Сердцевина яблока: Демифологизированная история The Beatles

Брайан отказался от своего роскошного форда-зодиака и стал разъезжать по Мерсисайду во взятом напрокат автофургоне — к ужасу родителей, которые никак не могли взять в толк, зачем их респектабельный сын тратит свои вечера на то, чтобы возить четырех буйных парней с гитарами по клубам и танцевальным залам. Отца не волновало, что эти парни смогут когда-нибудь переплюнуть Элвиса. Он полагал, что Брайан должен заниматься семейным бизнесом, а не лезть в поп-музыку, которой занимаются всякие выскочки и темные личности. С отцом Брайана согласилось бы большинство англичан среднего класса.

Хотя на дворе был уже 1962 год, в Англии пока ничего не предвещало приближение новой эпохи. Страна все еще чахла в консерватизме 50-х годов, теряя последние остатки когда-то мощной империи. Не существовало ни одной пиратской радиостанции, и мало кто из подростков, ложась спать, тайком протаскивал в свою спальню транзисторный приемник. К поп-музыкантам относились почти с таким же презрением, как когда-то к актерам в эпоху Средневековья. Их считали однодневками, пустышками, исполняющими приятные для слуха, но несерьезные песенки.

Если где-то в Англии и менялось отношение к поп-музыке, то только в Мерсисайде. Эпштейн позже говорил, что находился в уникальном положении, потому что эти перемены происходили прямо у него на глазах. Будучи хозяином магазина грампластинок, он наблюдал растущий интерес подростков к бит-музыке. Он обнаружил, что может довольно точно предсказать положение того или иного диска в чартах. Он также заметил, как много поклонников у ливерпульских групп, и прежде всего у Beatles. Если Beatles так популярны у себя дома, рассуждал он, почему они не могут завоевать признательность всей страны? Решив, что это вполне реально, он поставил себе задачу добыть для них контракт с какой-нибудь фирмой звукозаписи. Однако лондонские дельцы от поп-бизнеса не разделяли его веры в Beatles. Им нужен был перспективный аналог Пресли или очередной балладист вроде Клиффа Ричарда. Они считали, что музыкальная группа не будет иметь большого успеха, поскольку мода на группы прошла. Эту отговорку Брайан Эпштейн вскоре выучил наизусть после безуспешных хождений по офисам различных фирм.

Он начал с того, что отправил письмо Тони Барроу, писавшему рецензии на диски в одной из ливерпульских газет и сотрудничавшему в то время с отделом рекламы фирмы Decca. В своем письме Брайан просил Барроу написать о местной группе, «которая со временем будет крупнее Элвиса».

«Я ответил ему, что не могу писать о Beatles, пока они не выпустят диск, — говорит Барроу. — И добавил, что с удовольствием написал бы о них, потому что это были бы хорошие местные новости. После этого Брайан принес мне запись Beatles, вырезанную из документального телефильма о “Пещере”. Запись была скверная — из-за шума почти не было слышно музыки, но мне хватило и этого, чтобы попытаться устроить для них прослушивание».

Барроу позвонил в Decca, решив действовать через коммерческий отдел, а не через художественный — ведь Эпштейн, в конце концов, был уважаемым продавцом на музыкальном рынке и маркетологам из Decca должно быть знакомо название его магазина. Расчет Барроу оказался верным: Beatles согласились прослушать, поручив это Майку Смиту из художественного отдела.

«Смиту они понравились, и я уже собирался написать в своем разделе, что одна из местных групп добилась контракта с Decca, — продолжает Барроу, — но тут из Америки возвратился начальник Смита, Дик Роу, прослушал запись и отверг Beatles в пользу другой группы, претендовавшей на контракт, — Tremeloes^[33].

Эпштейн не мог сдаться так сразу. Он встретился с сотрудниками Decca и стал терпеливо рассказывать им про ребят, объясняя, что среди местной молодежи они популярнее, чем даже самые известные американские звезды. Все было бесполезно. После целого ряда подобных безуспешных попыток он уже готов был сдаться. И тогда Брайан решил предпринять последнюю, решающую атаку на фирмы грамзаписи. Он снова сел в поезд, идущий в Лондон, с целым ворохом записей. На этот раз он встретился с Джорджем Мартином, сотрудником репертуарного отдела Parlophone Records — одной из маленьких (тогда) фирм гигантского концерна EMI. Мартин работал в основном с комедийными артистами и никогда не имел дела с группами. Но ему понравились ацетатные демо-записи и поразил энтузиазм Эпштейна. Beatles были приглашены на сеанс пробной звукозаписи.

Сеанс прошел успешно, однако бюрократические колеса EMI крутились мучительно медленно. Beatles были очередной раз в Гамбурге, когда Брайану наконец-то сообщили, что Parlophone готова заключить с ними контракт. Он немедленно отправился в Лондон и подписал договор. Для EMI это была выгодная инвестиция. Но Beatles, как малоизвестной группе, предлагались более чем скромные гонорары: один пенс с каждого проданного сингла. Это означало, что с каждого долгоиграющего альбома, состоящего из шести треков на каждой стороне, они будут иметь всего шесть центов, а с каждого альбома, проданного за границей, в два раза меньше. EMI обязалась увеличивать размер гонорара Beatles в течение трех лет на мизерную сумму в четверть пенса в конце первого года и на полпенса в конце второго. Это был типичный для того времени контракт: фирмы звукозаписи старались выиграть как можно больше для себя. Но когда к концу 1963 года пластинки Beatles начали продаваться в гигантских количествах, — EMI, видя растущие прибыли, повысила гонорар Beatles до двух центов за каждый сингл.

Первый сингл Beatles, «Love Me Do», был выпущен в октябре 1962 года. Он стал медленно подниматься в британском хит-параде и дошел до 17-го места — в основном благодаря тому, что его покупали в Ливерпуле и прилегающих районах. Через год, когда имя Beatles стало привычным, хорошо знакомым словом, в кругах шоу-бизнеса распространился слух, будто Эпштейн манипулировал продвижением этого первого сингла в чартерных списках, скупая экземпляры диска в магазинах, объем продаж которых формировал хит-парад. Дерек Тэйлор решительно отвергает эти слухи:

«Это противоречило бы самой натуре Брайана, — говорит он. — “Love Me Do”, как и все последующие пластинки, продавался только благодаря своим достоинствам».

«Love Me Do» имел пусть умеренный, но все-таки успех. Он дал в руки Эпштейну осязаемое доказательство потенциала его группы и укрепил его веру в Beatles. Брайан решил, что настало время представить английской публике еще одно свое открытие — Gerry & the Pacemakers. Первый же их сингл «How Do You Do It» мгновенно вышел на первое место — так же как и второй сингл Beatles «Please Please Me».

Популярные местные группы стремительно обретали национальный масштаб. Успех этих двух групп открыл эру широкого признания для любой группы из Ливерпуля и одновременно стал предвестником заката местной бит-сцены. Лучших музыкантов Эпштейн взял под свое крыло, где им было тепло и уютно, но над их лохматыми головами сгущалась неизбежная зависть со стороны обделенных групп. Удачливым группам Эпштейна было тяжело выступать в родном городе. В своих новых костюмах, при галстуках, они чувствовали себя так неловко, как если бы играли в одном нижнем белье. Их не покидало ощущение вины, словно они «продались».

Признаки конфликта на почве честолюбия впервые обнаружились именно у Beatles. Они явились к Брайану, как лейтенанты к своему капитану, и потребовали экзекуции. Их жертвой стал ударник Пит Бест. Его место занял Ринго Старр. Узнав об изгнании Беста, ливерпульская бит-сцена взорвалась и долго не могла успокоиться. Питу Бесту не суждено было разделить с Beatles их богатство и славу. В конце концов он нашел себе работу в одной из ливерпульских пекарен^[34].

После первых успехов Эпштейна к нему повалили местные музыканты. Все хотели «быть у него», так что он мог придирчиво выбирать клиентов по своему вкусу. Вскоре контракт с Nems подписали Билли Джей Креймер, Силла Блэк и The Fourmost^[35]. Все они оказались в той или иной степени успешными. Несмотря на то, что Эпштейн быстро поднялся до командных высот британского поп-мира, он настаивал на том, что артист или группа должны заслужить собственное признание.