двуспальную кровать, а они дали нам номер с двумя узкими односпальными.

Потом, раздевшись догола и нырнув под большие стеганые одеяла, нежными прикосновениями мы начали исследовать кожу друг друга и делиться впечатлениями от увиденного за день. Мы почувствовали первые признаки воздействия 2C-I, и тогда я окинула беглым взглядом комнату, освещенную лишь мягким светом одного ночника. Обои в нашем номере были в викторианском стиле - с цветочками, в сине-серых и белых тонах. Стоявший в комнате стол был из полированного темного дерева. Ковер на полу был красным, а на окнах висели шторы цвета какао. Я решила, что комната мне нравится, особенно обои. Все вокруг меня слегка двигалось и мерцало. Это означало, что эффект 2C-I можно было сейчас оценить, по меньшей мере, на плюс два. Наконец, я вернулась к Шуре. Пока мы разговаривали, наши лица разделяло не больше нескольких дюймов. Внезапно я осознала, что прямо за нашим окном что-то есть. Оно было огромным и мощным, и я испугалась, подумав, а что если оно попытается проникнуть внутрь. Я вскочила и села на кровать. «Что такое?» - спросил Шура.

- Меня только что пронзило необычное ощущение. Мне показалось, что за окном что-то есть, я почувствовала чье-то присутствие. Понятия не имею, что это такое, но, Боже мой, какое же оно сильное!

- Ты хочешь, чтобы я посмотрел туда?

- Не думаю, что ты на самом деле что-нибудь увидишь, милый. Это что-то ужасно огромное, размером с гору, и очень могучее. Кажется, темно-серого цвета. Честно говоря, оно меня немного пугает. Что, черт возьми, может там быть? Я никогда ничего подобного не чувствовала раньше.

- Ну, я взгляну в любом случае, - сказал Шура Он выбрался из-под одеяла и поднял жалюзи. - Ничего, все чисто. - Он вернулся на кровать и сел, скрестив ноги. Он внимательно смотрел на меня.

- Это очень странно, - сказала я, обхватив свои колени и пытаясь представить, что могло быть за окном и стараться проникнуть к нам в комнату, чтобы мы его признали. Я склонила голову и закрыла глаза, максимально открывшись навстречу присутствию.

- Это похоже... мне трудно придать этому форму, но если бы мне пришлось, я бы сказала, что, может быть, оно похоже на пирамиду, что-то вроде того. Я даже не знаю, добро оно несет или зло; просто оно громадное и сильное. Это самое точное, что я могу о нем сказать. Похоже на пирамиду, ужасно старую и невероятно огромную. Не похоже, что в этом есть что-то человеческое.

- Если ты не чувствуешь там ничего человеческого, то что оно тебе напоминает? - спросил Шура.

- Я не могу сказать, что оно мне что-то напоминает. Это абсолютно новые для меня переживания, - я продолжала пытаться коснуться этой штуки своим разумом, будто слепец, ощупывающий скульптуру настойчивыми руками.

Через несколько минут я сказала Шуре: «Теперь я не уверена в том, что там нет ничего человеческого. Возможно, у него есть что-то общее с людьми, но оно не похоже на человека. Думаю, в каком-то смысле это часть человеческого мира, но оно слишком большое, чтобы быть отдельным человеком». Я взяла Шуру за руку и добавила: «Я знаю, все это бессмысленно, но я изо всех сил стараюсь понять, что это. Больше всего я хочу оттолкнуть это, но, может быть, моя реакция объясняется лишь тем, что оно такое странное, и я не могу определить, что это такое».