Секретная война. Записки немецкого шпиона

Клейст знал всех немецких моряков, интернированных в Нью-Йорке. Он имел возможность всех их найти и, сопровождая свою речь жестикуляцией, взвешивал характер каждого человека, будь то главный директор или самый молодой юнга.

— Прекрасно, Клейст, всё принимает замечательный оборот. Нам нужен корабль, капитан которого принял бы участие в нашем деле и экипаж которого исполнял бы отдаваемые приказы и, главное, умел бы держать язык за зубами!

Клейст задумался.

— Вы требуете немалого. Мне кажется, я нашел. Вам нужен пароход «Фридрих Великий».

— «Фридрих Великий»! Превосходная идея! Знаете ли вы, что другой «Фридрих Великий» стоит во главе нашего флота, находящегося у наших берегов?

— Конечно, я помню!

В течение последующих ночей большой мрачный корабль стал ареной лихорадочной деятельности. Через посредство моей торговой фирмы я закупил большие партии свинцовых трубок, и мои люди под покровом ночи доставили их на борт. Таким же путем я достал необходимый инструмент, и готовые трубки вместе с различной толщины медными дисками отправились в сумерках в лабораторию доктора Шееле, где [35] они наполнялись кислотой.

Однажды утром один из моих моряков принес в контору средней величины ящик. Я сидел за своим рабочим столом. Пришедший сказал:

— Извините, капитан, подвиньте немного свои ноги.

Я отодвинул ноги, и он поставил свою ношу в один из ящиков моего стола — беспокойное соседство!

Аппараты были рассчитаны на двухнедельный срок, а поэтому их следовало использовать возможно скорее. Я отвёл человека в другую комнату, где находился Вейзер, и попросил его пригласить в тот же вечер завербованных мною капитана, моряков и ирландцев, с тем, чтобы безотлагательно приступить к нашей опасной работе. . — Хорошо, — сказал Вейзер, — я их всех соберу.

Каковы бы ни были результаты, наше решение было принято. С каждым днем я все больше убеждался в его верности и, желая, наконец, кое-что сделать, я собрал офицеров, инженеров, моих помощников и посредников. Все они согласились со мной, что надо приступить к испробованию новой системы.

Часы, которые я иногда проводил на «Фридрихе Великом», были для меня часами отдыха и покоя. Этот корабль был оазисом в пустыне моих галлюцинаций, так как днем и ночью с каждым стуком в дверь моей комнаты или моей конторы мне казалось, что ко мне явились агенты особых отрядов, созданных нью-йоркской полицией специально для слежки за лицами, деятельность которых угрожала регулярному морскому транспорту союзников. Два года спустя я узнал, что благодаря Бонифейсу, Вейзеру и Уда, а также всем тем, которые включились в этот вид чрезвычайно опасной войны, мне удалось направить американскую разведку по совершенно ложному следу.

Однажды ночью, опершись о перила на борту «Фридриха Великого» и любуясь мирным зрелищем города при ярком свете луны, я вдруг сказал себе: «Почему не уничтожить самый корень зла? Почему не взяться за самые пристани, к которым причаливают эти пароходы, транспортирующие снаряды?» Постепенно эта мысль превратилась в желание, желание в решение и решение в распоряжение, которое я дал моим помощникам.

На следующий день утром в помещении дирекции Северо-западных железных дорог Мексики был созван настоящий «военный совет».

Мистер Бонифейс покачал головой, как он это обычно делал после долгих размышлений. [36]

— Капитан, я не могу принимать участие в подобном предприятии.

Он торжественно взял уголовный кодекс Соединенных Штатов и, надев на свой римский нос пенсне, стекла которого не отличались особой чистотой, раскрыл его.

— Параграф 2345 уголовного кодекса гласит...

— Ладно, все мы прекрасно знаем параграф 2345, но это ничего не значит, — прервали его со всех сторон. — К черту ваш уголовный кодекс!

— Вот вам триста долларов задатка за ваш юридический совет, а вы знаете, что я подразумеваю под юридическим советом, — сказал я Бонифейсу. — Юридический совет в нынешних обстоятельствах ничего решительно для меня не представляет. Помогите мне обойти закон, и это всё, что мне от вас надо.

— Что же, в таком случае... — сказал Бонифейс, тщательно спрятав полученные ассигнации в одном из многочисленных карманов своей поношенной одежды. Затем, перелистав несколько страниц, он сказал:

— Параграф 678 уголовного кодекса перечисляет отягчающий вину обстоятельства. — Затем он взял другой толстый том, к которому он, по-видимому, часто прибегал, так как его страницы носили на себе многочисленные следы пальцев.

— Комментарии уголовного кодекса Соединенных Штатов подробно перечисляют, при каких обстоятельствах доказательство преступления считается установленным...

— Вот именно это мне и нужно. Вот то место, тот параграф, который вы нам прочтете. Объясните нам, когда на сцену выступают отягчающие вину обстоятельства и в чём заключается доказательство виновности. Читайте это громко и чётко, мистер Бонифейс. Это очень важно для всех нас!

Несколько раз протерев свое пенсне и еще раз внимательно ознакомившись с текстом, мистер Бонифейс, в конце концов, заявил, что его возражения юридического порядка могут быть лишены всякого основания.

Бонифейс предупредил меня, что против меня и моих действий может быть применен закон 1825 года о пиратстве, и что в этом случае мне обеспечено десять лет тюрьмы!

В его лице мы имели замечательного юрисконсульта, и его совет стоил трехсот долларов. [37]

* * *

В назначенный день и час, в сумерки, мощная шестицилиндровая машина остановилась в условленном месте на берегу Нью-Джерси. Она на пароме была доставлена из Нью-Йорка. Я вскочил в машину.

Пересекая площади и улицы, трамвайные линии и места довольно унылого вида, усеянные тряпьем и отбросами, оставшимися после недавней разгрузки парохода, временами проезжая луга и болота, мы, наконец, подъехали к воротам навеса, за калиткой которого увидели несколько фонарей, показывающих, как далеко растянулись молы, построенные на Гудзоне.

Постепенно мы осматривали один мол за другим, и каждый раз, когда показывался ночной сторож, имевший желание помешать нам в нашем деле, несколько долларов, сунутых Максом Вейзером в его руку, делали его немым, как могила. Мы даже произвели необходимый обмер; шагами мы измерили расстояние и изучили возможность удобного подхода моторных лодок, а также возможность быстро исчезнуть и скрыться.

Такое тщательное изучение потребовало двух или трех вечеров, после чего наши планы приняли конкретные формы. Мы добрались до корня зла, и этот корень надо было уничтожить во что бы то ни стало, а после нас — хоть потоп! Надо было выиграть войну, всё же остальное нас не беспокоило.

Эти частые посещения мола Нью-Джерси, предпринимаемые с большой тщательностью и осмотрительностью, вскоре открыли вам самые уязвимые места, т. е. самые важные с моей точки зрения. Мои знания вообще, и военные в частности, вскоре показали мне, что можно предпринять в этих местах, куда один за другим прибывают поезда, нагруженные снаряжением, исчезавшим в огромных складах.

При одном из наших посещений мы добрались до конечной станции с несколько странным названием — «Черный Том». Судя по многочисленным железнодорожным путям, проложенным здесь, это был один из самых важных пунктов, откуда союзники отправляли свои военные материалы. Я сохранил в памяти его странный вид, напоминавший по форме голову какого-то чудовища.

Невольно я подумал, что необходимо нанести сокрушительный удар по голове этого «Черного Тома». Когда все приготовления будут сделаны и наготове будет стоять мощная моторная лодка, чтобы со всей быстротой исчезнуть на громадной поверхности Гудзона, это удастся совершить в [38] мирный летний вечер вдали от нескромных взглядов и не подвергая опасности ни одну человеческую жизнь.

Спустя приблизительно год, когда я находился в качестве военнопленного в Дониигтон-холле, в одно жаркое летнее утро мой взгляд остановился на заголовке, напечатанном крупными буквами в «Таймсе».