Александр Александрович Любищев (1890—1972)

П. Г. Светлов

Александр Александрович Любищев 1890—1972

Под редакцией П. Г. СВЕТЛОВА

Издательство «Наука», 1982 г.

Ленинградское отделение 1982

Утверждено к печати

Редакционной коллегией научно-биографической серии Академии наук СССР

Книга посвящена известному биологу А. А. Любищеву, интерес к творчеству которого особенно возрос после выхода в свет повести Д. А. Гранина «Эта странная жизнь». В работе освещен жизненный путь ученого, его вклад в морфологию, систематику, теорию эволюции, математическую биологию, сельскохозяйственную энтомологию, науковедение, философские проблемы естествознания. Приведены сведения об уникальном архиве А. А. Любищева.

Для биологов и читателей, интересующихся общими проблемами развития науки.

РЕДКОЛЛЕГИЯ СЕРИИ «НАУЧНО-БИОГРАФИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА» И ИСТОРИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ КОМИССИЯ ИНСТИТУТА ИСТОРИИ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ И ТЕХНИКИ АН СССР ПО РАЗРАБОТКЕ НАУЧНЫХ БИОГРАФИЙ ДЕЯТЕЛЕЙ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ И ТЕХНИКИ

Предисловие

Мысль о небольшой книге, в которой кратко, но по возможности всесторонне был бы охарактеризован профессор Александр Александрович Любищев (1890—1972) как человек и ученый, возникла в кругу его друзей почти сразу после его смерти. Мысль эта встретила сочувственное отношение со стороны Редакционной коллегии научно-биографической литературы Академии наук СССР, что послужило основанием для организации в 1973 г. авторского коллектива научных работников, немедленно приступившего к составлению текста задуманной книги.

При ознакомлении с итогами творчества А. А. Любищева прежде всего обращает на себя внимание широта круга проблем, разработке которых он посвятил жизнь, равно как их изумляющее разнообразие. Просматривая оглавление предлагаемой книги и список научных трудов А. А. Любищева (см. приложения 1—2 в конце книги)^ каждый может убедиться в том, что обширности его научных интересов соответствует глубина и цельность оставленного им научного наследия.

В поисках подходящих слов для краткой характеристики творчества А. А. Любищева в целом я вспомнил о критерии Джона Рескина, который он применял при оценке не известных ему ранее художественных произведений. Он называл свой критерий «идеей о силе художника», — такой обозначал интуитивно сложившееся у него представление о степени его одаренности, за которым следовал анализ достоинств и недостатков этого художника. Разумеется, формирование такой идеи при восприятии любого вида деятельности человека покоится на сравнении его с другими работниками того же профиля. Применяя этот сравнительный подход к оценке А. А. Любищева как ученого и мыслителя, каждый, хоть немного его знавший, мог бы немедленно убедиться в исключительной силе его дарования, проявлявшегося на каждом шагу уже с детства. Изумляющая память, быстрое освоение языков и выдающиеся математические способности, проявившиеся очень рано, обеспечивали ему блестящие успехи в средней и высшей школах, а врожденное трудолюбие и воспитывавшаяся в себе им самим дисциплинированность и устремленность к научному познанию как основной цели жизни создавали почву для раннего развития его научного творчества и (что особенно для него характерно) острого критического мышления. При этом формирование его как ученого- мыслителя шло очень быстрыми темпами. Как он пишет в дневнике, идея о возможности создания «математической морфологии» живых организмов возникла у него в 1910 г. (когда ему было 20 лет), а первый набросок сочинения «Линии Демокрита и Платона в истории культуры» {¹ Рукописи, конспекты, письма, дневники и другие материалы А. А. Любищева в основной своей части хранятся в Ленинградском отделении Архива АН СССР (фонд № 1033); небольшая часть материалов осталась у наследников и учеников Александра Александровича. Цитаты, не сопровождающиеся цифровыми сносками, взяты из рукописей А. А. Любищева, цифры в квадратных скобках означают номера опубликованных его работ, цифры со звездочкой справа, например [5*], означают номера в списке литературы об А. А. Любищеве.} (А. А. называл эту работу «главным сочинением» своей жизни) был им сделан уже в 1917 г., т. е. по достижении всего лишь 27-летнего возраста.

Разнообразию, мощи и обилию результатов научного творчества Любищева соответствуют глубина ставившихся им вопросов и высокий уровень их литературной обработки. Необходимость иметь поистине громадную эрудицию для выполнения таких задач была ясна для него с юности, вследствие чего значительную часть своих поистине исполинских трудов он посвящал углубленному изучению литературы, прежде всего капитальных сочинений по разным отделам математики и философии; литературой же по теоретической биологии и ряду специальных вопросов он владел в совершенстве. Однако наряду с этим Любищев успевал читать литературу, подчас очень далекую от тематики его постоянных занятий, в частности художественные произведения, знакомство с которыми вызывало у него потребность провести анализ тех или иных затрагивающихся в них проблем. Результаты этого анализа он сразу же сам печатал на машинке. Таким образом возникли оригинальные этюды, по размерам достигавшие иногда объема крупных литературоведческих трактатов.

На всем написанном А. А. Любищевым лежит печать глубокой оригинальности. Смелость, полная откровенность, стремление выявить себя до конца и не упустить случая высказать несогласие там, где оно возникало, были характерными чертами всех его произведений. Полемика была одним из любимых им жанров в литературе и в устных беседах, парадоксальное даже привлекало его (например, он очень любил Честертона). Благодаря этим свойствам Любищев часто оставался непонятым. Особенно трудно было характеризовать общее направление его мыслей каким-либо одним словом, отнести его к какой- нибудь группе мыслителей; однако попытки такие делались, что приводило к появлению по отношению к нему эпитетов «антидарвинист», «виталист», «идеалист». Насколько мало подходят эти (и аналогичные) эпитеты Любищеву (особенно без дополнительных разъяснений), показано во многих местах этой книги, особенно в гл. 1 и 6. Здесь же достаточно сказать, что этот «антидарвинист» высоко ценил талант Дарвина, с юности превосходно знал его сочинения и не отрицал важного значения естественного отбора в процессе эволюции. Сущность «витализма» Любищева состоит в отрицании механистического воззрения на природу (т. е. крайнего редукционизма), защите биологии как науки, главная цель которой — изучение закономерностей, специфически свойственных живым организмам, что у него как последовательного рационалиста неразрывно соединялось с отрицанием существования каких-либо факторов, познание которых недоступно для разума. Любищев безоговорочно принимал реальность внешнего мира и не знал иных источников познания, кроме человеческого разума, в принципе ничем не ограниченного.

А. А. Любищев всегда симпатизировал и глубоко интересовался сочинениями Пифагора и Платона, его особенно привлекал математический стиль их мышления. Но на этом основании квалифицировать Любищева как идеалиста было бы неоправданным упрощением действительности, так как сказанное относится не к принятию им какой-то философской системы, а лишь к характеристике общей направленности его мышления на поиски диалектических связей между разными уровнями реального бытия.

Этими немногими словами об общем характере творчества Любищева мы и ограничим наши вводные замечания к предлагаемой книге. Добавлю, что при составлении текста мы проявляли посильную заботу о том, чтобы сделать его возможно более доступным и интересным для широкого круга читателей самых разных специальностей.

Член-корреспондент АМН СССР профессор П. Г. Светлов

Часть I

Биографический очерк