Екатерина II, её происхождение, интимная жизнь и политика

Год от году страсти в груди ненасытной северной мессалины становились всё бурнее и бурнее, и чем старше она становилась, тем утонченнее и отвратительнее совершались оргии во дворце её.

После того, как Григорий Орлов, в 1772 г., ушел к туркам для заключения мирных договоров, граф Панин, воспитатель и руководитель наследного принца Павла, умел обратить внимание Екатерины на молодого и красивого гвардейского офицера Александра Васильчикова. Последний немедленно въехал в покои, дотоле занимаемые Орловым, которые непосредственно прилегали к спальне императрицы, получил для услуг камергера, орден св. Александра-Невского и почетную стражу, которая день и ночь держала караул у его дверей.

Только новый любовник не обладал талантом обеспечить на долгое время за собой это выгодное и почетное положение: он был слишком скромен и слишком застенчив для императрицы. Поэтому, уже по прошествии двух лет он лишился своего поста и без всяких претензий переселился по желанию Екатерины в Москву.

Награда за его «службу» заключалась в 100 000 рублях деньгами, 7000 крепостных, которые давали до 35 000 рублей ежегодного дохода, в 60 000 рублей бриллиантов, серебряном сервизе в 50 000 рублей, ежегодной пенсии в 20 000 рублей и великолепном меблированном палаце в Петербурге, который вскоре Екатерина откупила у него за 100 000 рублей. Из этого можно видеть, что двухлетняя служба этого молодого гвардейца была ему не во вред.

Григорий Потемкин

С отставкой Васильчикова, Екатерине снова пришлось «заботиться о приискании какого нибудь Голиафа»,как выражается Зугенгейм, какой и нашелся в лице гвардейского вахмистра Григория Потемкина.

Знакомство Екатерины с этим субъектом, который, однако, происходил из одной дворянской польской фамилии, началось еще со дней восшествия её на престол. Началось она при следующих незначительных обстоятельствах.

В тот памятный день, когда Екатерина, во главе своих гвардейцев, мчалась на коне в Ораниенбаум, чтобы арестовать несчастного Петра, она вдруг заметила, что на её сабле не доставало темляка и потребовала его. Потемкин передал ей свой собственный темляк, и когда его лошадь коснулась лошади императрицы, последняя ласково улыбнулась гигантскому вахмистру и стала с ним разговаривать. Разговор окончился тем, что Потемкин был произведен в офицеры и вслед затем в камер-юнкеры.

Наглый выскочка, с первых дней своей счастливой карьеры, стал всеми силами стараться вытеснить из дворца Григория Орлова, но эта дерзкая попытка стоила ему многих тумаков и оскорблений и окончилась тем, что Орлов запрятал его в провинцию.

Но недолго сидел Потемкин в провинции. Фельдмаршал Румянцев, знавший, что Потемкин принадлежал к любимцам императрицы, призвал его в поход против турок и несмотря на то, что Потемкин не был в состоянии выносить даже порохового запаха, он был произведен в генерал-майоры и в 1774 г. послан к Екатерине с вестью о победе.

Встретившись с императрицею в ее будуаре, он объяснился ей в любви и сообщил, что не знает иного способа для успокоения своего больного сердца, как пострижение в монахи. И действительно, он поступил послушником в Александро-Невскую Лавру.

Этот факт самопожертвования настолько тронул Екатерину, что она сжалилась над кавалеристом, ставшим из любви к ней монахом, и при первой вакансии назначила его на пост первого любовника в государстве.

Едва два года пользовался полной любовью Екатерины этот искатель приключений, как однажды ему пришлось сделать весьма неприятное открытие, что его позицией начинает завладевать другой счастливец, и именно никто иной, как сын ничтожного попа, пронырливый Завадовский, которого за особые заслуги Екатерина уже успела назначить своим тайным секретарем.

Делать нечего, пришлось казаться спокойным. Потемкин был не так искренно привязан в Екатерине и потому легко согласился отказаться от роли первого любовника, но при этом он выговорил себе сохранение всех присвоенных ему государственных прав и преимуществ и сверх того еще присвоил себе право окончательного утверждения любовников императрицы. Таким образом, могущество Потемкина нисколько не поколебалось от отставки из службы в будуаре, и он до конца своих дней оставался при власти, которую умел упрочить за собой при помощи весьма остроумных интриг и происков, а также подчинил себе и все придворные партии.

Более 16 лет судьба русского народа лежала в руках этого удивительного проходимца. Он ловко эксплуатировал честолюбие Екатерины при помощи всёвозможных государственных реформ и в тоже время постоянно упрочивал свое собственное положение и набивал свои карманы. Он ввергал Россию в страшные войны; чтобы получить орден, жертвовал тысячами лучших воинов, грабил завоеванные города и земли и наживался, где только мог.

Он дошел до того нахальства, что всюду выступал как полновластный властелин, окружал себя необычайною роскошью на восточный манер и сурово распоряжался жизнью и счастьем целых губерний. Екатерина же, в это время, беззаботно предавалась в Петербурге грубому чувственному разврату со своими любовниками.

Когда Потемкин после страшных избиений и кровавых сцен покорил Таврический полуостров, он с гордостью присвоил себе титул «Таврический» и пригласил свою повелительницу проехаться на юг России и полюбоваться на завоеванные земли. Вся Европа, затаив дыхание, следила за этой памятной всему миру поездкой «северной Семирамиды» к берегам Черного моря. Посланники, принцы, короли и даже императоры не стыдились служить декорацией в этой беспримерной церемонии Екатерины и её сатрапа. Император Австрийский принимал участие инкогнито под именем графа фон Фалькенштейна и подобострастно унижался пред бывшим вахмистром и временным любовником Екатерины, капитаном Мамоновым.

Надо отдать справедливость Потемкину, он умел прикрыть голод и нищету народа, жившего по всему пути этого победоносного шествия; и участвующим в триумфе, на каждом шагу, попадались благоустроенные поселения и мужики и бабы в роскошных праздничных нарядах; непосвященный в условия жизни русского народа должен был думать, что действительно Потемкин завоевал рай земной.

К несчастью, всё это было миражем, стоило свернуть полверсты в сторону от большой дороги и вместо ликующих киргизов, татар и калмыков взору представились бы разоренные огнем и мечем деревни и города.

Весь этот достаток и помпа были созданы теми бесчисленными миллионами, которыми сорил Потемкин для самовозвеличений в глазах потомков. Гельбиг говорит, что самые осторожные люди оценивали убытки, причиненные Потемкиным России, в 150 миллионов рублей, но если сосчитать и те расходы, во что обходилось содержание потемкинского двора, то сумма эта окажется слишком ничтожной. Его личное состояние равнялось 90 миллионам рублей!

Конец Потемкина вполне гармонировал со всей его жизнью. Он умер в походе, от последствий чрезмерных половых излишеств, на руках своих бесчисленных содержанок, коих целый гарем он постоянно возил при своей главной квартире.

Погребение этого низкопробного честолюбца состоялось в основанном им городе Херсоне и сопровождалось необыкновенными торжествами.

Когда же Павел I вступил на престол, он вспомнил о Потемкине, постоянно третировавшем его en canail, и желая теперь отомстить ему, велел вырыть бренные останки Потемкина и бросить их в канаву за крепостным валом, где собаки и волки растаскали их по степи.

Завадовский

Этот удивительный по свой судьбе сын малороссийского попа искал свою карьеру в Петербурге, в качестве лакея, в одном иностранном графском доме и, благодаря своей атлетической фигуре, дошел, служа родине, до высшего государственного поста и столкнул гордого и ловкого Потемкина с любовного ложа в петербургском дворце.

В качестве императорского сутенера он находился до 1777 года и, вероятно, удержался бы и долее, если бы не имел глупости пуститься в политические интриги против значительно более умного и хитрого Потемкина, который и выбросил его из будуара Екатерины.