Охотники за охотниками. Хроника боевых действий подводных лодок Германии во Второй мировой войне

14 апреля над нашей позицией пролетел британский самолёт. Это был самолёт с авианосца эскорта, направленный на рекогносцировку фьорда. Внезапно в поле зрения перископа оказались сразу несколько эсминцев, которые шли на нас тремя кильватерными колоннами. За ними маячила серая тень линкора.

Это был «Уорспайт», гигант из гигантов. Он неизбежно должен был выйти на нас.

Атмосфера на лодке наэлектризовалась. Лодка словно от возбуждения сжала зубы. Кто-то стал нервно поглядывать на гидрофоны, когда мы развернулись, чтобы пройти под строем эсминцев. Никакой реакции со стороны противника.

Мы сами слышали, как работает их аппарат «Asdic» в поиске нас. Но ему не удалось обнаружить нас… Мы выжидали… Пока никаких взрывов… По-прежнему пока никаких… Возможно, они прощупывали подводные скалы.

Первый и четвёртый торпедные аппараты были давно готовы к выстрелу. От этих двух торпед зависела судьба всей экспедиции. Если бы «Уорспайт» был потоплен, это спасло бы Нарвик. И не только это. Если бы мы смогли потопить «Уорспайт», то с ним мы могли бы пустить на дно и моральный дух пяти тысяч британцев, высадившихся в Андалснесе. Если б мы смогли уничтожить «Уорспайт», то оказалось бы сломленным сопротивление Союзников, а с ним и вера в непобедимость британского флота.

Мы медленно продвигались вперёд, очень медленно. Но мы должны были двигаться, чтобы удерживать лодку на перископной глубине. Мы ждали. Сорок восемь сердец бились так сильно, что мы почти могли слышать их биение.

Нервное напряжение разрядилось, когда вдруг вся лодка содрогнулась от удара. Глухой удар и скрежет раздались под килем. Сразу же мы начали всплывать с дифферентом на корму. Командир сработал молниеносно.

– Кормовые горизонтальные на погружение до конца! Заполнить балласт!

В перископе показалась пила против сетей на носу лодки, вспенившая поверхность. В следующий момент показался над водой верх орудия и антенна.

А тут полным ходом приближаются британские эсминцы, а в шестистах метрах находится «Уорспайт», ведущий огонь по Нарвику. Судьба сыграла с нами злую шутку как раз в момент, когда «Уорспайт» вышел на нашу линию огня. Но теперь нам было не до стрельбы, и великий, уникальный шанс был упущен навсегда. И причиной всему оказалась проклятая подводная скала, на которую мы наскочили и которая вытолкнула нас кверху.

Моторы были пущены оба полный назад, чтобы стащить нас со скалы. Эсминцы ничуть не заметили нас. Возможно ли такое? Среди всех несчастий, свалившихся на нас, нашлась и доля везения.

Избиение Нарвика шло своим ходом. Все корабли и суда, стоявшие в порту – нейтральные, германские транспорты, портовые суда, германские эсминцы – всё оказалось под смертоносным огнём британского линкора и эсминцев. Немецкие эсминцы сражались, стреляя до последнего снаряда, но нашли в Нарвике свою смерть.

Но свою задачу они выполнили: они высадили двухтысячный десант.

У подводных лодок оставалась теперь одна задача – помешать переброске подкреплений и прервать каналы снабжения англичан. Во второй половине того же дня появились линкор и восемь эсминцев. Но наша позиция не давала нам шансов, нас загнали под воду. Только в 22.00 мы смогли всплыть. Около полуночи раздался новый сигнал боевой тревоги, и британские эсминцы снова заставили нас уйти под воду.

15 апреля.

Мы всплыли, чтобы зарядить наши истощившиеся аккумуляторные батареи. Ночи становились все короче и короче. К трём часам уже так рассветало, что мы видели британские эсминцы, патрулировавшие у Нарвика. Приходилось опять погружаться. Зарядки батареям не хватало, они были полуистощенными. Командир не рисковал расходовать последние запасы энергии и не двигался под водой. Мы лежали на грунте на глубине 18 метров, надеясь, что сможем атаковать неприятеля, который пройдёт над нами. В этих местах очень сильное течение.

Приливная волна из Атлантики шла в открытый фьорд с такой силой, что нас тащило по морскому дну. Радист передал вахтенному офицеру полученную на длинных волнах радиограмму. Приказ фюрера: «Нарвик удержать любой ценой!»

Это, конечно, касалось и нас и означало – снова в бой. Шансы атаковать у нас были убогими, а выжить после этого – ещё более убогими. Когда командир приказал уничтожить на лодке все секретные материалы, каждый член команды понял, что это означает. А означало это то, что командир считает гибель лодки верной.

По дороге к нашей новой позиции «Неро-3» мы повстречались с «U-48» и рассказали Херберту Шультце о положении Нарвика. Единственно, что знал он, так это о приказе Деница: «Всем подводным лодкам следовать в Нарвик». И Шультце предложил идти в Нарвик. На его вопрос, где находятся германские эсминцы, он получил лаконичный ответ: «Уничтожены».

– Всё равно я попытаюсь, – ответил Шультце.

Прошли ещё эсминцы и вновь загнали нас под воду. Они атаковали нас глубинными бомбами. Звук взрывов в этих узких водах ужасающ. Во второй половине дня мы сделали новую попытку зарядить батареи, но появившийся самолёт снова заставил нас погрузиться. Вечером мы вновь всплыли. Именно в это время красота фьордов открывается тем, кто способен её замечать. Но никто её не заметил. Мы боролись за свою жизнь.

Батареи были настолько слабы, что их не хватило бы и на одну атаку.

При отливе уровень моря снижался весьма значительно и выступало тёмное серебро скал, свободных от снега. Под защитой этого тёмного фона мы попытались подзарядиться. Мы, которые должны быть охотниками, стали объектом охоты. Прошёл эсминец. Он нас не заметил. Второй стал приближаться. На этот раз нас наверняка заметили, потому что эсминец развернулся в нашу сторону. Мы сыграли срочное погружение и легли на грунт. Десять с немногим метров – как раз, чтобы только спрятаться. Эсминец пытался накрыть нас глубинными бомбами с дистанции. Некоторые разорвались до неприятного близко, но вреда нам не причинили. Противник двинулся было снова, но затем остановился, чтобы прозондировать участок дна. На некоторое время всё стихло. Мы не двигались, однако уходить следовало бы. Нам нельзя было оставаться на этом месте. Через час начнётся отлив, и воды станет на два с половиной – три метра меньше. И после того как это случится, они нас возьмут тёпленькими. Мы превратимся в мишень для учебных артиллерийских стрельб.

Удача на этот раз улыбнулась нам. Несмотря на довольно высокий уровень прилива, командир эсминца, похоже, побоялся мелей.

16 апреля.

В 4 утра мы медленно поползли вниз по дну фьорда и достигли глубины 45 метров. Дифферент на корму достигал нескольких градусов. Опять мы наткнулись носом на скалу. Один из эсминцев заметил наше изменение позиции. Он прошёл несколько раз над нами туда и обратно, бросая глубинные бомбы. Детонация была весьма чувствительной, а ущерб – значительный. Нам пришлось оставаться на месте весь длинный день, потому что батареи были полностью разряжены.

В 20.00 мы осторожно подвсплыли на перископную глубину в надежде перебраться на более глубокое место. Батареи немного восстановились, и мы смогли двигаться в подводном положении, только очень медленно. Но и этого хватило, чтобы напороться на неприятность. На глубине восемнадцать метров киль снова коснулся дна фьорда, раздался неприятный высокий скрежещущий звук, слышимый на всём корабле. Ещё одна скала, не нанесённая на нашей карте. А с чего, собственно, ей быть нанесённой? Торговым судам в этом фьорде делать было нечего.

В 20.30 мы всплыли. Ожили дизели. С предельной осторожностью мы подались со злополучного места, средним вперёд, подальше, подальше из этого ведьминого котла.

Было 3.30 утра. Мы находились у острова Флатей и были вынуждены погрузиться ввиду приближения неизвестного судна, шедшего без ходовых огней. Для надводной атаки было слишком светло, а для подводной у нас была неподходящая позиция.

В 4.00 прямо по курсу увидели подводную лодку. Пошли навстречу. Неизвестная лодка погрузилась. Мы тоже. Одна из наших? Или британская?

Столько неясного, запутанного, в этой войне, идущей под завывание буранов, в тумане, в тёмных пещерах неприветливых норвежских фьордов.