Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936

В августе 1933 года в Софии состоялся Международный конгресс радикальных и демократических партий. Тогда в Болгарии у власти находились наши друзья; в ту пору она была одной из немногих стран, отказавшихся от опыта диктатуры. Я и мои коллеги были приняты с трогательной сердечностью не только властями, но и населением. В Болгарии мы имели возможность оценить усилия, предпринимаемые для защиты французского влияния. Высшая торговая школа святых братьев в Софии насчитывала тогда 700 учащихся, а в коллеже сестер святого Иосифа училось 750 девушек. В городе Филиппополе был сохранен дом, в котором жил Ламартин во время своей поездки на Восток; там же, несмотря на ненависть местных чиновников к иностранцам и итальянскую и немецкую конкуренцию, успешно работал коллеж святых отцов ордена Успения. Замечательный француз Жорж Ато ревностно защищал интересы нашей страны.

Мы были удивлены отношением к нам народа. Я вспоминаю, в частности, волнующие слова делегации, которая пришла приветствовать нас от имени населения города Казанлык и Долины роз: «Великая французская революция научила нас любить свободу, равенство и братство». 12 августа 1933 года муниципальный совет города Софии присвоил мне звание почетного гражданина болгарской столицы.

Из Софии я отправился в Турцию, где Мустафа Кемаль оказал мне исключительно сердечный прием. Он предложил мне свою яхту для посещения троянских руин. Я был восхищен модернизацией древней Турции. Затем я поехал в Россию через Одессу. Мне были оказаны всевозможные знаки внимания – Литвинов не жалел усилий для того, чтобы добиться сближения Франции, Польши и России. Я убедился в этом, выслушав речи, произнесенные на банкете, устроенном в мою честь Моссоветом. Мой стол был усыпан цветами в честь Франции. Я осматривал военные учреждения, музеи, театры; встречался с рабочими на заводах. Повсюду нашу страну горячо приветствовали. В своей книге «Восток» я подробно описал эту поездку. В Риге меня встретили также радушно.

Пышный балет «Пламя Парижа» явился для меня доказательством влияния нашей революции на Советскую Россию. Авторы избрали темой события 1792 года и взятие Тюильри. На сцене фигурировал знаменитый Марсельский батальон. Хор исполнял известные республиканские песни. Автор либретто использовал для постановки гравюры, мемуары, исторические произведения. Однако он допустил некоторый анахронизм, введя в спектакль сцену банкета, даваемого королевской гвардией фландрскому полку. Празднество «Триумф Республики» было поставлено по Давиду. Музыка балета, обогащенная мелодиями Гретри, Мегюля, Госсека и Керубини, имела лейтмотивом «Походную песнь» и «Карманьолу». В весьма произвольно связанных друг с другом сценах восславлялся французский народ – инициатор борьбы за свободу.

По возвращении во Францию я довольно серьезно заболел и был помещен в клинику, а затем в одну из больниц на юге страны. Франклин Рузвельт прислал мне любезное письмо, в котором выражал свое недовольство международной обстановкой. «Вот почему, – писал он мне, – я продолжаю призывать к благоразумию и спокойствию». Дипломатические отношения осложнялись.

14 октября 1933 года министр иностранных дел Германии барон фон Нейрат направил председателю Гендерсону [141] следующую телеграмму:

22 ноября 1933 года бюро конференции единогласно решило прервать на время свою работу, с тем чтобы позволить различным государствам провести параллельно необходимую дополнительную работу главным образом по дипломатическим каналам.

Директор газеты «Тан» г-н Жак Шастене любезно информировал меня о своей беседе с рейхсканцлером, состоявшейся 15 декабря 1933 года в присутствии профессора Гримма, выступившего в качестве переводчика, и министерского советника Томсена. Гитлер дал согласие на то, чтобы содержание беседы было сообщено ряду лиц. Он заявил своему собеседнику, что не посягает ни на какие иностранные территории, не стремится к подчинению подданных других стран и не хочет следовать политике реванша. Он готов пойти на урегулирование, основанное на фактическом положении вещей, после того как будет ликвидирован Саарский вопрос. Он стремится положить конец извечной борьбе между Германией и Францией. При этом он настойчиво указывал на большевистскую опасность и на необходимость для Германии хороших отношений с Польшей, несмотря на затруднения, созданные Коридором. Он утверждал, что еще до своего прихода к власти он приказал своей партии прекратить всякую агитацию в Данциге. Франция, заметил он, имеет с Германией общую границу всего лишь на протяжении 400 километров, в то время как общая длина всех германских границ достигает нескольких тысяч километров. С реалистической точки зрения он не верит в возможность технического разоружения, но требует для Германии равноправия (Gleichberechtigung), причем сильные в военном отношении государства должны взять на себя обязательство не превышать в том, что касается вооружения, уровня 1933 года. Вооруженные силы Германии составили бы 50 процентов от численности вооруженных сил Франции, то есть 300 тысяч человек, и Германия отказалась бы от самых тяжелых образцов вооружения. Основные руководящие нации заключили бы пакты о ненападении на срок от 8 до 10 лет. Государства взаимно обязались бы придерживаться гуманных принципов ведения войны. Позднее можно было бы провести переговоры о более широком сокращении вооружений. Германия была бы согласна на любую форму всеобщего взаимного контроля. Канцлер добавил, что возвращение Германии в Лигу наций предполагает восстановление равноправия и конструктивную перестройку Лиги, которую следует избавить от парламентарного режима. Гитлер заверял, что не нуждается во внешнеполитических успехах. Он дал честное слово, что так называемые инструкции министерства пропаганды представителям рейха за границей, опубликованные в газете «Пти паризьен», являются грубой фальшивкой. Г-н Шастене резюмировал существо этой беседы в номере «Тан» от 17 декабря 1933 года.

Меморандум, врученный 18 декабря 1933 года нашему послу в Берлине, уточнял предложения германского правительства. Гитлер заявил, что он больше не рассчитывает на всеобщее разоружение. Если правительства ряда стран и относятся серьезно к возможности разоружения, они не будут поддержаны своими парламентами. По его мнению, Германия является единственным государством, действительно выполнившим обязательства, записанные в Версальском договоре; она имеет право добиваться тем или иным путем равных прав на обеспечение своей безопасности. «Если вопреки нынешней убежденности правительства Германии другие нации пошли бы на полное разоружение, правительство Германии заранее заявляет о своей готовности присоединиться к подобной конвенции и также разоружиться в случае необходимости до последней пушки до последнего пулемета».

Германия требует полного равноправия и запрещения для сильно вооруженных государств превышать уровень своих вооружений. Германия будет использовать свое равноправие «столь умеренно, что ни одна европейская держава не сможет усмотреть в этом угрозу агрессии». Она согласна с установлением контроля и с заключением пактов о ненападении. Она будет иметь армию в 300 тысяч человек, нормально оснащенную оборонительным оружием. Однако реорганизация рейхсвера ни в чем не изменит природу и характер СА и СС.