Партизанский комиссар

Руднев подключил к этим застрельщикам-пропагандистам много новых помощников из самых толковых бойцов, умеющих обстоятельно поговорить с народом. И работать агитколлективу стало легче.

Люди, оставшиеся в селах, главным образом женщины и старики всем сердцем отзывались на слово правды, которое несли им партизанские агитаторы.

Находились активисты и в окрестных селах, стремившиеся помочь отряду. Подойдет, бывало, партизанский агитатор ночью к знакомой хатенке, постучит в дверь и скажет хозяину или хозяйке:

- Будем у вас завтра ночью, проведем в селе политинформацию!..

И повторять уже не надо. Соберутся все жители. Но расскажут они о сходке только тем, кому доверяют.

- Удивительная чуткость у наших простых советских людей! - восхищался Руднев после каждой такой подпольной сходки. - Опасность заострила их чувство бдительности. И нашим агитаторам радостно общаться с таким народом, даже при том риске, с которым связана пропагандистская работа под самым носом у врага!

Агитаторы рассказывали колхозникам о положении на фронтах. Разъясняли, какую помощь может оказать партизанам местное население.

Люди, у которых сыновья и братья сражались сейчас на фронтах Великой Отечественной войны, готовы были помогать партизанам всем, чем могли. Однако осторожность была первым и непременным условием этой помощи.

Расходились участники сходок молча, боясь малейшим шумом привлечь внимание какого-нибудь предателя. И без лишних слов делали все, что советовали им при беседе партизанские агитаторы: то незаметно разберут деревянный мост через речушку, по которому могут повести наступление на ковпаковцев карательные войска; то подожгут амбар с "немецким" награбленным зерном и салом. Продукты же, которые удавалось собрать, люди сами, не дожидаясь просьбы, переправляли партизанам. Случалось, ночью проведут ковпаковцы очередное собрание в селе, а утром на опушке леса уже лежат мешки со свежим душистым хлебом да ходит скотина - четвероногий "сухой паек".

А бывало и такое - на партизанскую заставу вроде невзначай набредет мальчонка и расскажет:

- Дяденька, сегодня из нашего села повезут продукты на станцию... для проклятых фашистов!

И партизаны уже мотают себе на ус: где и как лучше "встретить" такой обоз. Мгновенно разгрузят все подводы. А крестьянки, с шутками да прибаутками, помогают им...

В конце октября произошло событие, которое стало важнейшей вехой в истории всего отряда.

На дороге Путивль - Берюх на партизанских минах подорвались фашистский танк и тягач, тащивший на прицепе другой, новенький танк. Мины эти ставили Политуха и Терехов с Ивановым.

В ту же ночь (это было как раз под 30 октября) Семен Васильевич с группой бойцов поспешил к месту взрыва. Партизаны сняли с поврежденной, брошенной фашистами техники 70 снарядов, 15 тысяч патронов и два пулемета. Но самой ценной находкой оказалось простое школьное знамя. Руднев очень обрадовался ему.

- Товарищи, теперь у нас будет свое знамя! Знамя юности - знамя будущего! Девчата вышьют на нем название отряда, чтобы понятно было, кто сражается под этим знаменем.

Медсестры энергично взялись за дело. Раздобыли у людей цветных ниток, даже золотистый шелк нашли! И работа закипела.

К октябрьским праздникам боевое ковпаковское знамя было уже готово.

7 ноября все бойцы Путивльского отряда выстроились возле штабной землянки. После торжественного выноса знамени комиссар, особенно подтянутый, с радостно сияющими глазами, зачитал приказ, в котором командование отряда горячо поздравило всех бойцов с 24-й годовщиной Великого Октября, провозгласившего новую эру на планете, и пожелало скорейшей победы над врагом.

После короткого митинга стихийно, не сговариваясь, запели "Интернационал".

Потом состоялся праздничный товарищеский обед, после которого были еще и партизанские песни, и даже пляски.

Но эта радостная, приподнятая атмосфера была на следующее утро омрачена досадным событием. Оказалось, что ночью с 7 на 8 ноября Воронцов и Погорелов увели своих людей из Спадщанского леса, не сказав никому ни слова, и забрали обе рации, вопреки приказу Большой земли.

А в полдень прибыл из урочища Марица комиссар Шалыгинского отряда Федот Данилович Матющенко. Он принес Ковпаку и Рудневу новость: Воронцов и Погорелов со своими людьми остановились на отдых в Марице и собираются вскоре двинуться дальше, на север.

Между Федотом Даниловичем и харьковчанами произошел крутой разговор, причем, сторону Матющенко принял и его сосед, тоже дислоцировавшийся в Марицком лесу, командир Глуховского отряда Петр Леонтьевич Кульбака.

И Федот Данилович, яростно посверкивая глазами из-под своих густых черных бровей, передал суть этого спора:

- Наши взгляды, сумских партизан, и Воронцова с Погореловым на дальнейшее развитие партизанской борьбы - дуже разные. И тактика наша, значить, тоже разная! Воронцов и Погорелов казалы мэни в очи: "Шо вы делаете? Для чого принимаете в отряд непроверенных людей - окруженцев?!. А я им в глаза казав: без молодежи много нэ навоюешь!.. На кого нам опираться здесь - в фашистском тылу? На одних стариков с ребятишками? Нам нужен обстрелянный, смелый народ!.. Воронцов же и Погорелов кажуть, шо воны з этим не согласны!

- Да как же не принимать окруженцев? Мы просто обязаны вовлекать их в свои отряды! - возмутился Руднев. - Ведь эти люди, рискуя жизнью, живут по оврагам и болотам, в надежде примкнуть к какому-либо партизанскому отряду. Это - резерв нашего роста. Не принимать их - значит затормозить партизанскую борьбу!.. Другое дело - мы обязаны проверять их...

- Конечно, брать. В противном случае гитлеровцы уничтожат цых людэй физически, - кивком подтвердил слова Руднева Ковпак.

А Матющенко, все еще продолжая возмущаться, говорил:

- Воронцов и Погорелов стоят за малые, незаметные территориальные отряды. И вообще они такими конспираторами заделались, шо даже удрали от вас конспираторским образом!..

Ковпак, сидя в углу штабной землянки, молча скрутил гигантскую козью ножку, помолчав, заметил:

- И оцэ воны называють "боевой дружбой"?.. Подхарчились, отдохнули за нашей спиной - и задали стрекача?.. Да ще й забралы рацию, которую по приказу Центра должны были оставить нам!..

- Действительно, очень странно, - пожал плечами комиссар. - Если даже они в чем-то не согласны с нами, так надо было обсудить это вместе, со всей партийной прямотой.

- А воны кажуть, шо ты, Сэмэн Васильевич, их, бедных, с толку сбиваешь! Шо воны, значить, только свои районы обязаны "обслуживать", а мы - только свои! В общем, каждый воюй единолично, обороняй свой дом?! Я с комиссаром глуховчан Белявским всячески старался убедить Воронцова и Погорелова в пользе объединения сил. Приводил самый убедительный пример: Руднев сам пришел к Ковпаку, и оба отряда - в выигрыше! Если кто и проиграл от их объединения, так только оккупанты!..

И только сейчас заметив в углу землянки знамя, на котором золотым шелком были вышиты слова: "Путивльский объединенный партизанский отряд", Матющенко воскликнул:

- Так у вас уже и Боевое Знамя есть? Цэ добрэ. Знамя объединяет людэй.

- Мы с Сидором Артемовичем очень рады, что ваша и наша точки зрения полностью совпадают. В этом единении - залог роста нашей боевой мощи! подвел итог Руднев.

12 ноября произошло еще одно знаменательное для всех ковпаковцев событие. Вернулся с важнейшего задания из-за линии фронта Алексей Ильич Коренев - партизан гражданской войны, один из основателей рудневской группы. Он должен был связаться в Харькове с переехавшим туда из Киева ЦК КП(б)У и попросить радиостанцию для объединенного Путивльского отряда.

Коренева все ожидали с нетерпением, возлагая на эту опасную "командировку" особые надежды. Сведения, принесенные им с Большой земли, были, разумеется, секретными, поэтому разговор происходил в штабе при закрытых дверях.

Едва успев вытереть свой вспотевший, почти без морщин, розовый лоб и расчесать пышную, белую как снег бороду, из-за которой все в отряде прозвали его Дед Мороз, Коренев начал свой невеселый рассказ: