Атаман Платов

Как следует из рапорта Кайсарова Барклаю де Толли, слуга-швейцарец вручил письмо Платову и между прочим рассказал, «сколь доволен Костюшко настоящими обстоятельствами». По словам швейцарца, большая часть парижан «вооружена мыслями» против Наполеона и все маршалы тоже им недовольны, в чем «чистосердечно» признался его хозяину сам Макдональд.

Естественно, Платов удовлетворил просьбу Костюшко, отправив несколько казаков под началом капитана Берхмана охранять знаменитого поляка в имении его друга. В благодарность за это генерал пригласил всех старших офицеров корпуса к обеду, от чего русские вынуждены были отказаться.

К вечеру стало известно, что защитники Намюра ожидают прибытия подкреплений. С наступлением темноты Платов решил штурмовать город со стороны Фонтенблоских ворот силами бригады Кайсарова, в авангарде которой стояли «отборнейшие казаки» генерал-майора Шперберга. В то же время другим полкам корпуса поручалось отвлекать неприятеля «ложным нападением» на его тыл и фланги. Наиболее уязвимые места крепости указал русским Костюшко.

Удачными действиями донской артиллерии, подвезенной на пистолетный выстрел, Фонтенблоские ворота были разбиты. Спешенные казаки с пиками в руках устремились в образовавшийся проем, вырвали у неприятеля четыре орудия и заставили его отступить в центр города. Обреченные на истребление французы пытались выдвинуть условия капитуляции, но Платов отверг их.

Неприятель потерял до 200 человек убитыми. В плен сдались командующий гарнизоном полковник Грушо, комендант города майор Боньи, 17 офицеров и 600 рядовых. Казаки потеряли в этот день до 30 человек убитыми и ранеными, в том числе двух офицеров.

Матвей Иванович поздравил государя с победой при Намюре, одержанной «частью войск» его императорского величества, и выразил уверенность, что российские знамена «возблистают новою славою на стенах гордой столицы побежденных врагов света». И прислал в главную квартиру ключи от города.

Три дня рыскали донцы по окрестным дорогам, собирая сведения о противнике, и, между прочим, узнали, что слухам «о грабительстве казаков», распространяемым наполеоновской пропагандой, французы «начинают не верить и ожидают прихода их к Парижу».

В это же время на левый фланг Главной армии был переброшен и казачий отряд А. Н. Сеславина. Действуя на дороге между Орлеаном и Парижем, он собирал сведения о движении неприятельских войск от испанской границы, срывал поставки продовольствия и мобилизацию рекрутов. Легендарный партизан имел несколько удачных столкновений с противником, а в двух из них одержал победы над численно более сильными соединениями французов.

Перелом в сознании французов действительно наметился. Об этом писали многие участники похода, в том числе и Сеславин в рапорте Барклаю де Толли от 4 февраля из занятого казаками города Монтаржиса: «Жители, обрадованные прибытием русских, благословляют имя Александра, называя его избавителем своим».

А что можно сказать о регулярных войсках Главной армии?

Наполеон бросил в погоню за Блюхером корпуса Мортье и Мармона, а сам устремился навстречу с Главной армией союзников. Посадив на подводы пехоту, император за сутки преодолел почти такое же расстояние, какое Шварценберг сумел пройти за десять дней. Вечером 4 февраля он был уже за рекой Иер, где сосредоточил до 60 тысяч человек против разбросанных по фронту колонн противника, к тому же не имевшего желания наступать на Париж. Воодушевленный недавним успехом полководец мог разбить их по частям, но решил покончить со всеми сразу.

В последующие два дня Удино разбил авангард корпуса Витгенштейна у Нанжиса, Виктор нанес поражение войскам принца Вюртембергского у Монтро, а Макдональд потеснил баварцев Вреде от Бре. Таким образом, результаты первых столкновений Главной армии союзников с основными силами Наполеона оказались неутешительными. Впрочем, и трагедии пока не произошло.

Наполеон, преследуя фельдмаршала К. Ф. Шварценберга, отступавшего к Труа, выделил часть своих войск под командованием генерала М. Э. Жерара и отправил их в Санс, чтобы отрезать корпус М. И. Платова от Главной армии и наконец избавиться от назойливых казаков. Атаман, находившийся на полпути из Питивье к Фонтенбло, в ночь на 8 февраля узнал об этом и сразу форсированным маршем пустился на Вильнев-ле-Руа. Едва он миновал город и переправил по мосту через Ионн бригады П. С. Кайсарова и П. М. Грекова, как показался авангард французов в составе тысячи всадников кавалерии и 3 тысяч солдат пехоты. Надо было срочно принимать решение.

Атаман поставил перед Вильнев-ле-Руа бригаду П. С. Кайсарова с двумя пушками, а полки П. М. Грекова поместил на правом фланге, чтобы дать возможность перейти через Ионн остальным войскам корпуса. Когда переправа закончилась, казаки ринулись в атаку на французскую кавалерию, опрокинули ее и преследовали «с большим поражением до самой пехоты и пушек, взяв в плен одного офицера и семьдесят рядовых».

Платов собрал свой отряд на правом берегу Ионна, но, «видя превосходство неприятельских сил, почел за нужное уйти в Жуаньи», откуда с урядником Колесниковым отправил донесение Барклаю де Толли, в котором заверил командующего, что будет здесь драться с преследующим его противником, несмотря на недостаток людей.

Получив приказ Барклая де Толли следовать на правый фланг Главной армии, Платов оставил Жуаньи и спешно пошел через Барсюр-Об, Арсис и Сезан, чтобы установить связь с войсками Блюхера, отступавшими после поражения к Шалону.

Мы оставили корпус Винценгероде в Намюре, где он простоял до конца января. Наполеон считал, что Северная армия Бернадота сможет перейти в наступление не раньше, чем будет взят Антверпен. Наполеон ошибся. Нет, наследный шведский принц не повел свои войска по прямой дороге на Париж, но отряд Чернышева снова заявил о себе, овладев Авеном, Лаоном и Суассоном.

Надо сказать, что успехи казачьих отрядов, действовавших в тылу врага, имели все-таки частный характер. Исход же кампании мог определиться лишь в сражениях с участием главных сил воюющих сторон. Армии же союзников, подступившие было к Парижу, после недавних поражений оставляли одну позицию за другой. То была полоса неудач, вызванная разногласиями в лагере освободителей Европы.

К 10 февраля Богемская и Силезская армии сблизились: первая сосредоточилась в районе Труа, вторая — у Мери. Их разделяло всего несколько верст. Союзники располагали силами в 150 тысяч человек, французы имели почти в три раза меньше. Однако Шварценберг не решился атаковать неприятеля. Он продолжал отступать по двум направлениям: на Барсюр-Об и Барсюр-Сен.

Вслед за Главной армией Шварценберга Наполеон отправил 40 тысяч человек под командованием маршала Удино, сам же с 20 тысячами пошел за Блюхером.

Отступление Шварценберга вызвало энергичный протест Блюхера. Он обратился к Александру I с просьбой разрешить ему действовать самостоятельно.

13 февраля в селении Барсюр-Об состоялся военный совет с участием трех монархов. Австрийские генералы высказались за дальнейшее отступление к Рейну. Александр I решительно воспротивился, пригрозив отделиться с русскими войсками от Главной армии и вместе с Блюхером пойти на Париж. Он не без основания подозревал, что Франц I намерен оставить на французском престоле своего зятя Наполеона.

И в этот раз все склонились перед волей Александра. По свидетельству очевидца, рядом с ним монархи Австрии и Пруссии казались простыми адъютантами. Решили, что Богемская и Силезская армии будут действовать самостоятельно, насколько это возможно, наступая на Париж по долинам рек Сены и Марны. Корпусу Платова, снова переброшенному на правый фланг, поручалось поддерживать связь между войсками Шварценберга и Блюхера.

Падение Парижа

15 февраля Шварценберг перешел в наступление. Произошел бой у селения Барсюр-Об, в котором русские войска под командованием графа Витгенштейна прижали к реке корпус маршала Удино. Казачьи полки Даниила Алексеевича Власова и Василия Дмитриевича Иловайского истребили два эскадрона французской конницы. Неприятель потерял в этот день до 3 тысяч человек. Союзники не стали его преследовать.