Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2]

Я немедленно велел закладывать мою гнедую ло­шадку и через несколько минут уже мчался к моему другу.

¾ Что с Иваном Дмитриевичем? — быстро спросил я курьера.

¾ Ничего-с... — удивленно смотря на меня, ответил сторож.

Я влетел в кабинет гениального сыщика.

Путилин сидел за письменным столом, прогляды­вая какие-то бумаги.

Он взглянул на меня и с улыбкой бросил:

¾ Я знал, что ты сейчас приедешь. Я ожидал тебя.

¾ Что с тобой? Ты заболел?

¾ Я? Наоборот: чувствую себя превосходно.

¾ Так что же это значит? — протянул я ему но­мер газеты.

Путилин усмехнулся:

¾ Ах, ты про эту глупую заметку? Мало ли что врут репортеры.

¾ Но скажи, откуда они могли пронюхать об ис­тории с гробом?

¾ А черт их знает...

Я подивился в душе тому безразличию и спокойст­вию, с какими мой друг отнесся к появлению в газете сенсационного разоблачения.

¾ Если ты свободен, приезжай, дружище, часа в три, — сказал Путилин.

В три часа я был у него.

¾ Пойдем. Я хочу тебе кое-что показать.

Тот, кто никогда не бывал в сыскных музеях, не может себе представить, какое это мрачное и вместе с тем замечательно интересное место! Мрачное потому, что все здесь напоминает, вернее, кричит о крови, ужасах преступлений, самых чудо­вищных; интересное — потому, что тут вы наглядно зна­комитесь со всевозможными орудиями преступлений.

Какая страшная коллекция криминально-уголов­ных документов. Чего тут только нет! Начиная от простой фомки и кончая самыми замысловатыми инструментами, на некоторых из них зловеще видне­ются темно-бурые, почти черные пятна старой запек­шейся крови.

Ножи, револьверы, кинжалы, топоры, веревки, мертвые петли, «ошейники», пузырьки с сильнейшими ядами, шприцы, с помощью которых негодяи отравля­ли свои жертвы, маски, фонари с потайным светом.

О, всего, что тут находилось, немыслимо перечис­лить!

Тут воочию вставала пред устрашенным взором вся неизмеримая по глубине и ужасу бездна челове­ческого падения, человеческой зверской жестокости, жажды крови.

Страшное, нехорошее это было место.

Посредине комнаты стоял знаменитый гроб лилового бархата. Путилин бросил на него быстрый взгляд и, подойдя к нему, поправил подушку.

¾ Вот он, виновник моих злоключений!.. — за­думчиво произнес он. — Правда, он выглядит все та­ким же, друже?

¾ Ну, разумеется. Что с ним могло сделаться? — ответил я, несколько удивленный.

¾ Ну, а теперь мне надо с тобой поговорить.

¾ Великолепно. Ты только скажи мне, для чего ты заказал вчера несчастному гробовщику второй гроб с двойным дном?

Путилин рассмеялся.

¾ Да так, просто фантазия пришла. Наказать его захотел.

Конечно, это объяснение меня не удовлетворило. Я почувствовал, что сделано это моим другом не­спроста. Но для чего? Я, однако, решил об этом у не­го не допытываться.

¾ Так в чем дело?

¾ А вот видишь ли: не улыбается ли тебе мысль сделаться на сегодня, а может быть, и на завтра сто­рожем нашего музея?

Я от удивления не мог выговорить ни слова.

¾ Если да, то позволь мне облачить тебя вот в этот костюм.

И с этими словами Путилии указал на форменное платье сторожа-курьера, приготовленное им, очевид­но, заранее.

¾ Тебе это надо? — спросил я моего друга.

¾ Лично мне — нет. Я хочу доставить тебе воз­можность насладиться одним забавным водевилем, если... если только, впрочем, он состоится. Говорю те­бе откровенно, я накануне генерального сражения.

Я ясно видел, что Путилин был действительно в нервно-приподнятом настроении.

¾ Но ты, конечно, дашь мне инструкции соответ­ственно с моей новой профессией, вернее, ролью? Что я должен делать?

¾ Ты останешься здесь. Лишь только ты услы­шишь первый звонок, ты придешь ко мне в кабинет. А там я тебе все быстро объясню.

Я начал переодеваться и вскоре превратился в за­правского курьера-сторожа.

Мой друг напялил мне на голову парик, прошелся рукой искусного гримера по моему лицу и затем вни­мательно оглядел меня с ног до головы.

¾ Честное слово, доктор, ты делаешь громадные успехи!

И покинул меня.

Прошло с час.

Я почувствовал себя, откровенно говоря, чрезвы­чайно глупо.

В сотый раз я осматривал знакомые мне до мело­чей страшные орудия музея.

Послышался звонок.

Я быстро пошел в кабинет моего друга, минуя ряд комнат. Я видел, с каким изумлением глядели на ме­ня обычные сторожа Сыскного управления.

¾ Откуда этот новенький появился? — доносился до меня их удивленный шепот.

В кабинете перед Путилиным стоял его помощник, что-то объясняя ему.

В руках Путилина была большая визитная карточ­ка, которую он рассматривал, казалось, с большим вниманием.

При моем входе помощник Путилина взглянул на меня недоумевающе.

¾ Вы разве не узнаете, голубчик, нашего дорого­го доктора, всегдашнего участника наших похожде­ний?

Помощник расхохотался.

¾ Да быть не может? Вы?!

¾ Я.

¾ Ну и чудеса начинают у нас твориться!

¾ Скажи, пожалуйста, ты никогда не слыхал о таком господине? — спросил меня Путилин, подавая визитную карточку, которую держал в руке.

Я взял карточку и прочел:

¾ Не знаю... — ответил я.

¾ Скажите, голубчик, чего хочет этот гос­подин? — обратился к помощнику Путилин.

¾ Он на плохом французском языке обратился ко мне с просьбой осмотреть — научных целей ради — наш криминальный музей. Наговорив кучу любезно­стей по адресу нашего блестящего уголовного сыска, он заметил, что в осмотре музея ему не было отказа­но ни в Англии, ни в Германии, ни во Франции.

¾ Вы сказали ему, что разрешение осмотра музея посторонним лицам зависит от начальника, а что на­чальник, то есть я, в настоящее время болен?

¾ Сказал. На это он ответил, что обращается с этой же просьбой ко мне, как к вашему замести­телю.

Путилин забарабанил пальцами по столу и выдер­жал довольно продолжительную паузу.

¾ Как вы думаете: разрешить ему осмотр?

¾ Отчего же нет. Неловко... Нас и так дикарями за границей считают.

¾ Хорошо. Теперь слушайте меня внимательно, голубчик: в середине осмотра вы должны выйти из комнаты под предлогом отдачи экстренных распоря­жений. Идите! Вы впустите этого чудака-профессора не ранее, чем я дам вам мой обычный условный зво­нок.

Помощник удалился.

¾ Слушай же и ты, докториус: сию минуту сту­пай туда и, лишь только во время осмотра мой по­мощник удалится, ты немедленно выйди за ним сле­дом. Понял? Профессор на секунду останется один. Следи за часами. Ровно через две минутыиди в му­зей.

Я следил за часовой стрелкой.

Минута... вторая... Я быстро направился в «каби­нет преступной музейности».

Он был пуст.

Я встал у дверей.

Где-то послышался звонок. Почти в ту же секунду дверь антропометрического музея распахнулась и в сопровождении идущего впереди помощника Путилина появилась фигура итальянского ученого-профес­сора.

Это был настоящий тип ученого: высокий, сутуло­ватый, с длинными седыми волосами, с огромными темными очками на носу.

¾ О, какая прелесть у вас тут! — шамкал на ло­маном французском языке Етторе Люизано. — Какая блестящая коллекция! В Лондоне... А... скажите, по­жалуйста, это что же? — И он указал на гроб, мрач­но вырисовывающийся на фоне этой преступно-страш­ной обстановки.

¾ Это последнее орудие преступления, профес­сор! — любезно объяснил помощник Путилина.

¾ Гроб?!

¾ Да.

¾ О, какие у вас случаются необычайные пре­ступления! — удивленно всплеснул руками итальян­ский ученый.

Начался подробный осмотр.