Джон Леннон

«Thrill me, honey-honey, thrill me…»

Двое подростков богемного вида — возможно, то, что они находятся в самом неподходящем для них месте, есть некая «художественная декларация», — еще не достигшие того возраста, когда в распивочных им подадут напитки крепче вишневого крюшона, пополняли свои обычные фантазии в стиле Уолтера Митти сценами из жизни низов. У них был подозрительный вид — кожаные куртки вместо обычных мужских пальто с капюшоном и деревянными пуговицами, джинсы-дудочки и чубы как у стиляг. Один из них похож на юного Джона Леннона — в основном потому, что это и есть юный Джон Леннон. Голливудский актер Джеймс Дин играет Стюарта Сатклиффа, делающего зарисовки в своем блокноте, с которым он никогда не расставался.

За соседним столиком постепенно иссякала беседа Нелло, Грэла, Спэка и Найджела, загорелых матросов, как будто сошедших с картинки на пачке сигарет «Player's Navy Cut». Последние десять минут они пили пиво, потягивали сигареты и грубыми шутками выражали одобрение хвастливым выдумкам Найджела о том, как ему удалось снять лифчик с барменши Марии-Кристины, высокомерной ирландки-католички, которая ни одного из них не удостаивала даже взглядом. По окосевшему взгляду Найджела можно определить, что с момента открытия паба он уже как следует накачался элем. Предметом его разглагольствований могла бы стать любая девушка. В этом не было ничего особенного — обычное поведение куска дерьма, стремившегося изгадить все вокруг.

Вот сидят эти тощие парни. Они чужие. Все здесь считают Элвиса Пресли гомиком — с его девчачьей прической, совсем как у них. Если только хоть один из них посмеет бросить взгляд на Найджела, он им покажет. Долгие секунды он изучает их, словно рысь.

Стюарт и Джон чувствовали себя настоящими сорвиголовами. По пути из центра города на эту «запретную» территорию они отлично провели время. Джон отпустил непристойную шутку особенно противному торговцу табачными изделиями. Затем их выкинули из какого-то убогого зала с аттракционами — в тире они стреляли не по уткам, а по призам. Закончили свой путь они в этом кабаке, где выступили в роли неожиданного дополнения к шоу.

«Don't care even I blow my top…»

Их насмешливое передразнивание каждой строчки песни привлекло к себе внимание. Девушки начали хихикать. Устав ждать, Найджел решил, что пора стать на защиту справедливости, разобравшись с теми, кто мешает достойно проводить время достойным людям. Он затушил окурок сигареты и локтем толкнул Нелло, который заканчивал обсуждение шансов «Эвертона» вылететь в низшую лигу. Наглея от пива и предвкушения жестокой расправы, Нелло и остальные парни решительно — как в голливудском вестерне «Gunfight At The OK Corral» — отодвинули стулья и последовали за своим предводителем навстречу опасности. Найджел уже все обдумал. Он возьмет на себя того, который выглядит похилее. Другой, разговаривавший громче, похоже, может постоять за себя.

Найджел остановился перед Стюартом, широко расставив ноги и засунув большие пальцы рук за ремень. Стюарт был так увлечен рисованием, что не поднял головы.

— Эй, ты! Тебе не нравится эта песня?

— Спроси его. Это его сестра.

Стюарт переправил Найджела Джону, который лучше умел выходить из трудных положений. Он принадлежал к тому сорту людей, над которыми смеются, но которых не бьют. Правда, вмешательства Леннона пока не требовалось.

Ничто не давало повода для драки — даже при условии, что девушка была ему такой же сестрой, как и Брижит Бардо. Вторая атака не заставила себя ждать, когда Найджел бросил взгляд на рисунок Стюарта. На нем была изображена певица — только обнаженная.

— Что это?

— Ничего, — пожал плечами Стюарт и дурашливо добавил: — А ты как думаешь?

— Я думаю, что это разврат! — выкрикнул Найджел, и у него вдруг созрел план скандала.

— Это не разврат, а искусство, — сказал Джон, надеясь превратить злобную угрюмость в легкую шутку.

— Искусство? — хихикнул Грэл, и в его тоне не было особой враждебности. Возможно, опасности удастся избежать.

Но Найджел не хотел отступать.

— Искусство? — ухмыльнулся он. — И все? Наконец, в игру включился один из его товарищей.

— Говорит, что это его сестра, — произнес Нелло, копируя суровый взгляд Найджела.

— Это не его сестра. — Нет?

Гул голосов вокруг них стал тише. В этом углу паба гвоздем программы становился Найджел. Это было волнующее ощущение, и ему нельзя было терять ни секунды.

— Это моя жена, черт возьми!

Двое мальчишек — а они были именно мальчишками — поняли, что Найджела и его головорезов ничто не остановит. Это были типы, способные избить до полусмерти, чтобы произвести впечатление на девушку. Ну что ж, если это неизбежно, Джон решил первым нанести удар.

— Вранье! Она никогда бы не связалась с таким дерьмом, как ты. Ты слишком уродлив!

— Отлично!

Пора сматываться. Не обращая внимания на реакцию окружающих, Джон и Стюарт с проворством борзых бросились к выходу. Большую часть пути они проделали на четвереньках, пробираясь через лес ног под столами. Преследователи с пьяным ревом и ругательствами бросились за ними. Несмотря на шум, певица не прервала своего выступления.

«But honey-honey, don't stop».

Мальчики совершили ошибку, выскочив в боковую дверь. Они пересекли двор и, перемахнув через забор, оказались в глухом переулке. Воняло мочой. Похоже, они влипли в самую опасную переделку с тех пор, как познакомились друг с другом в художественном колледже. Им всегда везло, но сегодня удача, кажется, отвернулась от них. Из мрачной тени на них медленно надвигалась группа преследователей, злобно ухмыляясь.

Горло Леннона сжимали спазмы, кожа покрылась мурашками, а сердце колотилось, как у пойманного зверя. Он выдавил из себя неуверенную улыбку.

— Ладно, парни. Пошутили, и хватит.

— У меня есть еще одна шутка, — прорычал Найджел. — Посмотрим, как ты будешь смеяться над ней.

Но тут жертвы бросились в разные стороны. Правда, ни одному из них далеко уйти не удалось. Не успел Стюарт пробежать несколько ярдов, как его схватили за плечи, развернули и свалили на землю ударом колена в пах. Тем временем Грэл схватил Джона за воротник и с силой прижал к стене. Обезумев от страха, Джон изо всех сил ударил Грэла в живот, отчего тот перегнулся пополам и стал хватать ртом воздух.

Если бы на месте Стюарта был любой другой парень. Джон, наверное, пустился бы бежать. Какой смысл в том, что тебе тоже достанется? Но теперь Джон кинулся в драку в надежде уравнять призрачные шансы. Стюарт извивался на булыжной мостовой перед своими мучителям, пытаясь защитить голову и пах от ударов кованых ботинок. Не тратя времени на размышления, Джон нанес несколько беспорядочных ударов и даже сумел ухватить Найджела за ремень и оттащить в сторону, но затем разжал руки, получив удар в лицо от Спэка.

Стюарт кричал, и кровь струйками стекала по его лицу, но это не остановило нападавших. Избиение продолжалось, и после одного из ударов, в голову над левым ухом, он потерял сознание. Развлечение закончилось, и его оттащили на кучу мусора.

Очнувшись, Стюарт почувствовал не слабость, а острую боль, гнездящуюся в самой глубине мозга. Как будто ржавые и надтреснутые церковные колокола нехотя начинают приходить в движение, издавая яростный нестройный звон. Сквозь заволакивающий сознание туман и боль он слышал стихающий звук шагов и голос Джона.

— Я вас всех достану! — в бессильной ярости выкрикивал Леннон. — Вы от меня не уйдете! Я приведу сюда друзей, и они выбьют из вас все дерьмо! Я вас всех достану!

Невыносимый грохот в голове Стюарта смолк так же внезапно, как и в последующие годы, когда время от времени это повторялось и мучительная агония сменилась просто сильнейшей головной болью. Перед его затуманенным взором появилось лицо Джона, освещенное желтым светом уличного фонаря. Губы его были разбиты.