Адмирал Макаров

И несмотря на то, что Россия к новой войне с Турцией не была готова, обстоятельства заставили ее начать эту войну.

Ближайшим поводом к русско-турецкой войне 1877–1878 гг. послужили события в балканских странах, находившихся под владычеством Турции.

Летом 1875 года произошло восстание христианского населения против гнета и поборов турок, сначала в Герцеговине, а затем и в Боснии. Идея национального объединения всего южного славянства под главенством России пропагандировалась уже давно. Именно потому восставшие встретили горячее сочувствие и обещание вооруженной поддержки со стороны Сербии и Черногории. В России восстание также встретило живой отклик в обществе. В особенности в среде славянофилов, возглавляемых Иваном Аксаковым.

Борьба на Балканах разгоралась. В мае 1876 года восстание вспыхнуло и в Болгарии, где тайный национальный комитет объявил, что пробил час освобождения болгар от ненавистного турецкого ига. Турецкие войска со зверской жестокостью подавили восстание. В одном Филиппопольском округе они в несколько дней вырезали двенадцать тысяч человек.

Резня в Болгарии произвела потрясающее впечатление на общественность Европы и России и была умело использована царской дипломатией.

Война славянских народов во главе с Россией против турок казалась неизбежной. Однако была сделана лицемерная попытка уладить дело миром. Канцлеры трех империй — Горчаков (Россия), Бисмарк (Германия), Андраши (Австро-Венгрия), — собравшись в Берлине, разработали так называемый «Берлинский меморандум», по которому от Турции требовалось проведение реформ в пользу христианского населения балканских стран. Эти требования были составлены так, что, осуществив реформы, Турция становилась объектом международного контроля, в котором России принадлежала руководящая роль. Англия вновь встала на путь дипломатической «защиты» Турции. Во всей своей остроте снова выявились противоречия между английскими и русскими интересами на Ближнем Востоке. В России впрочем отлично понимали, что на этот раз Англия вступить в войну на стороне Турции не решится.

Угрозы, раздававшиеся по адресу России в английском парламенте, не имели силы. У Англии не было союзников. Все же, несмотря на выгодную внешне-политическую ситуацию, начинать войну царская Россия не решалась. Причины этой нерешительности были серьезными. После некоторого упадка, с начала семидесятых годов в России усилились революционные настроения. В связи с развитием промышленности в промышленных центрах России возникает рабочее движение, неудержимо растет количество стачек. В деревнях усиливаются волнения среди крестьян, борющихся против крепостнических пережитков, сохранившихся под прикрытием половинчатой в своей основе, реформы 1861 года. Не подготовлена к войне была Россия и в военно-экономическом отношении. Только в 1874 году начала осуществляться военная реформа, и результаты ее еще не успели сказаться на боевых качествах армии. На главном морском театре будущей войны — в Черном море — Россия почти не имела флота. Перевооружение как армии, так и флота только начиналось.

Царское правительство прекрасно понимало, что поражение в этой новой войне приведет к новому революционному взрыву в стране, так же, как это произошло после Восточной войны, заставившей приступить к реформам. Поэтому царская дипломатия действовала осторожно, стараясь выиграть время для подготовки к войне, оттягивая ее начало. С другой стороны, упустить удобный момент не хотелось. Находясь в таком сложном положении, Россия поощряет к выступлению Сербию, негласно обещая ей военную помощь.

В июне 1876 года Сербия объявила Турции войну. Во главе сербских войск встал отставной русский генерал Черняев. Вначале действия сербов развивались успешно, но турки, получив в октябре значительные подкрепления, стали теснить сербов. Сербии грозил разгром. России ничего не оставалось как вступить в борьбу. 12 (24) апреля 1877 года война была объявлена.

Однако военные действия начались лишь в конце июня, когда русская армия переправилась через Дунай.

На сухопутном театре Россия располагала значительными силами и обладала большими ресурсами. Но что можно было противопоставить противнику на море? Кроме небольших коммерческих пароходов — почти ничего. Между тем турецкий флот насчитывал в 1877 году пятнадцать броненосцев от двух до девяти тысяч тонн водоизмещением, пять винтовых фрегатов, тринадцать винтовых корветов, семь бронированных канонерок и восемь мониторов. Помимо этого, в составе турецкого флота было еще большое число парусных кораблей.

Турецкие корабли, казалось, свободно и безопасно могли курсировать по морю, вплотную подходить к русским портам и приморским городам, обстреливать их, уничтожать пароходы, совершать десантные операции.

Перед русскими моряками на Черном море встала задача парализовать турецкий флот, заставить его отказаться от активных действий, укрыться в свои порты.

До сих пор такая задача решалась только при помощи сильного, превосходящего морские силы противника, или по крайней мере равноценного им, но обладающего другими преимуществами флота. Но его как раз не было. Оставалось одно: легкие коммерческие пароходы Русского общества пароходства и торговли (РОПИТ) превратить в военные корабли, чтобы они могли вести бой с турецкими броненосцами и топить их. Задача казалась неразрешимой. Однако среди русских моряков нашлись люди, взявшиеся ее осуществить. И таких людей было немало. Но из представленных предложений и проектов выделились только два, как наиболее серьезные и обоснованные. То были проекты H. H. Баранова и лейтенанта С. О. Макарова.

Идея первого проекта заключалась в установке сильных артиллерийских орудий на укрепленные палубы пароходов и создании таким образом хотя и уязвимых, но быстроходных крейсеров.

Второй проект, несравненно более оригинальный и смелый, преследовал цель парализовать боевую силу турок минным вооружением. Иными словами, предлагалось достичь с помощью малых и несложных средств наибольшего военного эффекта.

Мысль применить мины в войне на море в сущности не была новостью. Вопрос о подводных минах получил в России развитие еще в начале XIX века, благодаря работам выдающегося русского ученого, члена-корреспондента Академии наук, изобретателя электротелеграфа Павла Львовича Шиллинга [21], предложившего применить для взрыва подводных мин гальванический ток. В последующей успешной разработке некоторых вопросов минного дела в России достигли крупных результатов академик Б. С. Якоби [22], изобретатель подводной лодки и самодвижущейся мины И. Ф. Александровский [23], лейтенант Азаров и другие. Их изобретения дали возможность использовать минное оружие на море еще во время Крымской войны, когда русский флот, впервые в истории, дал блестящий образец массового применения подводных фугасов для защиты побережий на Черном море, на Балтике, а также в устьях Дуная, Днепра и Днестра.

После окончания Восточной войны новое оружие получило быстрое развитие. Для подготовки специалистов минного дела в Петербурге была открыта «Технико-гальваническая школа», специально для саперов, где обучались также и морские офицеры. В конце 1874 года в Кронштадте был учрежден «Минный офицерский класс» с минной школой для матросов.

Новая отрасль военно-морского дела привлекла к себе немало способных моряков. Появились изобретатели. Капитан-лейтенант Бурачек предложил устанавливать на баркасах откидные шесты с укрепленными на них минами для атаки неприятельских кораблей. Заинтересовавшись этим изобретением, адмирал Бутаков приказал испробовать откидные шесты на опыте таранного боя. Опыты дали хорошие результаты и послужили образцом для последующих изобретателей, применявших мины в качестве орудия нападения.

Нет никакого сомнения, что Макаров, создавая свой проект использования минного оружия, знал об изобретениях своих предшественников и во многом использовал их достижения. Проект Макарова заключался в предложении парализовать действия турецкого флота с помощью беспалубных катеров, снабженных минами, как средством нападения. Однако ничтожный по размеру беспалубный минный катер не смог бы, разумеется, совершать сколько-нибудь значительные переходы. И вот Макарову приходит поистине блестящая мысль, далеко опередившая свое время. Он задается вопросом: нельзя ли в помощь катеру, в качестве транспортного средства, дать самый быстроходный пароход РОПИТ'а? Пароход может вести катер на буксире или подымать его с помощью талей и боканцев [24]на палубу. Первый способ мало практичен: на волне катер будет захлестывать, буксирный канат может лопнуть, к тому же всякий буксир замедляет ход парохода, что весьма нежелательно, особенно в условиях боевых действий. Остается второй способ. Имея на борту один или несколько легких катеров, снабженных минами, пароход незаметно ночью подходит к неприятельской эскадре, становится в некотором расстоянии от нее и спускает на воду минные катера. Катера внезапно атакуют неприятеля, после чего немедленно возвращаются на свою базу и их поднимают на борт; пароход дает полный ход и возвращается в ближайший отечественный порт.