Янгель. Уроки и наследие

И правы тысячу раз оказались те из руководителей военно-промышленного комплекса страны, кто разгадал в будущем Главном конструкторе незаурядный талант, способный не только сказать свое слово, но и оказать решающее влияние на развитие отрасли в целом.

Две крупные фигуры — С.П. Королев и М.К. Янгель — не могли состоять в какой-либо административной зависимости друг от друга. Судьба свела лидеров с диаметрально противоположными характерами, с принципиально различными взглядами на развитие ракетных систем.

С.П. Королев, несомненно, на подъеме. За непродолжительное время сумел поставить дело так, что вслед за ракетой Р-2 создается вторая ракета собственной конструкции Р-5, в которой ничего не осталось от первенца — ракеты Р-1, являвшейся по сути повторением немецкой ФАУ-2. Несомненно, на данном этапе он уже много сделал для становления ракетной техники, ему необходимо дать возможность проявить себя во всю мощь. Но как человек он обладал очень сложным властолюбивым характером. Поэтому, когдаМ.К. Янгель стал начальником над С.П. Королевым, то это явилось трудным испытанием для отношений между ними.

С этого момента начались разногласия, выливавшиеся нередко в споры, вспышки личностного характера. Сотрудники конструкторского бюро по этому поводу в шутку даже адресовали им слова популярной в то время песни:

Но в шутке была большая доля правды. Вскоре С.П. Королев демонстративно перестал посещать совещания у директора НИИ-88, всячески пытаясь игнорировать его решения и не торопясь выполнять приказы.

Вот какой интересный эпизод приводит Я.К. Голованов:

"Обиженный Королев решил сразу показать свой норов. На первое большое совещание, на которое Янгель пригласил Глушко, Пилюгина, Рязанского, Кузнецова и других смежников, Королев не явился, придумав (или организовав) вызов в Министерство. Оглядев присутствующих, Михаил Кузьмич сказал:

— Королева нет? Жаль. Кто от Королева? Мишин? Ну и отлично! Давайте начинать…

Королев появился к концу совещания, извинился, что не мог присутствовать, поскольку…

— Ничего страшного, — весело перебил его Янгель, — мы тут без вас уже все вопросы решили".

Это был хороший урок для Королева, который понял, что хочешь не хочешь, а считаться с новым назначением Янгеля ему придется, иначе он рискует вообще остаться не у дел, а более страшной перспективы для Королева не существовало".

Двум крупным личностям стало тесно в одной организации.

"К сожалению, — пишет Б.Е. Черток, они не выдержали испытания на мирное, дружественное идеологическое и практическое взаимодействие. Оба они поощряли деловые контакты своих заместителей и сотрудников, но друг с другом встречались только на совещаниях в Министерстве по вызову или в других высоких инстанциях.

Наша ракетно-космическая техника могла бы, вероятно, получить еще большее развитие, если бы эти два руководителя объединили усилия, а не противоборствовали. Обострение отношений дошло до того, что они старались не встречаться и не разговаривать друг с другом. Королев использовал меня, Мишина и других своих заместителей как посредников для связи с новым директором.

…Янгеля раздражали властолюбие, в какой-то мере естественное честолюбие и нелегкий характер Королева…"

Б.Е. Чертоку вторит известный летчик-космонавт и ученый К.П. Феоктистов, которому довелось, проектируя ракетные комплексы под руководством С.П. Королева, совершить и полет на одном из них:

"Самая характерная черта Королева — громадная энергия. Этой энергией он умел заражать окружающих. Он был человеком очень решительным, часто довольно суровым. Королев — это сплав холодного рационализма и мечтательности".

Янгель решил, как почти всякий новый руководитель, неожиданно оказавшийся во главе мощной организации, менять методы, цели и структуру по-своему. Он задался целью "перевоспитать" Королева так, чтобы ОКБ-1 было для НИИ-88, а Королев требовал подчинения тематики НИИ-88 задачам ОКБ-1. Но неприятие Королевым руководства Янгеля грозило нарушением и без того хрупкой структуры НИИ. Министерство и ЦК пошли на компромисс.

А вот еще одно мнение сотрудников НИИ-88 Г.А. Садового и Т.Д. Лянко, практически совпадающее с только что цитировавшимся:

"Возникает вопрос: зачем руководству отрасли в лице Д.Ф. Устинова, оборонному отделу ЦК КПСС пришлось думать над тем, куда бы переместить хорошо справляющегося с обязанностями директора ведущего института отрасли М.К. Янгеля. Объяснение такому ходу событий можно найти только в характере взаимоотношений двух личностей: директора института М.К. Янгеля и главного конструктора С.П. Королева. Они были сложными. Главному конструктору было позволено многое: подбирать руководящие и инженерные кадры по своим меркам и критериям, принимать те или иные решения как творческого, так и иного плана и при этом не всегда считаться с мнением директора и научно-технического совета института. Такое положение главного конструктора затрудняло деятельность директора, часто приводило к конфликтным ситуациям".

Взаимоотношения между М.К. Янгелем и С.П. Королевым жена Михаила Кузьмича И.В. Стражева характеризовала так: "Могу сказать, что близкими друзьями они не были. В отношениях — и личных, и служебных — преобладал дух творческого соперничества". Пожалуй, это мягко сказано. Творческое соперничество стало мешать в работе обоим. У М.К. Янгеля были свои, не совпадающие с королевскими, воззрения на дальнейшее развитие ракетной техники.

Руководство отрасли приняло мудрое решение: никого из конфликтующих не ниспровергать, на должность директора подобрать человека, не конфликтующего с С.П. Королевым, а М.К. Янгеля на короткое время перевести главным инженером института, а затем назначить на такую должность, на которой он смог бы проявить себя с наибольшей отдачей. К этому следует добавить, что главным инженером НИИ-88 Михаил Кузьмич Янгель проработал с 3 октября 1953 года до 9 июля 1954 года.

Под новый 1954, год по давней традиции у Янгелей — семейное гадание. Каждый участник берет лист бумаги и, скомкав его, кладет на перевернутую тарелку. А затем поджигает своей спичкой. Горящая бумага ежится и превращается в черный комок, а пламя зажженной спички отбрасывает на стену причудливые тени. Когда очередь дошла до Михаила Кузьмича и его спросили, что он увидел на стене, последовал ответ:

— Справа большое здание и толпа людей. Слева — явный контур ракеты.

Это гадание явилось провидческим.

Впоследствии, вспоминая тот переломный период своей жизни, в доверительной беседе с секретарем парткома В.Я. Михайловым на вопрос последнего:

— Михаил Кузьмич, почему все-таки Вы расстались с Сергеем Павловичем Королевым? Ссорились? — расскажет о том, как утверждался он в ракетной технике.

— Ссорились? Нет. Разногласия были. К примеру, в выборе вида топлива и системы управления боевых ракет. Как известно, боевая ракетная техника стала развиваться с использованием автономных интегральных более защищенных систем управления и высококипящих более стабильных в эксплуатации топлив, на чем именно мы — оппоненты Королева настаивали.

— Если говорить обо мне, жесткая борьба за свое мнение, полагаю, не прошла бесследно. После раздумий решил окончательно — надо определяться. Пошел в ЦК партии. Там меня знали. Откровенно поделился своими проблемами. Мне ответили:

— Ждите.

— Прошло несколько недель, сколько пачек искурил. Сколько бессонных ночей провел. И вот, когда казалось — все, приехали, распрягай, вызвали в Правительство. Принял Дмитрий Федорович Устинов. Беседа была долгой и откровенной. Мне поверили.

Новое назначение

Знойным летним днем 1954 года на территории сверхсекретного бурно-развивающегося завода, перепрофилированного с производства автомобилей и амфибий на первые советские ракеты конструкции С.П. Королева, а потому и известного "в миру" в целях секретности по характеру выпускавшейся ранее продукции как Днепропетровский автозавод, появился высокий, худощавый, подтянутый человек. Его можно было встретить везде: в цехах завода, кабинетах директора, главного инженера, начальников других служб.