Вечный странник

Глава 1 НАЧАЛО ПУТИ

Глава 2 СТАНОВЛЕНИЕ

Глава 3 ПОЛОВИНА ПУТИ

Глава 4 НА ПЕРЕПУТЬЕ

Глава 5 НЕОКОНЧЕННЫЙ ПУТЬ

Отцифровал М.В.Борисов

Посвящаю свою работу по оцифровке книги «Вечный странник» замечательному человеку, прекрасной женщине, хорошему специалисту - врачу Наире Геворговне Овсепян.

А также находясь под впечатлением от слога автора, которым написана эта книга.

e-mail: [email protected]

Глава 1

НАЧАЛО ПУТИ

Во второй половине XIX века Кутина (Кетая) была небольшим городком в Западной Анатолии (ныне Турция). Населяли его в основном армяне, греки и турки. Греки и армяне жили тут испокон веков. В XVII веке в Кутину переселились несколько десятков семей из деревни Цхна провинции Гохтан (ныне территория Нахичеванской АССР).

В древней Армении Гохтанский край славился виноградниками и вином, языческими песнями и танцами, старинными легендами и искусством певцов сказителей.

За многие века, проведенные в Кутине, армяне не только не ассимилировались, но и благодаря своей высокой культуре смогли занять ведущее место в общественной жизни города. Известно, что у кутинских армян было уникальное производство керамических изделий и что метод их изготовления они хранили в тайне. Сырьем служила какая-то особая порода камня, за которой они .специально ездили в горы. Привезенный материал они подвергали обработке и из него изготовляли посуду — витые кубки, вазы, тарелки, блюда, разного рода сосуды и предметы домашнего обихода. Изготовленную посуду женщины разрисовывали красивым орнаментом. Краски, изготовленные из растений, не стирались и со временем не тускнели. Свой товар армянские мастера из Кутины вывозили продавать в Эскишехир, в Бурсу, Анкару и даже в Константинополь. Известно также, что это производство, которое являлось источником материального благополучия армян, послужило причиной того, что турецкие правители города приняли дикое решение запретить в городе армянскую речь. Это решение они осуществили самым варварским способом. Туркам давалось право отрезать язык любому жителю города, говорившему по-армянски. И вскоре в Кутине можно было встретить множество людей, которые не смогли бы заговорить ни по-армянски, ни по-турецки, ибо язык у них был отрезан по самый корень.

В Кутине перестала звучать армянская речь. Спустя время армянское население города стало туркоязычным. Древние рукописи, хранящие сокровища духовной культуры народа, были теперь недоступны для них. И все же находились смельчаки, обучавшие детей месроповским письменам в приспособленных для этой цели сеновалах, хлевах и даже в тонирах.

Единственным местом в городе, где можно было, не боясь преследований, услышать армянскую речь и армянскую песню, была церковь св. Теодороса. Здесь читали и пели на древнеармянском языке — грабаре, в равной степени непонятном как туркам, так и армянам. Однако армяне любили этот непонятный им язык, как любили они и церковные свои песни, находя в них утешение и видя в них средство сохранения своей национальной культуры.

Немало бедняков-ремесленников, проявлявших любовь к музыке и одаренных музыкальными способностями, пело в церковном хоре. Пели в церковном хоре и «гохтанцы»: Геворк Согомонян и его брат Арутюн.

Геворка Согомоняна, сапожника по профессии, природа щедро наделила множеством талантов. В армянских, да и в турецких семьях он был самым любимым и уважаемым гостем. Ни одно значительное празднество или застолье не обходилось без него. Из уст в уста передавались не только сложенные им песни, одинаково нравившиеся и армянам, и грекам, и туркам, но и меткие характеристики, остроумные шутки и выражения.

После того, как Геворк Согомонян женился на Тагуи Ованнисян, уроженке Бурсы, его невзрачный каменный домик, в котором и прежде любили проводить время друзья, стал своеобразным Очагом культуры. Эта красивая и хрупкая женщина так же, как и он, говорившая только по-турецки, обладала тонкой и чувствительной душой. Исключительно одаренная, она в своем городе пользовалась известностью как певица, автор многих песен и исполнительница народных танцев. Однако в противоположность Жизнерадостному общительному мужу, она любила одиночество, избегала общества, была натурой меланхоличной и мечтательной.

У этой счастливой супружеской четы 26 сентября 1869 году родился первенец, которого согласно древней армянской традиции три дня спустя омыли в церковной купели и назвали Согомоном. Крещение младенца послужило поводом для веселого и шумного застолья, собиравшего соседей, друзей-ремесленников, а также священников церкви св. Теодороса, где Геворг Согомонян был певчим. В этот сентябрьский вечер в честь новорожденного были подняты бокалы с искристым красным вином и звон их слился с задушевной песней молодых родителей. Они пели песни, доставшиеся им в наследство от предков-язычников, наслаждались их удивительной гармонией. А потом друзья Геворка и Тагуи пожелали младенцу унаследовать таланты родителей, расти им на радость, жить долго и счастливо...

Всю свою женскую нежность, всю теплоту души посвятила Тагуи первенцу. Эти чувства выражались и в песнях, которые она пела над колыбелью малыша.

Но судьба отвела ей не много времени для наслаждения радостью материнства: мальчику был год, когда перестала звучать материнская песня. Ее заменили песни отца, тетки, бабушки. В их голосах, прежде веселых и жизнерадостных, теперь слышалась грусть — они оплакивали Тагуи, безвременно ушедшую в семнадцать лет.

Обучение грамоте

Добрый и чуткий Геворг был хорошим отцом. Когда сыну исполнилось семь лет, он взял его за руку и отвел в школу. Учащиеся за четыре года получали тут скудное образование, а преподавание велось по старинке. Маленький Согомон часто жаловался на школьные нравы, на жестокость учителя, наконец, на то, что круглый год приходилось сидеть на жестком холодном полу без подушки.

Прошли четыре долгих года. Согомон окончил школу в числе лучших учеников, и на отца навалились новые заботы: способности мальчика были очевидны, а продолжить учение в Кутине он не мог — не было школы. Отправить сына в Константинополь не позволяли скудные средства, и пришлось остановить выбор на Бурсе: и недалеко, и за мальчиком могли присмотреть дед и бабушка — родители Тагуи.

Раз в неделю жители Кутины шумно рассаживались на телеги, держа путь в соседние города —Бурсу, Эскишехир на воскресный базар. На одной из телег устроились и Геворг с сыном. Живописная дорога, песни отца, короткий отдых у родника, сопровождавшийся задушевными беседами, выдуманными и невыдуманными историями, — все это навсегда осталось в памяти впечатлительного мальчика.

В Бурсе Согомон успешно выдержал испытания и был принят в школу. Геворг оставил сына в доме деда — отца Тагуи. Прощаясь, обещал навещать его часто, не забывать. Но не смог он выполнить обещанное: четыре месяца спустя узнал маленький Согомон о смерти отца. Что было делать? Пришлось держать обратный путь по так хорошо запомнившимся местам.

Бабушка Мариам повела его на армянское кладбище. Отец был похоронен рядом с матерью. Мальчик не мог, не хотел верить, что под этими двумя холмиками, безразличные к его дальнейшей судьбе, покоятся его родители — мать, которую он не помнил вовсе, и отец, который совсем еще недавно гордился им и обещал отправить после Бурсы в Константинополь продолжать учение. Согомон не звал их, не рыдал, только тихие слезы текли из глаз, мешая как следует разглядеть два скромных могильных холма и поверить в их реальность .