Первый президент (Хаим Вейцман)

В Ватикане его ждал более чем прохладный прием. При беседах с итальянскими государственными деятелями выяснилось, что Британия частично отступила от своих обязательств. Вот что он пишет об этом: «В наших глазах „Белая книга“ ^{5} [8] Черчилля значительно видоизменила Бальфурскую декларацию. Она исключала Трансиорданию из области деятельности сионистов и поднимала вопрос о создании Законодательного Совета для Палестины. Тем не менее она начиналась со ссылки на „Декларацию от 2 ноября 1917 года, которая не подлежит изменению“, и в ней говорилось, что „в Палестине будет основан еврейский Национальный очаг“ и что „еврейский народ будет находиться в Палестине по праву, а не по причине перенесенных страданий“. Затем следовало: „Иммиграция не будет превосходить экономических возможностей страны абсорбировать новоприбывших“.

Короче говоря, „Белая книга“ ограничивала поле нашей деятельности территорией к западу от Иордана и при этом утверждала принцип „экономического абсорбционного потенциала“. Но было ясно, что если сионисты не согласятся с „Белой книгой“ Черчилля, то мандат не будет подтвержден. И пришлось согласиться. Несмотря на это, борьба продолжалась до последней минуты. До последней минуты сопротивлялся Ватикан. В последнюю минуту помогла Испания. Как часто в истории евреев проблемы решались в последнюю минуту!»

Между тем, Палестине и евреям в Палестине надо было как-то жить. Сложной проблемой была адаптация репатриантов из Европы. Они попадали в незнакомый климат, они должны были учиться, заниматься сельским хозяйством. Причем в очень тяжелых условиях. «И все это в то время — пишет Вейцман — когда люди в основном мигрировали из деревень в города». Чтобы построить будущее, сионисты должны были обратить время вспять. Вейцман подробно рассказывает о том, как была успешно решена эта задача — решена с помощью киббуцов. Неясно, впрочем, почему именно киббуц оказался такой удачной формой. Одна из возможных причин — коммунистические идеи, которые исповедовала значительная доля репатриантов и которые были адекватно реализованы в киббуцах. Заметим, что в настоящее время в Израиле несколько процентов работников трудятся в киббуцах. Тем самым получен ответ на вопрос, который не задали себе, к сожалению, классики марксизма-ленинизма. Это вопрос — многим ли людям нужен коммунизм? Ответ получен: да, такие люди есть, но их — несколько процентов.

Наконец, через семь лет после ратификации мандата сбылась одна из идей Вейцмана — было создано Еврейское Агентство. Согласно мандату, Еврейское Агентство было общественной организацией с весьма широким кругом полномочий. Оно должно было, работая в контакте с палестинской администрацией, привлекать к сотрудничеству всех евреев, которые хотят участвовать в создании еврейского Национального очага.

Вейцман хотел привлечь к работе в Еврейском Агентстве лидеров американского еврейства, являвшихся опорой «Джойнта». Он считал, что какую-то часть огромных денег, которые на европейских евреев тратил «Джойнт», стоило бы переправить на нужды Палестины. Разумеется, как и всегда, были у Вейцмана противники. Одни из них, как и раньше, выступали против политической деятельности, предлагая сосредоточиться исключительно на экономических функциях. Некоторые же считали неправильным обращаться к богатым американским евреям-ассимилянтам. Они опасались, что в результате сионистская деятельность превратится в чисто филантропическую. Сложной проблемой было приобщение к еврейской деятельности организаций, не считавших себя сионистскими. Так или иначе Вейцману это удавалось, и сильнее всего его поддерживали евреи — жители Палестины, очень хорошо понимавшие, как нужны сионизму новые источники доходов и новые силы.

Двадцатые годы были периодом закладки фундамента еврейского Национального очага в Палестине. Вейцман особо выделяет открытие Еврейского университета. Это была его мечта. И как еврей, и как ученый, он прекрасно понимал, как важно образование для нашего народа. Первым сооружением, относящимся к университету, было здание «Мемориала Вольфсона» — библиотечного корпуса. Стоило только начать строительство, как со всех концов земли стали поступать книги. Следующим был открыт Институт ориенталистики. Затем — Институт микробиологии, Институт биохимии, Институт иудаики. Официально Еврейский Университет был открыт весной 1925 года. На открытии присутствовал лорд Бальфур, который после этого совершил поездку по стране. Вот что пишет об этой поездке в своих воспоминаниях Вейцман.

«Энтузиазм, с которым встречали Бальфура, не поддается описанию. На улице Герцля нас встретила группа еврейских женщин из Польши, которые плакали от радости; то одна, то другая из них прорывались вперед, чтобы осторожно коснуться корпуса машины или рукава Бальфура и благословить гостя. Видно было, что тот глубоко тронут.

На следующий день мы совершили короткую поездку в Ришон-ле-Цион и Петах-Тикву, а затем повернули на север, к Хайфе, где Бальфура ожидал не менее замечательный прием в Технионе, официально открытом почти одновременно с Еврейским университетом. Оттуда мы отправились в Изреельскую долину. На всем пути Бальфур вступал в беседу с поселенцами — во всяком случае, с теми из них, кто понимал английский. Он был поражен их видом и внутренним достоинством: стройные, загорелые, спокойные, уверенные в себе, они разительно отличались от беспокойных, нервных евреев городского типа. Их дети были явно детьми, выросшими на земле, — простые, скромные, естественно веселые. Бальфур проявлял живой интерес ко всем и ко всему. В конце поездки он обронил: „Мне кажется, первые христиане были чем-то на них похожи“».

Из этой цитаты — на неформальном уровне, разумеется, — видно и отношение Вейцмана к земле и работе на земле, и отношение Бальфура к увиденному.

Между тем, далеко на севере, в Германии, в 1923 году на политической сцене дебютировал Гитлер. В 1924 году была опубликована его книга, прожившая три четверти века и ныне продающаяся открыто, наверное, лишь в одной стране мира — в России, в Москве. Некоторые видели уже тогда, к чему идет дело. На Сионистском конгрессе в 1923 году Нахум Соколов ^{6} [9] всю свою речь посвятил угрозе нового взрыва антисемитизма. Но лишь немногие евреи прислушались к предупреждениям сионистов.

Англия все время пыталась сузить сферу действия мандата, ограничить возможности репатриации и освоения Палестины евреями. В результате этого нарастала критика в адрес Вейцмана из среды сионистов. Они считали, что он недостаточно требователен в отношениях с Англией. Однако до поры до времени все трения и проблемы удавалось преодолеть и разрешить. В частности, в 1929 году начало функционировать Еврейское Агентство.

10. Арабский ответ и политика умиротворения

Арабские лидеры ответили на создание Еврейского Агентства погромами. Сто пятьдесят жертв, сотни раненых. А ведь Англия еще несет обязанности по мандату. Ее войска на месте, но они сохраняют «нейтралитет». Через два месяца после погрома метрополия неспешно посылает комиссию. Следует вполне двусмысленный доклад. Имели-де место столкновения… Англия уступает понемногу арабскому давлению. В знак протеста Хаим Вейцман подает в отставку с поста президента Еврейского Агентства. Буря протестов во всем мире. Правительство проводит серию обсуждений ситуации в Палестине с еврейскими лидерами. Наконец, правительству приходится отступить. Разрешена репатриация — 40 тысяч в 1934 и 62 тысячи человек в 1935 году. Не забывайте, какой год на календаре: каждый репатриант — это спасенная жизнь. Но не все это понимают…

И тем не менее крайние сионисты не довольны политикой, которую ведет Вейцман. Они полагают, что можно было бы добиться и большего. Известно, что критиковать почти всегда легче, чем делать. Многие считают, что слишком много внимания Вейцман уделяет именно «строительству» Национального очага. Отвечая им, Вейцман сказал следующее. «Верно, стены Иерихона пали от громких криков и трубного рева. Но я еще не слышал о стенах, воздвигнутых таким способом». В своих воспоминаниях он пишет: «Конечно, дело было не только в теоретических разногласиях. За ними скрывалось разочарование представителей среднего класса, которые искренне считали, что если бы не я, они мигом превратили бы Палестину в страну сказочных экономических возможностей для себя и тысяч себе подобных. На мой взгляд, это тоже свидетельствовало о полном непонимании происходящего. Я сказал на конгрессе: „Противники Еврейского Агентства презрительно говорят здесь об „устаревшем“ хиббат-ционском лозунге: еще дунам, и еще дунам, еще еврей и еще еврей, еще корова и еще коза, и еще два дома в Гедере. Быть может, они знают другой способ строить дом, я же знаю только один: класть кирпич за кирпичом. Быть может они знают другой способ построить страну, я же знаю опять-таки только один: дунам к дунаму, человек к человеку и ферма к ферме. Темпы строительства определяются не только политикой, но — в значительно большей степени — и экономикой. Частный капитал может создать отдельные предприятия, но только общенациональный капитал способен создать условия для их процветания“».