Наше послевоенное (СИ)

Когда мы перешли в девятый класс, Варшанидзе, директор школы, придумала, что девочки старших классов будут ходить в школу в другой, отличной от младших классов форме, в синих юбочках и пиджаках, а блузки голубые или белые и синие галстуки к ним.

Мама как раз купила мне синий чешский костюм и хотя воротник не соответствовал, она сказала - не буду я тратиться, проходишь и так.

А Софа нашла в магазине толстый темно-синий мягкий материал и сшила себе костюм из него. Синий цвет ей шел необыкновенно, а мне и Зойке не очень. Вообще эта задумка насчет другой формы нам нравилась - сразу видно, что мы уже старшие классы, взрослые, не чета малышам.

Окончив восьмой класс, я отказалась от попыток отрастить себе косы и подстриглась. После операции гланд я поправилась, занятия спортом изменили мою походку, появился румянец на бледных до этого щеках и мышцы на ножках спичках. Для меня наступала лучшая девичья пора - мне шел шестнадцатый год, и я очень похорошела.

Прежде, чем я сама это увижу и пойму, я замечу изменившееся отношение ребят ко мне.

Обиженный мною Троицкий, который учится в параллельном классе и упорно меня не замечает в течение года, не может простить своей двойки, вдруг при встрече со мной шепчет мне на ухо:

- Зоинька, как ты похорошела. Вот бы не подумал, что ты такой станешь.

Девочки и старших классов тоже заметили, что я изменилась.

- Ты подстриглась и тебе очень идет, стала такой хорошенькой,- сказала мне девочка из 11 класса.

Это превращение произошло в короткий срок и неожиданно для меня, в результате мне стало казаться, что я была дурнушкой и вдруг стала красавицей, как в сказке про гадкого утенка.

Я делюсь этим впечатлением с Зойкой.

- Не знаю..., тянет Зоя задумчиво.- И добавляет:

- Когда ты первый раз к нам пришла, мама моя сказала: какая красивая девочка!

Где-то в это же время со мной произошел такой случай.

Я шла на тренировку по улице Маркса, как всегда о чем-то мечтая, ссутулясь, опустив голову и перекинув сумку с ракеткой через плечо.

Чем-то моя спина не понравилась 10-12 мальчишкам. Они стали бежать за мной, плеваться, обзываться и даже начали кидать камушки.

У меня было хорошее настроение. Мне не хотелось с ними связываться. Да и что я могла?

Поймать одного и отлупить?

Я шла все быстрее, а они, видя, что я убегаю, как собачки приходили во все больший азарт преследования.

Один, самый шустрый догнал меня, дернул за руку и заглянул в лицо. Я зло сверкнула на него глазами.

Мальчишка остановился как вкопанный.

- Ой,- растерянно и тихо сказал он,- да ведь она хорошенькая.

И они сразу отстали.

До сих пор я считаю это самой большой моей победой над мужской половиной человечества.

Я гуляла по набережной в Батуми в порту и нашла здание с вывеской "Батумская художественная школа".

До этого я видела в пионерском парке рисующих детей - на большие листы ватмана, закрепленного на мольберте, они смело, широкими мазками наносили акварельную краску, она стекала вниз, и получалось необыкновенно красиво.

Я с замиранием сердца следила издали за ними и очень хотела приобщиться.

Мы с мамой зашли в школу, потом принесли рисунки, потом экзамены.

Я поступила в первый класс, получив на вступительных экзаменах четыре по рисунку (рисовать нужно было с натуры геометрические фигуры) и пять по композиции (я нарисовала лес простым карандашом).

Если бы я получила пять по рисунку, то меня приняли бы во второй класс, и я успела бы закончить художественную школу-четырехлетку одновременно с обычной школой, сейчас я не успевала.

Первое время было очень скучно, пока ставили руку и учили рисовать квадраты и круги, но когда дело дошло до геометрических фигур (деревянные квадраты, пирамиды, цилиндры) стало интересно.

Алексей Иванович Месхи, наш учитель по рисованию, спустя месяца два после начала учебы, принимая от меня законченную работу, сказал:

- Никак не мог подумать, что Хучуа сделает такую точную штриховку.

В нашем первом классе художественной школы Володя Мнацаканов и я были из 9 класса общей школы, остальные дети, в основном мальчики, были много моложе, класса из 5-6. Естественно, что мы с Вовой начали быстро опережать своих малолетних одноклассников, хотя и у них был заметен прогресс.

В начале 9 класса к нам приезжал Хрущёв. Школьников вывели на улицы встречать главу государства. Мы долго ждали, а потом мимо нас в открытом автомобиле проехал усталый лысый человек. Сидя в машине, он слегка помахал рукой на наши приветственные крики.

Памятник Сталину в Батуми к этому времени уже снесли. Центральная улица Ленина шла от вокзала к бульвару и на входе на бульвар стоял на высоком постаменте памятник отцу народов, красиво вырисовываясь на фоне неба.

Когда развенчали культ личности в 56 году, памятник Сталину в Батуми остался стоять.

Мы переехали в Батуми в 1960 году, и я помню этот монумент. Но в какую-то ночь он вдруг исчез. Его демонтировали и вывезли. Сделали это тайком, в потемках, так как боялись волнений среди населения.

Грузины в основном иронично относились к новому вождю, но в нашей семье уважали Хрущева:

- Великое дело сделал Хрущев, он развязал языки, избавил народ от страха. Разве кто осмелился бы при Сталине рассказывать такие анекдоты,- говорила мама, и бабушка с ней соглашалась. Еще бабушке стали платить пенсию, не полностью, так как ей не хватало стажа, но все-таки 40 рублей платили, а это было большое подспорье в нашей семье.

- Хрущев дал маме пенсию,- защищала мама Хрущева, когда на него нападали в ее присутствии,- а кукуруза, ну да что ж, она в России не вырастет, как он не мог это понять?

Рассказывали, что когда в Тбилиси Хрущева угощали обедом, подали молочного поросенка - грузинский деликатес, он спросил:

- Почему так рано зарезали, почему большую свинью не вырастили?

Грузины были шокированы таким отношением к блюду, которое подавалось только в лучших домах, было украшением национального стола, и если Хрущев просто пошутил, то никто этого не понял.

В начале девятого класса, стоя рядом с Даником и болтая о прошедших каникулах, я с удивлением обнаружила, что смотрю на него снизу вверх, хотя совсем недавно, еще весной, было наоборот.

- Надо же, с тобой неудобно разговаривать, высоко голову поднимать,- сказала я, со смехом, прервав свой рассказ.

- Еще бы, я вырос на 20 см, -ответил гордо Даник.

Подросли и другие ребята, только Арутик и Велик остались невысокими.

9 октября Я же сказала, что когда пойду в школу, то совсем не будет времени вести дневник. Так оно и выходит.

Школа, худшкола, теннис. Дни проходят, не успеваю оглянуться.

Сегодня больная. Не пошла в школу. Поэтому делаю эту запись.

М. Г. сказала мне, что введены золотые медали. Может быть мне следует идти на медаль? Не знаю. В данный момент у меня по химии 2, по истории 3.

Невесело!

В классе учится мальчик, Дато Диасамидзе, сын известного в городе хирурга.

Как-то раз, совершенно случайно, мы сидели с ним за одной партой на уроке черчения.

Дато считал своим долгом слегка заигрывать с девочками в классе, так, слегка. Совсем необязательно.

- У тебя длинный нос,- обратился он ко мне.

Я обиделась.

- Ну длинный, не длинный, но не длиннее твоего.

Дато скучно и он продолжает меня дразнить:

- Как не длиннее, ты только посмотри, конечно длиннее.

И он скашивает глаза на свою грушу, которая красуется у него посреди лица.

- Я вот вижу, мой нос короче.

Я понимаю, что он шутит, но если это не прекратить, то так это и останется, я буду девочкой с длинным носом.

Человек конкретных действий, я тут же хватаю линейку. Сантиметры бесстрастны и они скажут правду.

Я измеряю свой нос.

- Ты жульничаешь,- пристает Дато,- я вижу, как ты палец сдвинула.

- Ничего не сдвинула, меряй свой,- говорю я.

Дато уменьшает данные измерений ну просто в открытую, ситуация его забавляет, он рад развлечению. В азарте перепалки мы давно забыли про Ашота, нашего чертежника, - он чем-то занят там у себя за учительским столом.