Нюрнбергский эпилог

1 октября 1946 года Риббентропу объявили, что трибунал признал его виновным по всем разделам обвинительного заключения. Второй день подвел черту: председательствующий провозгласил, что за многолетнюю преступную деятельность против мира и спокойствия народов, за соучастие в совершении чудовищных преступлений против человечества бывший министр иностранных дел «третьей империи» приговаривается к смертной казни через повешение.

Бледный, со сжатыми губами, выслушал Риббентроп этот приговор. Видимо, в тот момент перед его глазами, как в отблеске молнии, пролетела вся жизнь. Еще и еще раз он мог пожалеть, что променял спокойное существование виноторговца на такую бурную, чреватую роковыми неожиданностями деятельность гитлеровского министра иностранных дел.

После объявления приговора Риббентропу оставалось жить ровно тринадцать дней, но он не знал этого. Время от времени к нему в камеру по-прежнему заходил доктор Джильберт. Стал захаживать и пастор. Этот новый посетитель, конечно, не радовал.

Риббентроп написал ходатайство о помиловании и одновременно сообщил доктору Джильберту, что готов написать в назидание потомству несколько томов об ошибках и просчетах нацистского режима. Риббентроп убеждал Джильберта, насколько важно для США сделать «исторический жест» и ходатайствовать о смягчении ему, Риббентропу, наказания или хотя бы об отсрочке исполнения приговора на время, необходимое ему для написания задуманного труда.

И вскоре сверкнул луч надежды: Риббентропу сказали, что с ним хочет встретиться «один американец». Этот американец пересек всю Азию и Европу. Он приехал из Токио, где в то время уже шел судебный процесс над главными японскими военными преступниками.

Это был Кеннингем — американский адвокат на Токийском процессе. В Нюрнберг он приехал с единственной целью — заполучить доказательство того, что между японским правительством и правительством третьего рейха «не было никакого сотрудничества» в проведении агрессивной политики. Понимая психологическое состояние «свидетеля», Кеннингем не стал утруждать Риббентропа и дал ему на подпись уже готовый текст показаний. Риббентроп поторопился подписать это адвокатское сочинение, полагая, что его услуга представителю страны звездно-полосатого флага будет должным образом оценена. Однако уже на следующий день он мог убедиться, что оказался в роли мавра, который сделал свое дело и может уйти. «Свидетель» не пережил своих показаний даже на сутки.

В ночь на 16 октября последний раз лязгнул замок в камере бывшего германского министра иностранных дел. Его повели по тюремному коридору. Это был путь на эшафот. За несколько часов до того Риббентропу сообщили, что ходатайство о помиловании отклонено.

Говорят, что человек умирает так, как он жил. Риббентроп перед казнью находился в состоянии полной прострации. Он не шел по тюремному коридору, его тащили.

Когда-то Риббентроп без содрогания читал сводки гестапо, где описывались казни патриотов, боровшихся против фашизма. Это были люди больших и благородных идей. Идеи давали им силу, воодушевляли их даже на пороге смерти. Сам же Риббентроп — беспринципный политикан и интриган — уходил из жизни, как и прожил ее.