Адмирал Эндрю Каннингхем

Тем не менее, британское Адмиралтейство под руководством Каннингхэма продолжало неуклонно осуществлять необходимые приготовления. Неопределенность, создаваемая обструкционистской позицией Черчилля и Кинга, заставила военных моряков выработать «средний курс», согласно которому австралийские и имперские войска при поддержке британского флота начнут продвижение к Молуккскому архипелагу, Борнео и Сингапуру в конце 1944 или в начале 1945 года. Каннингхэм верил, что Черчилль в конечном итоге изменит свое мнение и поможет добиться согласия американцев на участие британского флота в тихоокеанских операциях.

Одновременно Каннингхэм сделал некоторые перестановки в высшем военно-морском командовании. Представителю Адмиралтейства в Вашингтоне адмиралу Перси Ноблу подошел срок выходить в отставку, и ему следовало подыскать замену. Самой подходящей кандидатурой на этот пост Каннингхэм счел Джеймса Сомервилла, в тот момент командовавшего Восточным флотом. Сомервилла следовало срочно эвакуировать из Коломбо, поскольку его взаимоотношения с главнокомандующим британскими вооруженными силами в Юго-Восточной Азии лордом Луи Маунтбэттеном испортились до такой степени, что последний уже собирался добиваться увольнения адмирала со службы.

Вопрос о замене Сомервилла представлялся еще более важным, поскольку в ближайшем будущем, согласно планам Каннингхэма, Восточному флоту предстояло превратиться в крупнейшее соединение британских военно-морских сил, а Флот Метрополии постепенно утрачивал свое значение. Доверить проведение масштабных операций в Тихом океане решено было

самому лучшему, самому опытному и энергичному из действующих адмиралов. Самой очевидной кандидатурой на этот пост являлся, конечно же, Брюс Фрэйзер, командующий Флотом Метрополии. Еще несколько месяцев тому назад Каннингхэм предложил бы ему это назначение, не раздумывая. Но теперь первый морской лорд терзался сомнениями.

Когда Каннингхэм узнал, что главной кандидатурой Черчилля на пост первого морского лорда был Фрэйзер и что именно ему первому он предложил это кресло, адмирал почувствовал себя смертельно уязвленным. Фрэйзер также ощутил перемену в отношении к нему. Между ними имело место резкое и неприятное столкновение по поводу очередной операции британского флота против «Тирпица» в апреле 1944 года. В феврале и марте английская разведка сообщила, что «Тирпиц», тяжело поврежденный сверхмалыми подводными лодками в сентябре 1943 года в Альтен-фьорде, восстановлен до такой степени, что готов уйти в Германию для капитального ремонта. Если «Тирпиц» доберется до Германии, это означало, что через несколько месяцев он будет вновь полностью боеготов.

Борьба с «Бисмарком» оставила слишком глубокую зарубку в памяти англичан, чтобы они могли позволить его систершипу вот так просто восстановить свою боеспособность. После длительной дискуссии и тщательного изучения вопроса, Каннингхэм приказал Фрэйзеру нанести удар по «Тирпицу» силами палубных самолетов с авианосцев «Викториес» и «Фьюриес». Авианосное соединение вице-адмирала Генри Мура атаковало германский линкор на рассвете 3 апреля, как раз в тот момент, когда он готовился к выходу в море. По сообщениям пилотов, «Тирпиц» получил 15 или 20 попаданий авиабомбами среднего калибра. Однако большая часть бронебойных бомб не взорвалась. И хотя они причинили множество повреждений надстройкам линкора, вывести его из строя не удалось.

Каннингхэм потребовал повторной атаки, но Фрэйзер стал категорически возражать. Он указал, что во второй раз вражеский линкор застать врасплох уже не удастся, и новая атака только подвергнет ненужному риску авианосцы и экипажи самолетов. Фрэйзер так «раскипятился», что даже угрожал отставкой. После нескольких дней препирательств Каннингхэм все же заставил командующего Флотом Метрополии осуществить повторный удар авианосной авиации по «Тирпицу». Эта атака окончилась полным «пшиком», поскольку самолеты из-за плохих погодных условий даже не смогли отыскать германский линкор.

Таким образом, отношения между первым морским лордом и командующим Флотом Метрополии на данном этапе складывались отнюдь не безоблачные. И все же Каннингхэм после мучительных размышлений предложил на пост командующего Восточным флотом Брюса Фрэйзера. Его кандидатура была принята безоговорочно.

15 мая состоялось заседание, на котором окончательно утвердили планы операции «Оверлорд». Присутствовали Георг VI, все министры правительства во главе с Черчиллем, Эйзенхауэр, адмиралы и генералы в большом числе. «Никогда в своей жизни», — вспоминал Каннингхэм, — «я не видел конференц-зала, в котором сидело столько высших военных чинов. Заседание, естественно, держалось в большом секрете, и я размышлял, что было бы, если бы немцы предприняли мощный дневной налет и уложили бы бомбу в это здание».

Исходя из погодных условий, самыми подходящими датами для начала операции «Оверлорд» были сочтены 5,6 и 7 июня. 5 июня избрали в качестве наиболее вероятного дня начала операции. Выбор дат оказался очень ограниченным, поскольку союзникам требовалось полнолуние для воздушного налета непосредственно перед высадкой, полная темнота для тральщиков и приближающихся конвоев, отлив для преодоления прибрежных препятствий и около часа светлого времени перед первой высадкой для обстрела с моря прибрежных укреплений.

На Тихом океане американцы придавали большое значение поддержке десантов морской артиллерией, особенно линейными кораблями, причем в гораздо большей степени, чем это представлялось Каннингхэму реально оправданным. Хотя англичане обеспечили такую поддержку артиллерией линейных кораблей, о какой их просили, первый морской лорд продолжал считать ее чрезмерной.

Союзников очень беспокоили слухи о новом германском секретном оружии — беспилотных самолетах и баллистических ракетах. Каннингхэм содрогался при одной мысли о том, что противник обрушит их на переполненные порты, откуда готовилось вторжение. Союзная авиаразведка сфотографировала буквально каждый метр близлежащего побережья противника. Все подозрительные бетонные сооружения подверглись мощным бомбовым ударам с воздуха. Однако первые самолеты-снаряды Фау-1 стали падать на Лондон только через неделю после начала вторжения в Нормандию.

В пятницу 2 июня Черчилль известил Каннингхэма и морского министра Александера, чтобы они ожидали его в 12.45 в картографическом зале Адмиралтейства. Там премьер-министр жизнерадостно сообщил, что договорился с командующим морским этапом операции «Оверлорд» адмиралом Бертрамом Рамсеем отправиться на борту крейсера «Белфаст» наблюдать за ходом вторжения, и что он всерьез разозлится на любого, кто попытается ему воспрепятствовать. Каннингхэм тут же объявил, что это абсолютно неприемлемо. Слушая многословную аргументацию первого морского лорда, Черчилль злобно буравил его своими маленькими глазками. Выяснилось, что он уже обращался по этому поводу к Эйзенхауэру и получил отказ. И тогда премьер-министр объявил, что хотя Эйзенхауэр и является главнокомандующим, британский флот не входит в сферу его подчинения, и потому ничто не сможет помешать Уинстону Спенсеру Черчиллю присоединиться к команде одного из кораблей. Преодолеть это самодурство удалось только при помощи Георга VI, направившего премьер-министру записку, что если тот настоит на своем, то королю, как верховному главнокомандующему, также придется принять участие в операции.

В субботу 3 июня Рамсей и его начальник штаба контр-адмирал Джордж Кризи заехали к Каннингхэму на ужин, за которым состоялся долгий разговор. Первый морской лорд отметил в поведении Рамсея явные признаки нервозности. Больше всего адмирала беспокоила погода. В течение нескольких недель стояли жаркие и сухие дни, абсолютно благоприятные для форсирования Ла-Манша. Но на 5 июня прогноз пришел плохой. Рамсей слишком волновался, вся полнота ответственности за доставку войск давила на него тяжким грузом. Каннингхэм как мог постарался его успокоить: оперативные планы подготовлены безупречно, насколько это вообще возможно, и нет никаких сомнений, что даже при не вполне благоприятных погодных условиях, он высадит армию на берег в нужное время и в нужном месте.