Фрейлина Её величества. «Дневник» и воспоминания Анны Вырубовой

Поэтому нужно удержать Папу, а сделать это может только она. И с этого момента она вплотную подошла к делам правления.

Когда Мама узнала, что акт уже подписан, с ней сделался припадок. Она стала просить Папу изменить свое решение, но Папа ответил:

— Я — царь…

И Мама возразила ему:

— Царю все можно!

В этом участвовала Гневная — сам он на это не решился бы. Он боялся за свою жизнь и за трон.

— Всю ночь, — рассказывая Мама, — великие князья убеждали Папу. Но было уже поздно.

Тогда Мама решила отомстить стране за то, что она силой вырвала у него конституцию.

— Я заставлю ее проклясть этот день… и смыть это пятно кровью!

Мама сама повела контр-атаку против либералов.

В это время она получила письмо от императора Вильгельма, в котором он писал, что для неё явилась теперь возможность показать себя царицей, и советовал принять меры предосторожности: ни левое, ни правое крыло — только центр, благоразумный центр может помочь ей. Особенно же советовал не верить правым.

Мама считала, что он не прав: он не знал России. Держать ее можно только кулаком.

Другой неприятной вещью, о которой Мама не любила говорить, было ожидание наследника и вся грязь вокруг этого.

— Ты знаешь, как мы оба любим детей… [70]. Я должна признаться, что рожденье первой девочки нас разочаровало, рожденье второй — огорчило, а следующих наших девочек мы встречали с раздражением, — бедные малютки! И все это происходило потому, что рядом шипела Гневная. В её унылом гнезде уже называли наследника, в особенности — после смерти С. А. [71].

Мама помнила два случая, когда Витте и Воронцов-Дашков и, особенно, в. к. Николай Николаевич намекали относительно возможного наследника. Это было в 1900 г. Во время выставки Витте уехал в Париж, он был также и в Копенгагене, у короля Христиана [72], где в это время находилась Гневная. Говорили о в. к. Михаиле Александровиче, как о возможном наследнике. Витте указывал, что Михаил Александрович более подходит для трона, так как от отца он унаследовал необходимые для управления государством идеи, а от матери — ум и дипломатические способности [73]. Эти толки дошли до армии.

Другой случай произошел во время болезни Папы [74], еще до рождения Маленького. Опять всплыл Михаил Александрович. Куропаткин [75] рассказал все это Маме. Эти слухи убивали ее окончательно.

В это время, по совету в. кн. Милицы, были привезены из Киева четыре слепые монахини. Они привезли с собой четыре свечи и четыре бутылки с Вифлеемской водой. Они зажгли свечи, окропили водой царское ложе и предсказали рожденье наследника после того, как солнце обернется четыре раза. Когда же после этого родилась в. кн. Анастасия [76], их отослали обратно в Киев. Так предсказали они рождение наследника. Мама была в полном отчаянии. Она опять видела черный крест перед собой. Она впала в тоску и ничего уже не замечала. Как-то одна из девушек, А-ва, застигла их ночью с Папой в молельной. Об этом узнали, и после этого девушка заболела и была сослана в дальний монастырь. Тогда черногорская княгиня привлекла ко двору, через Прот… [77] Митю [78]. Этот юродивый говорил только то, что ему открывалось свыше. Первые дни он пугал Маму тем, что предсказывал всякие ужасы. Мама просила его помолиться о рождении наследника. Он помолился, потом причастил всех. Причастие он давал изо рта. Тут случилась большая неприятность. Когда он давал из своего рта причастие в. княжне, ее стало тошнить, и она его выплюнула, сказав, что оно дурно пахнет. Она вообще очень капризна. Ее увели. Но Мама боялась Божьего гнева. После этого у великой княжны появилась сыпь. Заговорили о заражении. Митя был удален.

Затем появился француз Филипп [79]. О нем ходило много сплетен. Но он излечил Маму от припадков, успокоил нервы; она стала лучше спать и окрепла. Столик Мудро (столик для спиритических сеансов) предсказал, что у неё будет сын, и так как она чувствовала себя лучше, то подумала, что это беременность. Врач подтвердил это. Потом, когда доктор уехал, Мама опять стала горевать: было определено, что это опухоль. Профессор отменил лекарство Филиппа, так как оно действовало плохо. Все издевались над ними, и Мама это знала.

— После этого, — рассказывала Мама, — я видела страшный сон, и я уже знала, что у меня родится сын. Это было в ночь под мои именины. Я спала. Вдруг над моим изголовьем я вижу точно отверстие в потолке, и оттуда — легкий ветерок, приятный такой. Я вдыхаю его с радостью. Внезапно оттуда спускается как бы белая косынка, или крылья, и около меня, перед моей кроватью — какой то человек: босой, в белой рубашке, подпоясанный веревкой; он спокойно осеняет меня крестным знамением и что-то шепчет. Я хочу разбудить Папу, но он все шепчет, хочу что-то спросить, но он тихо удаляется. Говорю: «Кто ты, скажи!», а сама не могу отвести от него глаз. «Алексей — человек Божий!», — шепчет он и исчезает… Я стала тихо плакать. Когда Папа проснулся, я сказала ему, что у нас будет сын Алексей. И с того момента я ждала и надеялась.

В это время Плеве, знавший, о чем молились царь и царица, убедил их помолиться у монахов святого Серафима Саровского [80], молитвенника за царскую семью. Все Романовы признавали это. Папа и Мама отправились туда.

— Одно меня удивило при посещении мощей, — рассказывает Мама. — Я ожидала увидеть спокойный и светлый лик, но увидала что-то темное… страшное… Священники объяснили нам, что, вероятно, среди молящихся присутствуют бунтари и богохульники. И после стало известно, что, действительно, в одном ресторане пили и кутили молодые люди, и князь Хилков … [81], и в. к. Константин Константинович [82] изображали святого в непристойном виде. Были произведены аресты. Кн. Хилков был через две недели переведен в один из сибирских полков.

— После, — говорит Мама, — мы омылись у мощей святой водой и стали ждать рождения наследника.

9 июня.

Надо сказать — Мама большего ожидала от Саровских реликвий.

— На меня все производит исключительное впечатление… И я слишком готовилась… А для Папы Серафим — наш всегдашний святой. Для него он связан с рождением Маленького.

Маму очень поразила Паша-молельщица [83], или, как ее еще называют, матушка-Прасковья.

Мама говорит — она несомненно святая. У неё вид ребенка. Ясное и доброе лицо, с детскими или ангельскими глазами.

Она благословила Папу, дала поцеловать руку, сказала:

— Будет маленький!

С Мамой же случилась странная вещь. Мама не любит вспоминать об этом. Паша не захотела ее благословить. Хотела оттолкнуть руками.

Мама ушла грустная и обиженная. Потом объяснилось, что она боится черного. А на Маме было что-то черное.

Когда Мама пришла после обедни, на ней была пестрая шаль. И Паша погладила ее по лицу, дала руку и сказала, показывая красную куклу (она играет в куклы) и красную ленту:

— Много будет, много!

И все время размахивала красной лентой.

Маме объяснили потом, что она сказала, — с маленьким придет много крови.

Это значит, что великие князья замечают вместе с Витте наследника. Они хотят дворцового переворота.