Шесть лет с Лениным

— Давайте остановимся, насажаем ребят.

Ильич помогал детворе влезть в машину. По пути он шутил, смеялся, расспрашивал ребят о всякой всячине.

— Держитесь лучше! — говорил Ленин. — Держитесь! Ну, а теперь, — говорил он через некоторое время. — хватит, а то заблудитесь!

— Да ничего, дяденька! Мы по грибы за пять верст ходим!

Как-то раз зимой, видимо, очень переутомившим Владимир Ильич высказал желание поехать на несколько часов за город, побродить по лесу и подышать свежим зимним воздухом.

— Владимир Ильич, — предложил я, — хотите я вас к Сенежскому озеру свезу? Там хорошо, кругом лес, тишина. Можно походить на лыжах, и поохотиться есть где.

Ильич ухватился за это предложение.

— Верно, верно! Уж если поехать, то нужно и поохотиться.

Он попросил приготовить на утро машину и выехать с таким расчетом, чтобы провести там день, а к вечеру вернуться в Москву, где ему надлежало присутствовать на каком-то важном совещании.

Рано утром я заправил машину, жду Владимира Ильича. Он не идет. Зная его аккуратность, я заподозрил: не передумал ли он? Не разохотился ли?

Но тут Ильич выходит в дубленом полушубке с лыжами и ружьем в руках, довольный и жизнерадостный. Укладывает в машину лыжи и весело говорит:

— Ну и задам же я перцу сегодня зайцам!—И тут же спохватился: — А может, никаких зайцев там и в помине нет, а?

— Да уж будьте покойны, Владимир Ильич, - заверил я, — не зря едем. Жаль только, что сейчас не лето, ведь там озеро большое — глаз не оторвешь. Диких уток, рыбы — хоть руками бери.

Я завел машину, и мы поехали. Миновали Фирсановку, Крюково, а вскоре показалось и озеро. Я остановился у конного завода, у крыльца небольшого домика.

Навстречу нам вышел начальник завода и удивленно остановился.

— Будем знакомы: Ленин, — коротко отрекомендовался Владимир Ильич и протянул руку.

От неожиданности начальник застыл на месте, но скоро освоился и пожал протянутую руку. Владимир Ильич улыбнулся и сказал:

— Не удивляйтесь, пожалуйста: захотелось отдохнуть и подышать свежим воздухом. Давненько не видел я ни зимнего неба, ни леса. И поохотиться бы недурно!

— Очень рад, — приветливо отвечает начальник, — милости прошу. Пожалуйте ко мне в дом, отдохните, закусите с дороги. Чем богаты, тем и рады!

Владимир Ильич просит не беспокоиться и проходит вслед за ним в дом. Приглашает и меня. На столе пыхтит самовар.

Жена начальника расставляет посуду, собирает завтрак. Узнав, что перед ней Ленин, она растерянно опустилась на стул. Ильич заметил ее смущение и стал шутить, задавать вопросы. Очень скоро смущение рассеялось, и в комнате воцарилась непринужденная атмосфера. То и дело раздавался смех.

Хозяйка предложила перед охотой поесть щей.

— Спасибо, спасибо, — сказал Владимир Ильич, — Я с собой захватил всякой снеди, посмотрите-ка!

Он развязал узелок и вынул завтрак. Но хозяйка все же подала гостю тарелку щей.

Владимир Ильич достал из узелка бутерброды И положил на стол, а сам с удовольствием принялся за горячие щи.

Затем пришел местный егерь — специалист по зимней охоте, — и завязался оживленный разговор.

Отдохнув, направились в лес. Охота была совсем неудачной. Ходили, ходили, — хоть бы ничтожный зайчишка перебежал дорогу. Даже и следа нет.

— Вот досада, — приговаривал Ленин, — хоть бы общипанный какой выскочил!

Спутникам Владимира Ильича стало как-то неудобно, словно они были виноваты в отсутствии зайцев.

Он принялся утешать их:

— Не горюйте, чепуха! Да разве мне важны зайцы. Может, встретив их, я и не стал бы стрелять. Рад, что походил, настоящим воздухом подышал, а зайцы пустяк.

Побродив по лесу без единого выстрела, Владимир Ильич в сумерки вернулся на конный завод. Здесь уже ждал самовар, но гость поблагодарил за внимание и заторопился в Москву.

По пути домой Владимир Ильич делился впечатлениями о поездке, давал меткие характеристики наши спутникам по неудачной охоте, весело шутил. Трудно было представить, что пройдет час-два и этот простой человек в полушубке будет председательствовать на правительственном заседании, где решаются важнейшие государственные дела.

Помнится, весной 1920 года отвез я Владимира Ильича в Завидово. Там нас по обыкновению ожидал егерь Порошин.

Охота на глухарей приходила к концу. Прибыли мы к Порошину вечером: должны были выйти рано утром затемно, чтобы к рассвету быть на месте. Пройти нужно было от дома километра два. Сидим у Порошина, пьем чай и сговариваемся, кому куда идти. Решено было разбиться по группам: одни отправятся на тетеревов, другие — на глухарей.

— Итак, кто куда? — спрашивает Владимир Ильич.

— Мы пойдем на тетеревов, — говорят одни.

— А вы, товарищ Гиль? — интересуется Ильич.

— С вами, на глухарей, Владимир Ильич.

С нами пошел сын Порошина. Старик отправился с любителями тетеревов.

Была сильная распутица, снег еще не стаял, всюду стояли лужи. А ток находился на самом болотистом месте. Приближаясь к цели, молодой егерь предупредил нас, что теперь надо очень осторожно подходить: токовик где-то близко.

Движемся медленно, ощупью — рассвет еще не наступил. Впереди сын Порошина, за ним Владимир Ильич, я замыкаю шествие. Наконец подошли к заветному месту. Стоим, не шевелясь, почти по колено в воде. Через каких-нибудь пятнадцать-двадцать минут должны прозвучать глухариные голоса. Стоять в воде холодно, и мы садимся на пень. Владимир Ильич совсем озяб, у меня тоже зуб на зуб не попадает, но все-таки не шевелимся.

Видим: горизонт начинает сереть, а току все нет и нет.

Сын Порошина шепчет:

— Неужели опоздали?

Владимир Ильич молча пожимает плечами. Ждем еще некоторое время, но результатов никаких.

— Как же дальше? — спрашивает Ильич. Молодой егерь огорченно говорит:

— Почему вы не приехали тотчас же после получения нашей телеграммы? Следовало приехать сразу, а прошла уже неделя. Вчера я проверил, глухарей было еще вдоволь. Эх, проворонили!

Незаметно стали говорить громко. Делаем несколько шагов, чтобы согреться. Вдруг слышим шорох, в воздух взвился крупный глухарь.

— Что это? — спрашивает Владимир Ильич.

Молодой Порошин отвечает:

— Опоздали, очевидно, ток уже кончился. Владимир Ильич очень сожалел, что так неудачно прошла охота.

Домой мы пришли первые. Вскоре вернулся старый егерь со своими спутниками.

— Ну как дела? — спрашивает Ильич по-охотничьи. — С полем?

— С полем, — отвечают по-охотничьи же, показывая полные сумки. — А вы попами?

— Да, — с деланым трагизмом отвечает Владимир Ильич, — попами.

Выпив чаю и отдохнув, мы поехали в Москву.

Неудачна была на этот раз охота, но Владимир Ильич был в хорошем настроении, шутил и смеялся.

В другой раз, уже осенью того же года, поехали мы на утиную охоту по направлению к Кашире. С нами были Дмитрий Ильич Ульянов, егерь и еще трое товарищей. Остановились, недоезжая Михнева. Дмитрий Ильич отлично знал эти места: он работал здесь когда-то земским врачом. Неподалеку находился пруд, но, чтобы добраться до него, надо было с шоссе свернуть на проселочную дорогу. Накануне шел дождь, кругом стояла непролазная грязь, продолжать путь было рискованно. Я не был уверен, доберемся ли мы благополучно до пруда, но все же двинул автомобиль вперед. Не успели отъехать саженец пять-десять от шоссе, как передняя часть машины погрязла в топкой глине.

— Теперь приехали, — говорю я.

— Надо помочь, — сказал Владимир Ильич, выходя из машины.

— Нет, уж лучше вы, Владимир Ильич, идите охотиться, — посоветовал я, — а мы сами что-нибудь придумаем.

Владимир Ильич не сразу, но все-таки согласился и отправился к пруду, сопровождаемый Дмитрием Ильичом и егерем.

Мы канителились часа два. Нарубили елок, березовых веток, подложили под колеса и вытащили машину, выбрались из грязи. Все мы при этом порядком вымазались в глине.

К этому времени вернулись охотники. Первым шел Владимир Ильич. Он был оживлен, весел, за плечами висели трофеи — убитые утки.